Чехов в новых технологиях: в Петербурге выпустили первый NFT- спектакль
В Театре имени Андрея Миронова выпустили "Дядю Ваню" А.П. Чехова - спектакль уникальный, инновационный, с использованием технологии NFT (non-fungible token). Новшество в театральном мире. На афишах - оригинальный мужской силуэт с QR-кодом вместо лица. Наводишь телефон и попадаешь на сайт miron.fun, первый в России кино-театральный NFT-агрегатор, на котором уже выставлена пилотная коллекция художественных образов спектакля.
В фойе на втором этаже установлен большой экран - своеобразный портал в NFT-коллекцию образов постановки. Серебряков, Войницкий, Астров и другие герои пьесы перекочевали в "цифру" и нашли там новую оболочку…
Это режиссерский дебют актера Алексея Морозова. Великолепная работа сценографа и художника по костюмам Галы Филатовой.
Корреспондент "РГ" побывала в театре и, посмотрев спектакль, поговорила с его создателями.
В чем уникальность вашего спектакля? В том, что вы используете новые технологии?
Алексей Морозов: Не только. Что такое NFT? Уникальный сертификат владения тем или иным цифровым предметом искусства. В мировом театре никто и никогда еще не использовал эти технологии. Конечно, мы первопроходцы в этой области, и это создает дополнительный ажиотаж вокруг спектакля.
Но есть еще и оригинальный замысел изначальной концепции: при довольно условных декорациях и весьма фантазийных костюмах артисты играют в традиции русского психологического театра: по сквозному действию, "цепляясь" друг за друга, подхватывая друг друга, говоря понятиями, а не словами. И если где-то и возникает подобие так называемого формального театра, то это лишь игра в формальный театр, а не он сам. Самое ценное для меня в этом спектакле - то, что актеры пытаются говорить человеческими, а не "актерскими" голосами. Никакой формальный театр не заменит живых глаз, конкретных человеческих интонаций, внятности взаимоотношений людей на сцене.
"Не актерскими голосами"… И это говорит актер!
Алексей Морозов: Когда я встал по ту сторону рампы, то увидел все совершенно другими глазами.
Вы решили не привязывать спектакль к какому-то определенному времени?
Алексей Морозов: Да, я пытаюсь исследовать так называемый "русский хронос", незыблемый и вековечный. Ведь эта история могла произойти в России в любое время - в XIX веке, в XX-м и в XXI-м… И через тысячу лет будет то же самое. В этом и плюс, и минус русского человека. Мы всегда будем заблуждаться, будем подменять реальность иллюзиями. И всегда будем говорить, что "лучше пить - умирать, чем не пить - умирать". Всегда Елена Андреевна будет говорить: "Во всех вас сидит бес разрушения". Эти слова, пожалуй, самые главные сейчас для меня в этой пьесе, учитывая трагизм происходящего в стране и в мире. Неблагополучно в этом доме, неблагополучно в этом мире…
Что же в "русском хроносе" такого? С этим связано и художественное решение спектакля. Мы с замечательным художником Галой Филатовой долго его искали, было много разных вариантов. Найденное оформление спектакля вне бытовой логики, вневременных рамок. Та же история и с костюмами.
У нас нет главных героев и второстепенных, каждый актер тянет свою тему. Войницкий - "Пропала жизнь!", Астров - "Русские леса трещат под топором". Елена Андреевна - про разрушение, Соня - про надежду, Телегин - про достоинство, нянька Марина - про порядок, и так далее.
Фото: Владимир Постнов / Театр имени Андрея Миронова
Заявлено, что будут две разные трактовки образа Дяди Ваня, которого играют Олег Гаянов и Аркадий Коваль.
Алексей Морозов: Это так. Обоих актеров я хорошо знаю много лет - мы вместе служили в МДТ, они ученики Льва Додина. Коваль и Гаянов - две совершенно разные актерские индивидуальности. Для меня очень важны личностные проявления актеров, и каждый открывается по-своему. Если Войницкий Олега Гаянова может претендовать на некоторые ответные чувства от Елены Андреевны (мы так и выстраиваем эти взаимоотношения, там даже происходит некоторая борьба за нее между Астровым и Войницким), то в случае с Дядей Ваней Аркадия Коваля очевидно, что это невозможно, борьба идет внутри него самого. Мы не ваяем незыблемый образ Дяди Вани: актеры не тянутся к некоему зафиксированному образу Войницкого, а пытаются на каждом спектакле заново транслировать свою человеческую индивидуальность на роль. У разных исполнителей даже разные мизансцены.
При создании спектакля применены NFT-технологии. Многие спрашивают: это что такое? Спектакль - квест, игра?
Алексей Морозов: Сразу было очевидно, что помимо постановки хорошего спектакля необходимо создать вокруг него интересную активность, которая привлечет зрителей, прежде всего - молодежь. Увидят современные школьники, студенты афишу: "Чехов, "Дядя Ваня", зевнут и пройдут мимо. А вот первый в России NFT-спектакль им может быть интересен.
Создан клуб друзей спектакля - DAO. Для участников этого клуба есть специальные преференции: неформальные встречи с артистами, экскурсии за кулисы, привилегии по билетам и NFT-токенам.
На сайте miron.fun в коллекции спектакля выставлены нейроакустические картины монологов героев, крутящиеся GIF-персонажи всех героев пьесы: их можно купить, обменять, сдать в аренду. Если люди придут на спектакль, заинтересовавшись такой необычной активностью, а выйдут из зала растроганными, значит, мы своей цели достигли.
Как придумывали декорацию, создавали костюмы, искали реквизит?
Гала Филатова, сценограф спектакля и художник по костюмам: Мы поставили себе задачу постараться обойтись без больших деревянных выгородок и имитации "деревенской жизни". Но хотелось показать элементы, которые, возможно, находились в любом доме современников Антона Павловича. И пришла идея попытаться сохранить эти элементы, упаковать их в некие "капсулы". Мне удалось найти у антикваров почти убитый стул братьев Тонет (Thonet №4). Это редкая модель, созданная в 1860 году для парижского кафе "Даум". За ней и сейчас охотятся коллекционеры. Такой стул мог быть и в доме родителей Антона Павловича. И этот стул, и часы, и элементы резьбы, которые использовались для украшения фасадов, и гнутые ножки, и части стола для бесконечных чаепитий, и чашки, и самовар, и даже сами персонажи время от времени становятся у нас музейными экспонатами. Наша рабочая версия - "Музей Дяди Вани". Отсюда родились прозрачные капсулы, в которых, как в музее, хранятся атрибуты жизни глубинки.
У нас не понятно, в каком году, столетии происходит действие спектакля. Придумывая костюмы, хотелось, с одной стороны, соответствовать чеховским типажам, сохранить архетипы, с другой - одеть героев в современные одежды. Экспериментировала, рисковала, буквально химичила… Как ни странно, но на использование фактуры "разноцветной грязи" натолкнуло посещение выставки Михаила Врубеля. Ведь он современник Чехова. Его знаменитая картина - "Пан" (почти русский леший), а у пьесы первоначально было название "Леший". Помню, кашемировое пальто Серебрякова я красила силиконом и понимала, что если он не застынет, придется резать, и тогда вместо пальто получится пиджак…
А как вы отнеслись к предложению режиссера применить новые технологии?
Гала Филатова: Что касается NFT, смело идем на новые уровни! Пытаемся вникать. Как говорят наши дети, "все вы там будете". Мир-то меняется.
Прямая речь
Олег Гаянов (Войницкий Иван Петрович), актер Малого драматического театра - Театра Европы:
- Я 34 года работаю с одним режиссером - Львом Додиным, моим учителем. Были встречи с Чеховым: "Пьеса без названия", "Вишневый сад" (Епиходов), "Чайка" (Шамраев). И вот приглашение в другой театр, работа с новым режиссером - с Алексеем Морозовым, который служил актером в нашем Малом драматическом.
Как у любого актера, у меня был большой список ролей, которые хотел бы сыграть. И Войницкий в этом списке. Я очень благодарен Алексею Морозову и Владу Фурманову за приглашение и доверие. За встречу с великолепными артистами, с которыми интересно сталкиваться в крайних обстоятельствах и держать напряжение. Мне очень полюбился этот легендарный дом.
Конечно, я испытал радость и азарт, когда мне предложили роль Войницкого, а уже во время репетиций - все трудности, которые неизбежны при создании роли такого масштаба. У нас было много идей, вариантов, поиски разных способов игры - под нашу необычную декорацию. Но в любой декорации человек останется человеком - попади он хоть на Марс. Чувства и страсти, любовь и ненависть, страдания будут оставаться теми же, что и тысячи лет назад. Этим и прекрасна, и бесценна классика. Мне давно уже интересно только то, что происходит на сцене с человеком и между людьми. Что-то, конечно, сильное. А Чехов как никто дает возможность это сильное по-настоящему испытать артисту, а значит, и зрителю. Это совместная и очень непростая работа, совместный катарсис. В этом и есть самое большое наслаждение, азарт и вдохновение для артиста.
Михаил Разумовский (Доктор Астров), актер Театра "На Литейном":
- Что касается NFT - это для меня дремучий лес, это не ко мне - я человек старой формации, лузер интернета. В спектакле эти новые технологии и не проявляются, это параллельные вещи…
Чехов принадлежит к безусловным гениям человечества. Его пьесы будут перечитывать регулярно, всю жизнь. Как произведения Пушкина, как "Мастера и Маргариту" Булгакова. Все время открываешь что-то новое для себя. Как смотришь старый фильм, который уже знаешь наизусть - и вдруг замечаешь новые нюансы. Последний раз я играл Чехова в 1995 году - в Театре "На Литейном": "Три сестры", Соленый. И это первый "Дядя Ваня" в моей жизни. Я понимаю, что Войницкий - не моя роль. Астров… Мне было очень интересно найти в себе отношение к этому материалу, потому что идей воплощения - множество. Я очень люблю Чехова и хочу попытаться донести его боль, его человеческое смятение и призрачные надежды до каждого зрителя. Не случайно Астров - доктор, и в нем, как ни в ком другом, заложен код взаимодействия великого автора с этим миром.
Фото: Владимир Постнов / Театр имени Андрея Миронова
Анастасия Квитко (Соня Серебрякова), актриса Театра имени Андрея Миронова:
- Мне близка моя героиня, играю эту роль с удовольствием. Казалось бы, Соня - неприметная, но с таким богатым внутренним миром, любит природу, наблюдательна, великодушна, смелая и работящая, для каждого может подобрать слова! Она внимательно относится к домочадцам. Спешит помирить бабушку и дядю Ваню, жалеет своего крестного Телегина. Любит дядю, поэтому пытается быть с ним помягче, поддержать. Пытается достучаться до души других, когда видит, что в этом нуждаются. Все доверительны с ней. Она душа этой истории. Но так складывается, что все заняты собой, и все - в нелюбви, в неблагополучности. Метафора спектакля: пока пьем чай - разбиваются судьбы.
В финальный монолог я стараюсь вложить мысль, что нужно жить здесь и сейчас, а не думать о том, что будет что-то хорошее с нами потом ("там за гробом…увидим жизнь светлую, прекрасную…"). Даже если любовь разбивает тебе сердце… Несмотря на боль душевную, моя героиня не сдается, она будто чувствует на себе ответственность за других и не может позволить себе опустить руки.
Работая над спектаклем, мы много говорили о технологиях, об NFT. Это настолько новое для всех нас, неизведанное… Эмоции, которые мы, актеры, каждый раз рождаем, проживаем, будут оцифрованы. И зрители могут это увидеть. Также мы записывали разные ролики: как мы не проявляемся в спектакле, наше внутреннее состояние, как можно выразить себя - помимо текстов Чехова и тех мизансцен, что мы придумали. NFT позволяют раскрыть персонажей больше, чем прописано в пьесе.
Кстати
Ближайший показ спектакля - 26 февраля.
