«Наш спектакль — это мой итог работы»: Юрий Куклачёв — о юбилейном шоу, Театре кошек и об уроках доброты

В пятницу, 12 апреля, состоится премьера масштабного шоу «Самый добрый клоун», приуроченного к 75-летию народного артиста РСФСР Юрия Куклачёва. В основу сюжета представления легла жизнь самого дрессировщика. В постановке примут участие более сотни кошек и собак. В интервью RT Куклачёв рассказал о спектакле, а также о Театре кошек, программе «Школа доброты», помощи малолетним преступникам и многом другом. Подробности — в интервью RT.

— В апреле состоится масштабное шоу, приуроченное к вашему юбилею, «Самый добрый клоун». Судя по анонсу, это будет практически спектакль с участием и артистов-людей, и артистов-животных, и музыкантов. Расскажите подробнее о событии.

— Впервые за 75 лет зрители увидят грандиозное шоу, где будут выступать 120 кошек, вся династия Куклачёва, звёзды цирка, эстрады. Мы решили, что в нашем театре такое масштабное шоу провести не получится, потому что, во-первых, у нас сцена пять метров — этого крайне мало. Во-вторых, наш зал вмещает всего 150—200 человек от силы. Мы дадим возможность многим увидеть шоу, поэтому спектакль пройдёт пять раз — 12, 13 и 14 апреля.

— Получается, это тематическое событие?

— Да. Дальше будем ждать, когда мне исполнится 90 лет.

— Чем вы планируете удивить зрителей?

— Много чем. Например, Лариса Долина согласилась петь в костюме кошки. Плюс ко всему на шоу придёт SHAMAN как гость — выступать он не будет. Я его очень люблю и понимаю. Мы с ним похожи: меня тоже в своё время не признавали, а когда я всё-таки взлетел, обо мне стали писать в газетах, ближайшее окружение начало меня ненавидеть. Помню, Сергей Бондарчук тогда сказал мне: «Юрочка, они тебе завидуют, не обращай внимания. Народ тебя любит, мы тебя любим. Ты работаешь для людей и живи для них. Самое главное — не заболей звёздной болезнью». Я думаю, это мне помогло.

— В шоу будет сюжет?

— Наш спектакль — это мой итог работы. Ведь главная моя, так сказать, исключительная сторона — это создание театра. Такой театр — единственный в мире, и аналога нет ни у французов, ни у итальянцев. Притом это театр для семьи, его нельзя назвать детским.

Что касается предстоящего спектакля — мы создали художественную постановку с лазерным шоу. Впервые на сцене будут работать сразу четыре театра.

— Почему четыре?

— У меня и у каждого из моих детей своя труппа, артисты, животные, направленность, в общем, своя театральная команда. Мои кошки не будут принимать Диму, а его кошки — меня. Они же приучены к запаху, движениям, голосу человека. И я, например, эстрадно-цирковой артист. Катя занимается живописью, она окончила художественную академию. А Вова окончил хореографическую академию, с Цискаридзе вместе учился, и у него балет с кошками в пачках.

— Влияли ли вы как-то на выбор профессии детьми?

— Нет. Как я могу повлиять? Я наблюдаю за ребёнком, нахожу у него особенности, интересы и поощряю их. Вижу, например, что у него получается хорошо рисовать, и говорю: «Молодец, хорошо получается». Хвалю за дело.

— Как сейчас обстоят дела с выступлениями в других странах?

— Вы знаете, нет смысла ездить за рубеж. Мы пришли к мнению, что сейчас можно хорошо зарабатывать у нас в стране. Кроме того, чтобы ездить за границу, нужно оформлять много документов, за каждую кошку платить около $200. Пусть лучше к нам приезжают. Лето наступит, и многие приедут. А у нас как раз ремонт был, мы готовы. Сделали новые красочные витражи, поставили кресла без подлокотников, чтобы родители могли ребёнка рядом посадить.

— Вернёмся к шоу. Создателями выступили ваш сын Дмитрий Куклачёв и артист Андрей Удалов. Помогали ли вы им?

— Я в принципе стараюсь не вмешиваться, чтобы не навязывать своё мнение. Я решил смотреть со стороны. Если нужна подсказка, могу помочь, но они создают собственную историю. Я не хотел, чтобы у нас творчество передавалось по наследству, как это бывает, когда дед, например, выступал с собаками, потом отец, а после и ты, добавив лишь пару-тройку новых трюков. Я решил, что каждый должен раскрыться по-своему.

— Вас публика увидит на сцене? Какие миниатюры вы покажете, если не секрет?

— Я буду ведущим, работать в цирке. Ещё буду прыгать на одной палке. Раньше на одной руке стоял, сейчас уже не смогу, мне врачи запретили из-за травм.

А миниатюры будут разнообразные. Мы расскажем, как я начинал свой творческий путь, потом как встретил Алёну — я считаю, что в жизни каждого мужчины должна быть женщина. Даже если он известен, он всё равно может быть потерян. Мне повезло, в моей жизни есть женщина, моя корона и мой защитник. Она меня поддерживала, когда уже падал духом, вдохновляла, и она же подарила идею выступать с кошками.

— То есть сюжет будет отчасти основан на вашей жизни?

— Да, это о нашей работе. Я предложил вставить драматичный момент о том, как в 2005 году театр хотели закрыть и перенести за МКАД, потому что кто-то пожелал заполучить наше помещение под банк. Тогда всё решилось в нашу пользу не без помощи журналистов и Иосифа Кобзона. Но Дима сказал: не стоит ворошить прошлое, пусть это всё останется за кадром. И я согласился.

— Кто-то из животных, помимо кошек, будет участвовать в шоу?

— Только кошечки и собачки. Мы хотели медведя взять, но потом подумали, что всё-таки медведь — опасное животное. Если бы работали в цирке, то медведя или тигра взяли бы, но наше шоу будет на сцене.

— Музыкальные артисты тоже примут участие в шоу?

— Да, у нас живой оркестр. Шоу будет мощное.

Я многого не знаю, потому что Дима сюрприз готовит. Главное, мы делаем шоу. Никаких поздравлений не будет. Единственное, я выйду в фойе и с посетителями буду фотографироваться на память.

— Вы являетесь автором «Школы доброты», книги с уроками для детей. Проводите какие-то личные встречи с детьми?

— Я помогаю детям, 16 лет уже занимаюсь этим делом. Для «Школы доброты» я написал девять учебников. Они вошли в школьную программу.

Духовная кулинария важна. Физическую пищу вам может приготовить повар, а вот духовную вы сможете приготовить себе только сами. За основу я взял систему Станиславского — проникновение в самого себя через физические действия к чувствам и эмоциям. Начинаем с простого: развиваем внимание, умение концентрироваться. Учу концентрироваться, например, на мизинце. Это не медитация, я отношусь к этому научно: туда, где акцентировано внимание, идёт энергия. И вот так постепенно важно работать над собой, чтобы стать свободным человеком.

— Насколько мне известно, вы также открыли общественный фонд, в рамках которого проводятся беседы о жизни и воспитательные работы с трудными детьми и подростками. Как осуществляется этот процесс и насколько подобные беседы помогают девиантным детям?

— Дети становятся преступниками не по своей воле, а потому, что жили в определённой атмосфере, окружении, кроме нецензурной речи, ничего не слышали. Был как-то в казанской спецшколе, где дети находятся с десяти лет. Там был ребёнок, которого в вентиляционную трубу засунули, чтобы он обчистил дом прокурора. Я у него спрашивал, почему он не ест. А он: «Я из формы выйду».

Я с такими детьми разговаривал, воздействовал на них, и многих потом освободили досрочно, 375 детей — это моё достижение. Общаться мне с ними после уже нельзя — запрещено законом. Но они писали мне письма, а я на них отвечал. Сильные письма. Я ещё хочу по этим письмам книги написать. Они признавали свои ошибки и хотели исправиться.

Моя программа рассчитана на детей, работу с учителями по повышению квалификации, актёрское мастерство.

— А что насчёт программы, поддерживающей медицинские учреждения и болеющих детей? С ней вы посещали больницы в разных странах.

— Да, я в Иерусалиме был. Там одна из крупнейших онкологических больниц для детей в мире. И самое удивительное — дети разных национальностей лежат в одной палате, их объединяет общее горе. Я выступал перед ними, показывал пантомимы, дети смеялись.

В Америке в 1976—1977 годах в городе Батон-Руж я сказал корреспондентам, что помогаю больницам, детям. Они попросили помочь их больницам тоже. Я согласился. Там детских больниц пять или шесть, и я все проехал. Об этом узнал мэр, и мне вручили грамоту «Почётный член города Батон-Руж».

— Вы с котами выступали в США, на Бродвее. Трудно ли было перевозить животных?

— Да, нелегко. Нужен был паспорт, чип каждому коту, и всё это уже не имеет никакого смысла.

— Сколько у вас котов в театре? Все они являются сейчас действующими артистами?

— Это коты всех четырёх трупп. Но среди них есть пенсионеры и маленькие котята, которые только учатся быть на сцене. Рабочих у нас около 120. Кормим мы всех за свой счёт, у нас так положено.

— У спортсменов или, например, артистов, исполняющих сложные трюки и номера, обычно есть свой врач в команде. У ваших пушистых артистов есть личный ветеринар? Сколько раз в год бывают плановые осмотры?

— У нас есть целая клиника с операционной. И плановые осмотры регулярно проводим.

Коты живут в хрустальном замке на втором этаже. Там вентиляция специальная, всё стерильно, поэтому запаха никакого нет. Воды много, еды тоже, как говорится, шведский стол.

Также стоят камеры, чтобы любой желающий смог в интернете понаблюдать за нашими артистами.

— Вы в жизни встречали много известных артистов и политиков. Какая встреча запомнилась вам больше всех?

— Не могу сказать, какая запомнилась больше, но мне в жизни очень помог Сергей Бондарчук. Он уникальный человек, народный артист СССР. Когда я только окончил училище, на меня давили, никуда не пускали. А зрителям нравились мои выступления с кошками, все были в восторге. Помню, выдвинули меня на премию Ленинского комсомола, а мне сказали, что это осквернит саму премию, если я её получу. Но Бондарчук меня защищал, утверждал, что я не только премии Ленинского комсомола достоин, но и Государственной. Он говорил: «Вы ещё о нём услышите. Этот мальчик покорит мир». И мне тогда дали премию Ленинского комсомола.