Россия в кольце. Опять

Вокруг страны полыхает. Вроде как опять вернулись во времена Союза. Только тогда имена окраинных республик звучали в репортажах про «битвы за урожай».

Сейчас независимые страны с похожими названиями — главный объект внимания российских медиа в сюжетах про их «битвы за власть». Майданы, протесты, погромы, уже и военные столкновения. И все строго по периметру РФ. Отсюда и возникла конспирологическая версия «кольца анаконды» — удушения России приграничными конфликтами, хаосом и беспорядками.

Хотя мне ближе более органичный для наших широт образ «блокирования» раненного медведя стаей волков. Видел когда-то подобный сюжет в анималистском кино. У волков чутье на подранков. Они даже травмированного мишку берут в кольцо. Не дают ему пастись в ягодных кустах, выхватывают из-под носа остатки припасенной добычи; делают ложные выпады, провоцируя на растрату последних жизненных сил… Целая технология отработана у «санитаров леса», чтобы в конце концов распотрошить окончательно обессилевшего гиганта. И в трагическом финале получить почти полтонны вкусного, питательного, местами даже лечебного мяса. Кстати, я волков отнюдь не обвиняю. Им просто хочется есть.

Очень похожая стратегия взята на вооружение нашими заклятыми «партнерами». Россию откровенно травят, загоняя за красные линии в «медвежий угол», из которого выход один — на жирное трапезное блюдо мировых субъектов, которые с маниакальной настойчивостью выдают себя за «политических веганов». Ну-ну, ха-ха.

Да, ирония здесь была бы не уместна, если б драматический финал был предрешён. А этого условия как раз и нет. Плохо «партнеры» смотрели фильмы про мир животных. Бывает, что медведь только кажется волкам смертельно раненным. А на деле мохнатый исполин полон скрытых сил. И тогда весь агрессивный периметр серых хищников целиком становится его законной добычей. Мяса не так уж много. Мелковаты. Жестковаты. Это вам не сытной лосятиной баловаться, закусывая сочной малиной. Но в карантинном лесу и такое сойдет. Кстати, я мишку отнюдь не осуждаю. Он защищался. Ну и подхарчился заодно. Да и вообще, тайга — закон, медведь — хозяин. И в зоологическом, и в геополитическом смыслах…

И если даже перейти на более привычные для западных зрителей ассоциации с удушением Лаокоона, то стоит задуматься о том, что при победе героя та же анаконда из убийцы превращается в несколько килограммов диетического мяса. Еще и ценная шкурка бонусом на обувь, портмоне и ремешок.

Россию несколько раз пытались удушить по данной методичке. Сначала в кольце фронтов и оккупаций в ходе гражданской войны. Потом страны «оси» планировали подобное в Великую Отечественную. Даже небольшие соседние страны, типа Финляндии, порой пытались провести свой локальный «удушающий прием» колоссу «на глиняных ногах». Думали полакомиться в конце тридцатых дополнительной территорией. Но сами пошли на закуску. Эх, не участвовали тогда горячие финские парни в особенностях русской национальной охоты. Потому не знали, как быстро охотник порой превращается в дичь…

И вот сейчас затянувшуюся «холодную» войну оппоненты нашей страны переводят в тлеющую гибридную фазу тяжелого удушья. Делая при этом ставку на приграничный хаос, терроризм, локальные войны, глобальные санкции и запредельную ложь — точечную и навалом. Почти сжали кольцо: Белоруссия, Украина, Закавказье, Центральная Азия. А еще Молдова на подходе…

А ведь могло сработать. Но немного переоценили увечность, немощность, бессилие «медведя». Немного опоздали (как, кстати, и в первый, и второй раз) с моментом форсажа, координации и концентрации всех своих смертельных «объятий». А раз так, то «волки» могут пойти на мясо или «анаконды» на портмоне. Что и бывало и после Гражданской, и после Отечественной…

Я помню матерные рассказы седых мужиков, которые зелеными пацанами оказались на вырезаемых бармалеями памирских постсоюзных заставах или стоящими жидкой цепью между озверевшими «вовчиками» и «юрчиками». Помню оплеванных «салаг» еще в советской форме на первом тбилисском майдане или у армянской российской военной базы. Помню неприметные надгробия русских добровольцев первого карабахского или приднестровского конфликтов. Про Чечню даже и не вспоминаю. Это несколько другая история… Слабая, казалось бы, смертельно раненная Россия ценой их судьб, достоинства и жизней покупала себе передышку. Выбор был небольшой: или, несмотря ни на что, выздороветь, или «отойти». В историческое небытие.

Еще раз со злорадством отмечу: опоздали супостаты. Это былая, не вполне отдающая себе отчет, ошалевшая от непоняток и боли Россия девяностых могла бы сегодня посылать росгвардейцев куда-нибудь в Киргизстан или Белоруссию; контрактников в Закавказье; расширять контингент в Приднестровье; заливать дешевой нефтянкой Украину… А нынешняя говорит: могу помочь. Советом. Посредничеством. Качественной дипломатией. Отсюда такой зубовный скрежет из-за бугра. Ожидали метаний, припадков, лихорадочных бессистемных усилий, сопутствующих им фатальных ошибок, безумной траты людских и материальных ресурсов…

Убийственно (для наших заклятых «партнеров») респектабельным выглядит главный российский дипломат, банкующий на собственной переговорной площадке по карабахскому конфликту. Убийственно объективными выглядят российские журналисты, берущие зеркально интервью у главных участников инцидента. Но самое убийственное — это непоколебимое спокойствие российского лидера, с которым он расшифровывает захлебывающуюся телефонную речь и непосредственных участников горящего периметра, и тех кто за ними стоит.

Благо есть не только собственный выстраданный опыт, но и сходный опыт других стран. Например, когда Турция много лет выступала мудрым посредником в самых сложных межстрановых конфликтах, она набирала политический вес. Когда становилась их непосредственным участником, теряла весь наработанный политкапитал.

Короче, то, что раньше могло растерзать и удушить страну, теперь становится ее геополитической подпидкой. Помните: то, что нас не убивает, делает нас сильнее? И еще не всем понятна давняя максима одного матерого дипломата, кажется, Бисмарка: «Россия никогда не бывает такой слабой, как кажется ее врагам».

Но в чем же сила России? И давайте без убаюкивающей мистики и благосклонных высших сил. Типа за нас сами Небеса. Давайте без приятных для уха, но упрощенных сентенций. Типа сила в правде. Давайте не о вечном и абстрактном, а об актуальном и насущном.

Громадный ресурс силы России в ее территории. Точнее в неосвоенной территории. Первым осознал и литературно верифицировал это достояние, по-моему, замечательный писатель Олег Куваев. Бескрайние земли — это не только недра, рудные жилы, леса, нивы. Это пространство для души, ее расширения, испытания, закалки и шлифовки. Это пространство для мечты, ее кристаллизации и гармонизации. А главное — это вызов: или необъятное пространство меня подавит, или я освою его бесконечные возможности! Отсюда и наше глубинное евразийство. Русская натура просто не помещается даже на целом континенте. Поэтому и не получается ее замкнуть в одной цивилизационной парадигме. Например, только европейской.

Самым наглядным проявлением «пространственной сути» России является ее вечная тяга к испытанию себя Севером. Сегодня Северный морской путь для страны является не просто выгодным транзитом. Он, скорее, символ масштаба, амбиций и перспектив державы и ее сограждан. Ну как Шелковый путь для Поднебесной. В этом ряду и неустранимая тяга России в космос. И ее безусловные здесь достижения, часто несопоставимые с актуальными экономическими возможностями. Русского завораживает все, что под полярным сиянием. И над. Так он устроен. И этим он силен.

Другой «точкой силы» для страны, ее «породы», миссии является непреодолимое движение к сути. «Хочу все знать!» — не случайный был девиз. Русскому интересно все, что не привлечет внимание рационального немца или прагматичного американца. Ему снятся «таблицы Менделеева», а не хитроумные банковские операции с деривативами. Ему ближе копания в душе и сомнения Обломова, чем однозначность и расчетливость Штольца. Это в Штатах изрекли: «История закончилась». Ведь для их цивилизации история — это освоение географического мира. А в России поправили: «История закончилась, но не завершилась». Ведь для нас история — это не только расширение сознания, но и его углубление.

Наверное, поэтому самые впечатляющие достижения России связаны с освоением атома. И мирного, и военного: Росатом даже у противников вызывает уважение, а Оборонпром даже у партнеров вызывает страх. Так уж устроены: если вширь — то до космоса. Если вглубь — то до атома.

Наконец, третий фактор силы — это традиционализм, замешанный на вышеобозначенных особенностях. Либерализмы, глобализмы, капитализмы и прочие доктринальные «схемы» не могут отформатировать, сковать, приручить русский мир. Они бесследно растворяются в его просторах, как польская конница в бесконечных сусанинских лесах. Или бесславно тонут в бездонной русской душе, как танки Гудериана в смоленских топях. Нет, не получается загнать всю Россию в единый формационный строй, в стандартную политическую систему, привычный экономический уклад. Не пролезает Ивасик Телесик в бабкину печь… Поэтому и сохранили пока самобытность, суверенитет, традиции. А значит, и силу. Пока.

Короче, этот бросок анаконды к границам державы, скорее всего, закончится как обычно — приростом вернувшихся территорий, возвращением, казалось бы, утраченных ресурсов, практической проверкой соседей на истину — «от ненависти до любви…» Хотя цена опять для нас будет предельно велика. Как всегда, из-за нерешительности, медлительности, предательства, да и непозволительной глупости. Но контуры нового мира уже видны. Еще дальше — миражи новых вызовов, проблем, ристалищ…

А я уже видел у одного моего знакомого туфли из кожи анаконды. Забавно выглядят, хотя и слишком гламурно, как на мой вкус.