Кулинар-легенда умерла от голода

Книга пережила 29 изданий общим тиражом около 300 тыс. экз. - даже Пушкин такого успеха при жизни не имел. Кстати, русская эмиграция, ностальгируя по родине, часто коротала вечера с томиком рецептов несравненной Елены Ивановны.

Слюной можно захлебнуться уже в начале книжки, проглядывая названия первых блюд. Бульон красный валахский с кореньями, бульон диетический из устриц, суп прозрачный из головы телячьей по-английски, суп из вишен со смоленскими крупами, суп молочный холодный на манер шоколадного, суп кровяной из гуся или свинины, суп «Виндзор» из телячьих ножек. А также супы со спаржей, из раков, из хлеба с вином, из артишоков, из пива, из соленых рыжиков, из лука с саго, из угря, линя, щуки и осетра, зеленого гороха с черепахой… Бульон красный и суп белый, итальянский с макаронами и немецкий со сливками, борщ из печеной свеклы с вином и суп из бычьих хвостов на 12 человек. Мама дорогая!

К супу-пюре из рябчиков или фазанов с шампанским Молоховец рекомендует подавать «гренки с сардинками или слоеные пирожки». Кстати, о пирожках. Они могут быть с телячьим ливером, раковым фаршем, фаршем из печенки с ромом и мадерой. А также «из теста на дрожжах, жаренные во фритюре, с мозгами или мясным фаршем». Или с бешамелью из сливок с морковью. Или… Это все входит в рубрику «принадлежности к супу», помимо круп, кореньев, фрикаделек (например, «из простого, голландского или швейцарского сыра») клецек (заварные, рисовые, манные, картофельные, бисквитные, из раков) и т.д. Друзья, это лишь маленькая капелька из аппетитного океана информации только о первых блюдах. Невероятно!

«Холуйка малохольная»

Писательница Татьяна Толстая, проштудировав кулинарную классику, с изумлением писала:

- Где оно, то чудовище, что, встав на рассвете, два с половиной часа жарит жаркое из серны, чтобы поспело к завтраку, а не то, опрокинув рюмку водки с утра, садится поглощать суп из пива со сметаной (в середине завтрака употребляются рейнвейнские вина, в конце - пунш; можно наоборот) только для того, чтобы к обеду, едва передохнув, снова выпить водки или вина (с закуской: маринованная рыба, копченый заяц, фаршированный гусь или груши в меду, 90 вариантов на выбор) и приналечь на суп с шампанским и пирожками (шампанское вливается в суп!), после чего последует еще одно обильное жаркое, а затем тяжелое, насыщенное сахаром и жиром, сладкое; а там уж недалеко и до вечернего чая с пятью видами хлеба, телятиной, ветчиной, говядиной, рябчиками, индейкой, языком, зайцем, четырьмя сортами сыра…

Неудивительно, что советская власть книгу Молоховец не жаловала и не издавала. А интеллигентный Арсений Тарковский в 1957 году даже написал на редкость оскорбительное стихотворение:

Зря он так. Елена Ивановна, урожденная Бурман, сама не была богата (до издания своей книги) и писала тоже не для миллионеров.

«Пока не околеют»

Родилась она в Архангельске в семье статского советника, но рано осиротела. Родня пристроила ее в престижнейший Смольный институт, который та окончила с отличием, получив золотой браслет. Вернувшись в родной город, она вышла замуж за архитектора (судя по всему, не очень удачливого) Франца Молоховца. И в какой-то момент нашла отдушину в писательском ремесле. А затейливость рецептов объясняется просто - темп жизни был принципиально иным. Когда нет Интернета, смартфона и телевизора, сам бог велел тогдашнему среднему классу, какому-нибудь мелкопоместному дворянину или образованному горожанину, отвести душу за столом. Кстати, позже был издан «Подарок…» с рецептами для мало­имущих слоев.

При этом Елена Ивановна пыталась писать книги не только для живота, но и для головы: «В защиту православно-русской семьи», «Краткая история домостроительства вселенной», «Монархизм, национализм и православие», «Тайна горя и смут нашего времени и якорь спасения для посягающих на безверие, убийство, самоубийство и крайнюю безнравственность». Однажды пришла с ними к известному философу Василию Розанову. Тот принял знаменитость, но от книг отказался: «Идите, идите… Я умру через три недели, если стану разбирать все русское кликушество».

Молоховец отметилась даже в медицине, оставив в тематической книжке такой поразительный совет: чтобы руки перестали потеть, нужно весной зажать в кулаках по молодой лягушке и держать до тех пор, «пока не околеют». Надо ли говорить, какую бурю возмущения это вызвало.

Конец жизни кулинарного классика оказался печален. Она потеряла мужа, сын попал в сумасшедший дом, похоронила восемь из десяти детей. Увидела, как рушится страна, где ее нашла прижизненная слава. Молоховец знала, как делать кофе из свеклы, уксус из апрельского березового сока, крахмал из каштанов, горчицу из груш, пиво из сосновых побегов, варенье из огурцов и сироп из фиалок. Но эти навыки, увы, не помогли ей выжить в голодном Петрограде 1918 года…