60 тысяч обедов в день. «Фабрика-кухня» СССР

«Фабрика-кухня» - слово старое, забытое, пахнущее щами, борщами, котлетами, биточками. Многие, впрочем, такие заведения помнят.

В них ходили тысячи людей. Чтобы ублажить желудок, надо было просто прийти в большой зал и выбрать блюдо. Насытились, заплатили и гуляйте, товарищи. А сбереженные силы используйте на производстве, стройте социализм!

В брошюре «О быте», изданной в 1927 году, нарком просвещения Анатолий Луначарский писал:

«Мы не можем примириться с маленькой кухней-коптилкой на 5-6 человек семьи, потому что мы прекрасно знаем, что можно за те же деньги... дать великолепную здоровую пищу в атмосфере светлой столовой с хорошей музыкой, газетами, шахматами, в хорошей обстановке, дающей радость и отдых во время обеда;все это можно дать за те же средства, которые затрачиваются на безотрадный домашний борщ… с каждой ложкой которого мы объедаем женскую вольность, женское достоинство, женское будущее»

Красиво, правда? Только сэкономленные силы женщины должны были потратить не на себя, не для того, чтобы быть элегантной и привлекательной - это считалось дурным, буржуазным тоном, - не на воспитание детей, а на то, чтобы до седьмого пота вкалывать у станка, таскать шпалы, разгружать кирпичи. Вот такая забота о женщине была у партии и правительства...

Контролем и составлением заданий на проектирование фабрик-кухонь занималось товарищество «Народное питание» («Нарпит»). Его специалисты построили кулинарные предприятия в разных городах СССР. Одна из первых фабрик-кухонь в стране открылась в Самаре на улице Ново-Садовой 90 лет назад - в 1932 году и была создана по проекту архитектора Екатерины Максимовой.

Там были: обычный обеденный зал, детский и диетический. Была летняя терраса для питания на свежем воздухе. В здании располагались также магазин, парикмахерская и почта. В общем, можно было совместить полезное с необходимым.

Герой романа Юрия Олеши «Зависть» - директор треста пищевой промышленности Андрей Бабичев, строил огромный дом - фабрику-кухню. Разумеется, главным помещением была сама кухня - несметная, пылающая, наполненная запахами еды. Вокруг плит суетилась целая армия поваров. Самые большие фабрики-кухни могли выпускать до 60 тысяч (!) обедов в день. Там были лаборатория, где следили за качеством пищи, магазин полуфабрикатов, закусочная, обычный, банкетный и праздничный залы.

Первая фабрика-кухня в Москве открылась на Ленинградском шоссе – ныне Ленинградский проспект, построенная по проекту архитектора Алексея Мешкова. Плиты нагревались нефтью, конвейер-судомойка мыл и высушивал три тысячи тарелок в час, электрическая хлеборезка разрезала сотни килограммов хлеба. На фабрике-кухне работали картофелечистки, овощечистки, электрические мясорубки.

«В среднем за вечер здесь отпускалось больше четырех тысяч блюд, - писали газеты. - Меню самое разнообразное. Цена - не выше стоимости соответствующих рабочих буфетов. Так, например, салат овощной - 3 копейки, тешка белорыбная -1 рубль, свинина -1 рубль 50 копеек, сдоба свежая - 25 копеек, пирожное - 35 копеек. В зале кафе играл оркестр».

Насытившись, можно было почитать книги, газеты и журналы, поиграть в шахматы, шашки. И просто поболтать с друзьями. Фабрики-кухни выполняли и роль своеобразных клубов.

Настоящую оду фабрике-кухне воспел Лев Кассиль: «В большом зале стоят 24 белоснежных котла с блестящими никелевыми крышками. Кафельный пол сверкающе чист... В этих котлах можно приготовить 24 000 первых блюд...

Отслужившие тарелки собираются в нескольких пунктах зала, здесь с них сбрасываются в люки для отбросов объедки, а сама тарелка кладется в решетчатую качающуюся люльку конвейера и опускается в нижний этаж. Там она принимает кипятковую ванну, проходит горячий осушитель, чтобы через минуту снова вынырнуть на верхнем этаже в блеске своего фарфорового целомудрия».

Еще одна красочная цитата – поэтическая, принадлежащая перу Ярослава Смелякова:

И вот хозяйка сидит в столовой

и ест (предположим) куриный бульон.

Бульон, который она взяла

за очень низкую плату,

который варился в громадных котлах

девушками в халатах.

А перед хозяйкой цветы горят,

как лучшие в мире горелки,

а сбоку хозяйки, как звезды, блестят

ошпаренные тарелки.

К 1936 году, по информации адресно-справочной книги «Вся Москва», в столице насчитывалось 25 фабрик-кухонь. Они располагались на Большой Тульской улице, 52/2, проспекте Буденного, 21, Кутузовском проспекте, 36, 1-й Владимирской улице, 12а, Новозаводской улице, 12/11 и в других уголках города.

Однако с годами популярность фабрик-кухонь стала ослабевать. Еда там была обильной, сытной, но – не очень вкусной. Впрочем, об этом мало заботились. Известный врач-диетолог Мануил Певзнер утверждал, что вкусная пища - буржуазный предрассудок. Главное, чтобы она была полезная: не острая, не жареная, а «спокойная» - вареная, тушеная, с достаточным количеством углеводов, жиров и калорий.

Однако людям хотелось есть не казенную, к тому же безликую пищу, а свою, домашнюю. Не только, чтобы насытиться, но и получить удовольствие. Тем более об этом говорили большевики. Как, например, нарком пищевой промышленности Анастас Микоян: «Вкус надо развивать. Наши люди еще не привыкли к вкусной еде, они не привыкли к вкусу каких-то продуктов, они не знают, что такое спаржа, не знают, как правильно есть сыр». Нарком вспомнил случай, когда в колхоз привезли мандарины, и деревенские ели их прямо с кожурой.

Тем не менее фабрики-кухни еще долго продолжали работать в СССР. Многие люди были заняты, да и не хотелось тратить время на гастрономическую канитель. Покупали в магазинах полуфабрикаты, разогревали и…

Тот же Микоян говорил: «Трудящиеся должны иметь в своем распоряжении фабричный продукт или полупродукт, требующий лишь небольшого подогревания, должны иметь к этому продукту приправы любых рецептов. Любого вкуса».

Так, впрочем, некоторые питаются до сих пор. Более того, появилась целая армия людей, которые не мыслят себе иной пищи. Однако о вкусах спорить не стану. Рассуждать о пользе и вреде – тоже.