В Екатеринбурге развивается скандал с гибелью шестилетнего мальчика из приемной семьи
В Екатеринбурге суд заключил под стражу 33-летнюю Веронику Н. Следователи обвиняют ее в истязании и убийстве малыша, который находился под ее опекой.
...Три дня на Урале искали шестилетнего Далера. Опекунша утверждала: у мальчика отклонения в поведении, он уже не в первый раз сбегает из дома. Более тысячи человек искали ребенка круглосуточно, прошерстили дворы, подвалы, даже кладбище. Полиция исследовала окрестности при помощи квадрокоптера. Многим казалось, что день-два - и ребенок вернется сам. На медиаэкранах крутили объявления об исчезновении мальчика. В штаб поиска приходили целыми семьями. Надежда оборвалась коротким сообщением: "Найден. Погиб".
Тело ребенка обнаружили в сумке внутри гаража, который принадлежал семье опекунов. Люди испытали шок, когда узнали: смерть наступила примерно в декабре. В гаражном комплексе появился стихийный мемориал. Люди приносят сюда детские игрушки, свечи и цветы. Возле фотографии темноглазого мальчугана кто-то оставил записку "Мы любим тебя, Далер".
Следователи возбудили сразу два уголовных дела: в отношении Н. и сотрудников опеки. Помимо убийства даму обвиняют в мошенничестве: несколько месяцев она получала деньги на содержание ребенка, когда того уже не было в живых. Сотрудников опеки - за то, что, начиная с декабря, они не проверили, как обстоят дела в семье, все ли нормально со всеми приемными детьми. Детский омбудсмен по Свердловской области Игорь Мороков подтвердил, что "сигналы о неблагополучии в этой семье были", но "преступная халатность" сотрудников опеки привела к трагедии.
У Вероники трое собственных детей и трое усыновленных. Ее муж военный. С осени прошлого года он проходит службу в зоне СВО. Далера вместе с его старшей сестрой Дашей семья взяла под опеку в августе 2019 года. Незадолго до этого ребята оказались на попечении государства: отец в тюрьме, а мама не имела условий для их воспитания.
О Веронике были только положительные отзывы, она работала в центре социальной поддержки детей "Лукоморье", преподавала биологию и географию.
- Вероника всегда выглядела хорошо. Она и меня приглашала работать в "Лукоморье", - рассказала корреспонденту "РГ" знакомая Наумовой Анна Столбовских. - Но я отказалась: у меня нет никакого педагогического образования. А ее это не смущало. Она мне так и говорила: учись зарабатывать легкие деньги, показывая на детей. Типа ты же знаешь, как можно зарабатывать.
Лишь после известия о гибели малыша стала всплывать правда. Журналисты разыскали молодого человека, Даниила, который какое-то время был под опекой семьи, но сбежал, не вытерпев домашнего ада. Он рассказал, что опекунша не хотела брать в семью малыша, но ее убедили это сделать, чтобы не разбивать родных брата и сестру. Довольно быстро мальчик стал ее раздражать, за воровство еды из холодильника его чуть ли не пытали, запирали в подполе...
- Когда мы встречались на детской площадке, Вероника рассказывала, что Далер ведет себя странно, вплоть до того, что ест свои фекалии, - вспоминает Анна Столбовских. - Я ей советовала отдать мальчика, раз у нее не хватает сил с ним справиться.
Даниил утверждает, что опекунша вела все к тому, чтобы у окружающих сложилось впечатление: малыш психически нездоров, его необходимо поместить в лечебницу! Почему она просто не отказалась от мальчика, который был ей так ненавистен?
По словам Анны Столбовских, Вероника не шла на это, потому что боялась, что заберут еще и Дашу, его родную сестру.
Действительно, по закону нельзя разлучать братьев и сестер, а сестра погибшего Далера пришлась опекунше ко двору. Чего здесь больше - страха потерять девочку, которую она полюбила, или деньги - мы не знаем.
По мнению экспертов, возможность неудачи при устройстве ребенка в семью не должна никого пугать.
- Когда такие ситуации возникают, мы объясняем сотрудникам опеки, что это нормально, и выстраиваем дорожные карты по перемещению детей. У нас были случаи, когда родители, хорошие адекватные люди, вынуждены были отказываться от детей, и мы при помощи нашей службы поддержки приемных родителей и сотрудников опеки осуществляли переход ребенка из одной семьи в другую. Первая семья не могла найти с ребенком контакт даже с помощью психолога, а другая - не лучше и не хуже - быстро становилась для него своей. Никаких психозов, никакой реабилитации, все хорошо, - размышляет руководитель проекта "Школа приемных родителей" Валерий Басай, который, кстати, не согласен с обвинениями, которые звучат в адрес госслужащих. - Хуже, если мы будем обрекать на жизнь друг с другом людей, которые несовместимы, заставлять опекунов брать с желанным ребенком, а в нагрузку его брата или сестру. И таким образом оставлять малыша там, где его ненавидят или просто с трудом терпят...
С ним солидарен и юрист Максим Васенёв. "Не в каждой ситуации уместен принцип неразделения членов одной семьи. В интернате дети могут между собой вообще не общаться, являясь родственниками лишь по крови", - считает он.
Но все-таки , кажется правильным, что для органов опеки случай, когда ребенка возвращают, становится негативным показателем в работе. А для опекунов такое решение означает не только финансовые, но и репутационные потери и перед лицом чиновников, от которых они зависят, и в обществе. Пусть маленький, но это - человек! А не игрушка...
Районный суд рассматривал дело о мере пресечения опекуну в закрытом режиме. Следователи СК настаивали на заключении ее под стражу. Представитель ведомства сообщила, что женщина не признает обвинения в убийстве, утверждает, что мальчик погиб в силу несчастного случая. Родные и приемные дети семьи размещены в детском центре. Из зоны проведения СВО вызван их отец. По делу он проходит как свидетель.
