Денис Бобков: «Есть одно обобщающее слово в проектах «Бюро находок» — «аутентичность»
Знаете, в каких барах чаще всего можно встретить шеф-поваров, поваров и людей из ресторанного мира? В заведениях Дениса Бобкова. Когда я вижу его вместе с его миниатюрной женой, Наилей Измаиловой, я все время вспоминаю Джона Леннона и Йоко Оно. Денис и Наиля вместе уже 17 лет, вместе создают проекты, они большие поклонники Англии, Японии, Берлина, необычных путешествий, коллекционирования, и одежды Greg Lauren. Ребята познакомились, когда вместе работали в баре, он управляющим, она барменом, живут в районе Китай-города — район особой «губернской» атмосферы Москвы времен Гиляровского. Кажется, с тех времен на Китай-городе мало что поменялось: на улице Солянка сих пор есть подземелья, бывшие соляные подвалы, которые сейчас превращаются в необычные бары с арочными сводами исторической кладки. Мы оказались в одном таком тайном бразильском баре Botafogo.
С Денисом и Наилей мы познакомились в пространстве «Пекарня Керамика». Бывшая пуговичная фабрика переделана в керамическое производство. На производстве есть небольшая комната, которая изначально задумывалась как офис. Раз в месяц офис преображается в пространство для гастрономических событий от шефов: приглашенный шеф дает всего лишь один ужин, и специально для этого ужина, совместно с производством, шефы делают посуду. В перерыве между блюдами гостей ждет экскурсия по 700 квадратных метров керамического производства полного цикла и спуск на склад обанкротившейся пуговичной фабрики — там до сих пор стоят стеллажи с коробками разноцветных пуговиц. Как в бабушкиной шкатулке с пуговицами, приятно нырять рукой в детство — перебирать разноцветные «мармеладки».
Все заведения Дениса — это что-то среднее между музеем и блошиным рынком разных стран. Бар Bambule — берлинский бар 50–70-х годов, паб Black Swan — старинные вещи из закрывшихся пабов в Ирландии, паб Abbey Players — театральная Англия. Мой любимчик — тайный японский Hitachi Bar с ламповой музыкой кассетного магнитофона и внушительной коллекцией магнитных кассет с песнями Шахерезады, Jon Bon Jovi, сборником «№ 9» и Best of the Best, а также дошираком с красной икрой и сэндвичем кацу-сандо с докторской колбасой. За кухню во всех ресторанах отвечает молодой бренд-шеф Артем Мухин.
Летняя суббота, 18 июня, день рождение Bambule. Мы сидим в баре с распахнутыми настежь окнами-дверями, уминаем вкуснейшие беляши по секретному рецепту Наили, закусывая соленым огурцом и запивая пино нуаром — такое необычное гастрономичное комбо ребята подготовили специально к четырехлетию бара.
Денис, у вас все проекты такие разные, но все про истории предметов: как вы сами называете эти концепции?
Денис Бобков:
Есть одно обобщающее слово в проектах «Бюро находок» — «аутентичность». Мы наполняем каждый проект вещами, которые жили когда-то своей интересной жизнью, и даем им вторую жизнь. Мы нашли свою нишу, нашли свой кусочек «голубого океана», который еще не занят. Поскольку проектов сейчас уже много, решили объединить их в единую компанию «Бюро находок». Совместно со студией Артемия Лебедева, Артемий — мой очень хороший друг, разработали брендинг нашей новой компании. Хотим открывать больше таких аутентичных проектов, не только в Москве. Как вас, учителя экономики и менеджера управления предприятиями, занесло в ресторанную жизнь?
Денис Бобков:
В кризисном 2000 году моя семья обычных рабочих приехала из деревни покорять Москву в поисках лучшей жизни, поскольку все, что было нажито непосильным трудом, сгорело, и семья, которая была бедной, стала еще беднее, приходилось выживать. Мне было лет 20, хотелось есть, пить, с девочками гулять, отрываться. Тогда профессия бармена была очень популярной, ресторанный бизнес в Москве развивался, был ее рассвет, это и для меня был рассвет. Бармены были очень востребованы, работа была интересной, и, самое главное, можно было совмещать учебу и работу. Мне жутко нужны были деньги. Абсолютно не задумывался, что там будет в будущем, просто пошел зарабатывать деньги. Два года прожил в эйфории «в поле ветер, в ж**е дым». До 12 ночи работаешь, ночь гуляешь, с утра на учебу. То есть такое, беззаботное, счастливое время. Два года я отработал барменом в пабе «Джон Булл» на Красной Пресне, понравился руководству, и меня начали двигать наверх. Месяц работы менеджером поменял мое мировоззрение, и я уже целенаправленно начал двигаться по карьерной лестнице. Семь лет я проработал в одной компании, достиг должности замдиректора, наладил все процессы так, что мое присутствие практически не требовалось. Но для меня отсутствие роста, развития словно летаргический сон, я очень активный человек, для меня отсутствие движения — это прямо вообще смерть. Собственно говоря, это мне и позволило сделать жизненный выбор, уйти и начать свой бизнес. И как все пошло?
Денис Бобков:
Это был паб «Панч энд Джуди» на Пятницкой. Он до сих пор, кстати, работает. С него началась моя эпопея совладельца. У меня к тому моменту уже было много друзей англичан и ирландцев, я постоянно ездил в Англию и Ирландию, смотрел, как там устроены пабы, обошел все барахолки. В «Панч энд Джуди» было пять совладельцев, были распределены роли, у меня была роль управляющего. Три месяца я буквально жил в пабе, у меня не было ни одного выходного. Паб открывался в 12:00, закрывался в шесть утра. Я приезжал домой в три-пять утра, ложился спать и к 15:00 приезжал на работу. Так продолжалось три месяца, я осознавал ответственность совладельца. Но поскольку совладельцев было пять, все равно получалось «лебедь, рак и щука», косячили мы тоже много. В итоге меня выкинули из совладельцев, но за дело: из-за нашей некомпетентности на восемь месяцев на таможне встряла фура с предметами для паба. Это огромные убытки. Но я не убежал, из совладельцев вышел, но остался работать обычным управляющим. Были очень нужны деньги, я был весь в долгах. Стал заниматься недвижимостью, и тут у меня получилось заработать. В этот период я и познакомился со своим действующим партнером Сергеем Шаниным. За шесть лет мы построили 12 проектов. Должно было быть 13, один закрыли. Пандемию не пережил. Слышала, что вы скоро открываете новый проект в Москве, специально под шефа Артема Мухина.
Денис Бобков:
Да, мы строим ресторан «Бистро» на улице Неглинная. Артем Мухин там будет главным действующим лицом и партнером по проекту. Ресторан будет работать с 19:00. Не потому, что я считаю неликвидным дневное время, а потому что я хочу, чтобы до 19:00 проходил процесс подготовки к ужину, чтобы Артем каждое утро ездил на рынок, покупал свежие, сезонные продукты, привозил их себе в «Бистро» и вечером этими продуктами кормил. Артем Мухин. Фото: Лолита Самолетова О, так было на том самом ужине Артема в «Пекарне Керамика»: «что купил, то приготовил».
Денис Бобков:
Да, простая, свежая, вкусная, сезонная еда. У нас будет 45 посадок, небольшой зал. Ресторан находится в очень красивом здании на улице Неглинная, рядом с Сандуновскими банями и красивой кованой аркой доходного дома Фирсановой. Шестиметровые арочные потолки. Я уже купил фасад из старого французского бистро, настенные панели, двери, входную группу, барную стойку, мебель, пол. Перед открытием каждого проекта мы с командой обязательно ездим в тур, чтобы напитаться атмосферой страны и «докрутить» концепцию, так что впереди у нас с Артемом тур по Франции. Обязательно еще в Берлин заедем. Это правда, что вы выкупили квартиру Шостаковича в Петербурге?
Денис Бобков:
Да, квартира в доме Бенуа на Кронверкской улице, 29/37, на Петроградке. Здесь композитор Дмитрий Шостакович создал Седьмую симфонию — «Ленинградскую симфонию». Квартира около 240 квадратных метров, трехметровые потолки. Я постоянно хочу чего-то нового и нестандартного, но при этом с историей, захотел развивать в нашем «Бюро находок» гостиничное направление. Для меня гостиницы — одна из составляющих жизни, я постоянно летаю и всегда бронирую номера в нестандартных отелях, не люблю нечеловечные каменные «мавзолеи», которые обычно строят сетевые отели.
В квартире Шостаковича прекрасно сохранилась столярка, сохранилась ванна, в которой он мылся. Исторической мебели, к сожалению, не осталось.
А рояль?
Денис Бобков:
Нет, его рояля там, естественно, уже не было. Ужасно сохранилась терраса, она огромная — около 27 квадратных метров, но сгнили все перекрытия. Я поменял их, сейчас буду разбирать потолок — протекает. Полностью эту квартиру реставрирую, столярка, которая там есть, уже отреставрирована. Пытаюсь максимально восстановить аутентичный вид квартиры. С трудом получается, потому что архивных данных практически нет, есть только несколько черно-белых фотографий, где Шостакович в этой квартире, видна только фактура стен. Поэтому все сейчас делается исключительно, как мы это видим. Подход у нас серьезный, полностью меняю трубы, чтобы было нормальное давление. Создаю апартаменты с двумя спальнями, большой гостиной с террасой, буду там сам жить и сдавать. Раз в месяц планирую проводить там ужин «Шостакович». Рояль будет, и будем приглашать разных шефов. Уникальный проект.
Денис Бобков:
Уникальный. Фотографий только не покажу — пока все в моей голове, и сначала хочется доделать, потом покажу. Обещаю вам эксклюзив. Я делаю все максимально качественно, надеюсь, к октябрю этого года открою квартиру для посещения. Я обожаю старый фонд, люблю с ним работать. В Петербурге его много, цены в отличие от Москвы, адекватные, поэтому я сейчас развиваю активность в Петербурге, в постоянном поиске чего-то уникального. Наметил себе квартиру на Фонтанке, там жила одна графиня. Знаменитый дом с историей, там просто сумасшедшая лепнина и виды. Я очень хочу развить сеть апартаментов и идти уже к более серьезным проектам в гостиничном направлении, начали смотреть особняки. У нас не стоит задача все порушить, разрушить, наоборот, задача — восстановить. Я надеюсь, что у нас это получится. Вы сталкиваетесь с сопротивлением местных жителей? Я знаю, что квартира Шостаковича на улице Марата, которую выкупил Ростропович и сделал там музей, сейчас закрыта из-за жалоб. Мои знакомые, которые сделали музей-квартиру Бродского, тоже столкнулись с сопротивлением соседей. А в комнате Довлатова, в знаменитом доме на улице Рубинштейна, до сих пор коммуналка, и по слухам там живут не самые трезвые жители, которые за скромные деньги пускают поклонников творчества писателя.
Денис Бобков:
Петербург прекрасен снаружи, ужасен внутри. Я хожу по всем этим питерским квартирам, и такое ощущение, что я хожу, простите, по помойке. Настолько все внутри гнило, я не один десяток квартир обошел, знаю, о чем говорю. Недавно я купил семь печек, которые хотели выкидывать. Отреставрировал их, все, они лежат, ждут своего часа. Когда в очередной раз я написал пост про эти печи в соцсети, мне один петербуржец ответил: «Хватит грабить Питер». Это было очень обидно, потому что, в отличие от некоторых, я Петербург восстанавливаю.
На этих словах мы перемещаемся из бара Bambule в соседний паб Black Swan. Атмосфера творчества Диккенса и Хогвартса одновременно. Именно из Black Swan, спустившись на полтора этажа под землю, мы попадаем в соляные подвалы Солянки, там нас ждет Бразилия. «Все-таки Денис построил Хогвартс», — подумала я, спускаясь по темной лестнице вглубь исторических слоев Москвы.
Большинство из нас никогда не было в Бразилии, и наше воображение при слове «Бразилия» рисует калейдоскоп ассоциаций: джунгли Амазонии, бразильское национальное боевое искусство капоэйра в белых штанах, актер Калягин в роли тетушки из «страны, где много диких обезьян», загорелые мальчишки из фавел, каждый из которых будущий футболист Пеле, Роналду и Неймар, фильм-антиутопия Терри Гиллиама «Бразилия», сериал «Рабыня Изаура». У меня Бразилия ассоциируется с моей подругой, которая уехала туда на три месяца и осталась на 18 лет, и коктейлем кайпиринья.
Денис с командой только что вернулся после двухнедельной поездки в Бразилию, где они собирали артефакты к открытию.
Под землей оказывается целый город. Пока открыта только «бразильская» часть. Но еще будет «японская» и настоящая англиканская готическая церковь, окна для нее, преодолев очередную эпопею, уже в Москве.
У Дениса есть уникальное качество: «Я не жалею о потраченных деньгах, когда покупаю дорогие вещи, потому что из этого получается шедевр, который приносит потом помимо финансовых плюсов еще эстетическое удовольствие для тех, кто любит историческое уникальное».
