Богатые оленями: откуда появились и как живут современные чукчи

Оксана Тейунрултет, Олеся Этгюст, чукчи, 2-я оленеводческая бригада, Чукотский автономный округ, Россия, 2012 г. Фото: Jimm Nelson, jimmynelson.com

Настоящие люди

Чукчи – это коренной этнос Чукотского полуострова, предки которых появились в этих краях еще на рубеже IV–III тыс. до н. э. Исторически ученые выделяют две группы чукчей: первая занимается морским зверобойным промыслом, вторая – оленеводством. Русские землепроходцы в XVII веке адаптировали чукотское слово «чав’чу», что переводится как «богатый оленями», дав название «чукчи» всему народу. Притом что название приморских чукчей – «анкальын» – происходит от слова «анкы», что в переводе означает «море». При переезде по суше они используют специально обученных ездовых собак. А в целом чукчи называют свой народ «луораветланы», что означает «настоящие люди».

И, кажется, это оправданно, ведь они никогда не платили так называемый ясачный сбор – натуральный налог, которым облагались в Московской Руси и царской России некоторые народности Поволжья, Сибири и Дальнего Востока. В тундре, в отличие от тайги, попросту не было столько ценной пушнины. Да и сами чукчи оказались свободолюбивыми – не признавали чьего-либо господства над собой. Поэтому столкновения с русскими, пришедшими на Чукотку в конце XVII века, чтобы дать «луораветланам» российское подданство, стали неизбежными.Зато ясак платили коряки, получая за это покровительство войск Российской империи, представленных преимущественно казаками и покоренными народами Сибири. Так что в сражениях между коряками и чукчами покровители выступали на стороне коряков. Но в бою при Егаче в 1730 году победили чукчи, а казацкий голова Афанасий Шестаков погиб.

Дальше – больше: в 1747 году был разбит отряд российского офицера Дмитрия Павлуцкого в битве на реке Орловой. Под впечатлением этого события коряки и ительмены тоже попытались освободиться от русского господства и восстали. Но вскоре Павлуцкий вернулся на землю чукчей, нанося им поражение за поражением. В ходе карательных рейдов, которые проходили до конца 1741 года, чукчи несли большие потери, а часть добычи, которую они захватили в битве при Егаче, Павлуцкий отбил.

Согласно международной конвенции, сегодня у чукчей как у коренных жителей Севера тоже много привилегий. Например, им разрешено охотиться на моржей, нерп и серого кита (но иногда им попадается гренландский кит, которого тоже ловят). Промысел особенно хорошо сохранился в поселке Лорино, где существует большая община морских зверобоев. Интересно, что они охотятся с помощью традиционных орудий: гарпунов, поплавков из шкуры нерпы и т. п. Промышленный способ ловли морских животных просуществовал лишь с 1950-х до 1990-х годов. Когда Советский Союз развалился, оставшиеся без китобойной техники опытные охотники старшего поколения быстро вернулись к истокам и обучили всем премудростям ручной охоты молодежь.

Чукотская семья перед своим домом, 1816 г. Иллюстрация: Louis Choris, wikipedia.org Свободолюбивы не только чукчи

А вот оленеводство появилось у «настоящих людей» с конца XVII – начала XVIII века. До этого народ только охотился на диких оленей. Однако резкое сокращение их численности заставило чукчей искать новые средства пропитания. Проблема решилась в результате военных столкновений с коряками – оленеводами северной части Камчатки.

Чукчи отбивали у них стада домашних оленей и пригоняли на свою территорию. Дальше оставалось лишь следить за тем, чтобы стадо не разбегалось, пасти его и беречь молодняк. Кстати, домашними оленей можно назвать лишь относительно, потому что эти животные все равно остаются полудикими – просто терпят соседство с человеком. Полностью дикого оленя приручить невозможно, да и частично сделать это непросто. Поэтому за «одомашненных» оленей разворачивались настоящие сражения.

«До перестройки оленеводство на Чукотке было самым крупным, свыше 500 тыс. домашних оленей. В 1990-е годы все рухнуло, и возникли проблемы. Но с 2000-х, когда губернатором стал Роман Абрамович, для оленеводов специально стали приобретать животных. Сегодня в результате этих мероприятий на Чукотке численность домашних оленей составляет около 200 тыс. голов», – рассказывает кандидат исторических наук, заведующая отделом этнографии народов Сибири и Дальнего Востока Российского этнографического музея Валентина Горбачева. Она часто выезжает в экспедиции в регионы Сибири и Дальнего Востока и не понаслышке знает не только историю чукчей, но и их современную жизнь.

Северные олени, 2-я бригада Амгуэма, Чукотский автономный округ, Россия, 2012 г. Фото: Jimmy Nelson, jimmynelson.com

Сейчас на Чукотке оленей пасут оленеводческие бригады, которые формируются из жителей поселков. Раньше в совхозах такие бригады могли содержать животных группами до 25 тыс. особей, сейчас пасут стада поменьше, по 3–5 тыс. голов.

Что касается численности самого народа, то чукчи – устойчивый этнос. По данным переписи населения, в 2010 году их насчитывалось почти 16 тыс. человек. Абсолютное большинство – 72,7 % – проживает в Чукотском районе Чукотского автономного округа, который в целом населяет около 50 тыс. человек. Горожан насчитывается около 35,7 тыс., чуть более 14 тыс. проживают в селах. По мнению эксперта, цифры за 2021 год, скорее всего, будут примерно такими же, но с поправкой на пандемию. Увы, в ковидные времена на Чукотке были проблемы с медицинской помощью.

Яранга, 2-я бригада, Чукотский автономный округ, Россия, 2012 г. Фото: Jimmy Nelson, jimmynelson.com

Будни и праздники

Чукчи чтут традиции. У охотников есть Праздник начала весенней охоты (Атыгак), Праздник моржей (Наскуныхкылык) и даже Праздник кита. А еще они любят состязания на собачьих упряжках. Эти гонки начинаются на Камчатке и проходят по всей территории Чукотки. Массово празднуют и День оленевода.

«А локально оленеводы в тундре отмечают День молодого оленя – кильвэй, по случаю весеннего отела в стаде. Когда же животные возвращаются в поселки на зимовку, проводится обряд благодарения в честь успешного окончания летнего выпаса. Животных приносят в жертву верховным божествам», – рассказывает Валентина Горбачева.

Чукчи, 2-я бригада, Чукотский автономный округ, Россия, 2012 г. Фото: Jimmy Nelson, jimmynelson.com

Выпас, или «летовка», когда стадо угоняют подальше от гнуса на обильные тундровые пастбища, – тяжелая работа для пастухов. Они, как и столетия назад, в этот период кочуют вместе с животными, обустраиваясь в ярангах – традиционных переносных жилищах. Тундра и сегодня диктует свои законы, и успешнее всего человек и олени выживают, если соблюдают их (при СССР, например, были попытки «усовершенствовать» былые привычки и перевести оленей с подножного корма на комбикорм, но антисоветским парнокопытным новое меню по вкусу не пришлось). Традиционные яранги, покрытые оленьим мехом, и с меховым же пологом (спальным помещением) намного лучше спасают от холода, чем современные палатки с меховым покрытием и буржуйкой внутри.

Будний день у чукчей-оленеводов выглядит так. Женщины встают раньше мужчин, чтобы приготовить еду. Последние поднимаются в 5 утра. На завтрак едят кашу, макароны, пьют чай. Затем мужчины уходят пасти оленей, а женщины обрабатывают шкуры, занимаются хозяйственными делами, готовят. Вечером оленеводы возвращаются, а женщины помогают высушить их одежду, после чего все ужинают и готовятся ко сну

Огонь, вода и бубны

Анимизм – обожествление сил природы – сохранился у чукчей намного лучше, чем шаманизм. Угоняя оленей в тундру, чукчи чтут духов – хозяев местности, – которые заботятся о стаде. Шаманизм имеет место лишь в отдаленных местах, но это сакральная сфера, и официальных показательных камланий нет. Впрочем, у чукчей и коряков распространено так называемое семейное шаманство, когда у нескольких человек в доме может быть бубен. А вот у эвенков, которые придерживаются классического шаманизма, бубен есть только у шамана.

«Религию чукчей нельзя назвать шаманством в полной мере, но, когда случаются какие-то неприятности, члены семьи стучат в бубен, обращаются к силам, от которых, как они верят, зависит их благополучие», – отмечает Валентина Владимировна.

Табу – религиозный запрет – важная составляющая жизни даже современных чукчей. «Нельзя небрежно обращаться с огнем, нельзя плевать в него или тыкать в пламя ножом. От огня зависит жизнь людей. В тундру стараются не ходить в одиночку, отправляются туда с “помощником” (носят амулеты для защиты). Беременным нельзя выполнять определенные обряды, их стараются оградить от контактов с внешним миром, чтобы ребенок родился благополучно», – продолжает она.

Важнейшее табу касается природы: нельзя брать от нее больше, чем ты используешь в пищу и для своих нужд. «У чукчей не как у нас: выловили рыбу – не пригодилась – бросили в море. У этого народа четко прослеживается уважительное отношение к природе на протяжении всей истории. Нельзя делать то, что вредит окружающему миру и, как следствие, самому человеку», – подчеркивает эксперт. Поэтому и сегодня у чукчей нет браконьерства, как и охоты ради развлечения.

У ЧУКЧЕЙ НЕТ БРАКОНЬЕРСТВА, КАК И ОХОТЫ РАДИ РАЗВЛЕЧЕНИЯ

Чукотский праздник. Фото: Елена Савина, WWF России, wwf.ru

Фото: Sasha Leahovcenco, thedreamwithinpictures.com

Жизнь и смерть

Семейные традиции коренных обитателей Чукотки так же сильны, как и раньше, хотя и с поправкой на современность. Так, например, левират, брачный обычай, когда вдова выходит замуж за ближайшего родственника покойного, в первую очередь, за младшего брата, сегодня сохраняется, но не буквально. Мужчина просто берет на себя ответственность за супругу усопшего. Ему не обязательно жениться на вдове, но он непременно будет поддерживать ее материально и всячески заботиться о ее благополучии. Есть у чукчей и многоженство, но оно тоже связано с суровыми условиями жизни. Потому что человек, по мнению этого народа, никогда не должен оставаться один, без поддержки семьи.

Максим Этгеут, Женя Эйнеутегин, чукчи, 2-я бригада, Чукотский автономный округ, Россия, 2012 г. Фото: Jimmy Nelson, jimmynelson.com

Добровольная смерть – еще одно примечательное явление, которое встречалось у чукчей совсем недавно. «Еще в 1970–1980-х годах такие случаи были, сегодня – очень редко. Человек, который чувствует, что серьезно болен, и считает, что он в тягость, просит у своей родни возможности уйти в мир иной», – рассказывает Валентина Горбачева.

Звучит диковато, но родные слушались его, закалывая ножом или копьем, либо надевали аркан на шею и затягивали. Традиции погребения тоже были своеобразными: в северных районах, где вечная мерзлота и трудно копать землю, человек сам выбирал в тундре место, где хочет быть погребен. В будущем его там и хоронили. Причем особым образом: обкладывали оленьим мясом, предметами труда, которым он занимался при жизни, и укладывали сверху камни, чтобы до могилы не добрались хищники. А вот в южной части полуострова у чукчей распространена кремация: они складывают погребальный костер и надевают особую одежду на умершего. Впрочем, сегодня своих покойников чукчи все чаще хоронят на обычных кладбищах.

Этот народ верит: человек не умирает, просто он приходит в жизнь, а потом уходит из нее. Поэтому, когда рождается ребенок, определяя, кто из предков вернулся, проводят гадание. По очереди называются имена умерших родственников, и когда во время произнесения одного из них амулет начинает раскачиваться, это имя и получает новорожденный. Если мальчику выпало женское имя – у него просто меняется окончание на мужское. То же самое делается, если девочке достается имя от предка мужского пола. «Как правило, в бытовом общении у чукчей сохраняются два имени: то, которое в паспорте, и то, которое нагадали. Например, мою знакомую на русский манер зовут Раисой, а на чукотском ее имя – Рактын, то есть “вернувшаяся на землю”. Еще примеры чукотских имен – Вуквукай – “маленький камушек” или Лылекэй – “глазок”», – продолжает Горбачева.

Олень познается в еде

Кухня у народа Чукотки тоже хранит память о прошлом. Например, для некоторых чукчей остается деликатесом моняло – полупереварившийся мох, извлеченный из оленьего желудка. «Среди оленеводов распространено моняло, а зверобои любят другое блюдо – копальхен. Чтобы его приготовить, мясо морских животных укладывают в яму, а потом ферментированное используют в пищу. Это уже считается лакомством», – рассказывает эксперт.

Владилен Каври, чукча, арктическая тундра возле Уэлькала, Чукотский автономный округ, Россия, 2012 г. Фото: Jimmy Nelson jimmynelson.com

Привычная нам еда, конечно, у чукчей тоже есть. Например, на Чукотке очень любят чай, который закусывают сахаром и хлебом. Чай, как у нас, обычный черный. Когда его нет, чукчи собирают иван-чай и другие травы. Если же в магазин не завезли хлеб, то пекут пресные лепешки. Тем не менее, чукчи стараются питаться традиционной для них пищей. И неспроста.

«Когда в 1990-е годы началась пропаганда современного питания, от дошираков у многих чукчей испортились зубы. Сказалась нехватка витаминов. В тех условиях, где они живут, традиционная пища является спасением от цинги», – говорит Валентина Владимировна.

Недаром знаменитый российский мореплаватель датского происхождения Витус Беринг, назвавший чукчей чукчами, но пренебрегший вековым опытом коренного народа, не сумел выжить на запасах, которыми располагала его Вторая Камчатская экспедиция. Беринг умер от цинги в 1741 году на безымянном острове, впоследствии названном в его честь.

Сегодня со снабжением на Чукотке дела обстоят намного лучше. Завоз продуктов проводится до появления льда, а потом население просто живет тем, что привезли в магазины.

«Естественно, продукты там сильно дороже, чем у нас, а зарплаты не сильно выше, чем в других регионах. Да и сами продукты часто оставляют желать лучшего. Я приезжала на Чукотку в сентябре 2013 года, хотела купить в магазине замороженную курицу. Оказалось, ее завезли последним пароходом еще в декабре 2012-го. В общем, если завоза не бывает – для местных это проблема. Когда в 1990-е годы все рухнуло, у нас в городских магазинах, по крайней мере, стояли трехлитровые банки с березовым соком. На Чукотке не было даже этого. Одновременно с этим возникли проблемы с оленеводством. Дикий олень уводил одомашненного, а тех животных, что были в хозяйстве, забивали (есть ведь что-то надо было). В итоге оленеводство сократилось, а восстановить его оказалось не просто», – рассказывает Горбачева.

Времена и нравы

Но несмотря на все трудности, с которыми живет Чукотка сегодня, люди, рожденные там, любят свой край. «Север и Чукотка обладают манящей силой. Если ты однажды там побывал, всегда тянет вернуться. Выходишь из дома – вокруг тундра, просторы, все – наше», – делится впечатлениями от экспедиций Валентина Владимировна.

Не удивительно, что чукотская молодежь, даже если уезжает на учебу, нередко возвращается на малую родину, получив образование в крупных городах. Учатся чаще всего на зоотехников и в дальнейшем занимаются оленеводством. Но некоторые получают специальности педагогов, в том числе преподавателей чукотского языка. Этому обучают в Институте народов Севера в Российском государственном педагогическом университете имени А. И. Герцена. Впрочем, большинство чукчей не стремится получить образование – они занимаются тем, чем занимались их предки: оленеводы – оленеводством, охотники – охотой.

Приезжие (не чукчи) на Чукотке, в основном, врачи и те же педагоги. Молодые чукчи тянутся к своим корням, и многие из них с удовольствием соглашаются вести традиционный образ жизни. А те, кто не готов к этому, работают на зверофермах.

«Старики говорят, что главная их задача – передать навыки оленеводства потомкам. А вместе с ними и культуру. Иначе, если между поколениями нет разговора на одном языке, такой народ появится в Красной книге», – говорит Валентина Горбачева.

И да, у чукчей свои порядки. Например, они не любят лодырей. «Если ты не ждешь, что тебе все принесут на блюдечке, – чукчи тебя примут. Я разделяла с ними ежедневные хлопоты, собирала дрова. В благодарность, когда уезжала, на память мне вручили шкурку пыжика – молодого олененка. Сказали: “Потому что трудились с нами, вот вам подарок”. Такая шкурка обычно на шапки используется или на одежду для детей. Специально ради шкурки оленят не убивают, но условия там суровые, поэтому слабые животные не выживают», – рассказывает этнограф.

– Если чужак начнет диктовать свои правила – чукчи не будут грубить или проявлять агрессию, просто станут игнорировать такого человека. Но когда ты вливаешься в коллектив, они будут интересоваться и твоей жизнью, и доверять какую-то работу. У меня до сих пор хорошие отношения с чукчами, у которых я жила. Поздравляем друг друга с праздниками, их дети приезжают в Петербург учиться в Институт народов Севера. Возможно, я вдохновила их. Всегда наставляю чукотскую молодежь: «Записывайте за бабушками и дедушками то, что они рассказывают, не забывайте родной язык. Если сохранится культура, сохранится и народ».

А вообще сегодня большинство чукчей живет в поселках, построенных в советское время для работников совхозов, где выпасали оленей. Да и современные квартиры с газом, водой, электричеством и телевизором есть почти у всех. Даже у тех, кто уходит в тундру пасти оленей: там чукчи живут в ярангах, но только на период выпаса – после этого они спокойно возвращаются в свои благоустроенные квартиры. А вот частного сектора на Чукотке практически нет. Разве что в бытность Абрамовича губернатором здесь строили коттеджи на сваях и некоторые люди получали их в порядке очереди. Но самостоятельно чукчи дома не строят, поскольку не имеют для этого средств и материалов – живут государственными дотациями, но этого им хватает. Работает все та же философия минимализма: это же – чукчи!

Валентина Горбачева, кандидат исторических наук, заведующая отделом этнографии народов Сибири и Дальнего Востока Российского этнографического музея

Автор выражает благодарность Валентине Горбачевой за помощь в написании материала.