Главные закрытия года: рестораны, о которых будем вспоминать не чокаясь

Бистро непростой судьбы на Остоженке появилось как вызов пафосу «Золотой мили». Кухня у него переживала приключения на виражах: открывался бар с Марко Феррейра (сейчас Sangre Fresca), и его меню было идеально для поддержки сил после пары бокалов, а закрылся после коллаборации с Андреем Четвертновым, мастером простой и вкусной еды. Единственной константой оставался бар с витражом Тиффани на стене и Петром Барышниковым («Журавли») за деревянной резной стойкой. Здесь смешивали классику ХХ века — от мартини и «Блади Мэри» до «Пенициллина» и «Мимозы», хотя сам Петя больше всего гордился титульными French 75 и Champaign Cocktail, оба на коньяке и шампанском.

Симпатичное детище Леры Шулюмовой и Павла Казьмина фигурировало в наших записных книжках меньше года, но осталось в памяти как один из лучших спотов этого лета. Терраса с выходом во двор, который ребята делили с «Ладо» и баром «Кривоколенный», была и модной, и семейно-тихой одновременно. Казьмин готовил здесь ну очень простую еду вроде чиабатты с тефтелями, но с вниманием к деталям и важным для гастрономии акцентам.

Старейший армянский ресторан Москвы «Ноев ковчег» простился со своими верными гостями, подведя итоги 23-летней истории. В цифрах она выглядит примерно так: 1,5 миллиона гостей, более 50 тысяч толмы и более 260 тысяч килограмм мяса, приготовленного на открытом мангале, 5000 литров коньяка и гекалитры вина. И главное, более 10 тысяч свадеб и дней рождения. Ресторан менялся согласно духу времени — от «кухни тысячелетий» и семейных рецептов до современной гастрономии, а в середине осени отчалил в вечность.

Ресторан «Ноев ковчег»

В этом году стало особенно модно открывать рестораны с двумя, а то и с тремя шефами разом, будто рестораторы уже и не надеются на силу и опыт одного мастера. Трио полных сил, энергии и куража дебютантов, шефов Вячеслава Заводчикова и Рамиля Мисбахова и кондитера Эллы Курашовой, еще наверняка нам встретится. А пока на месте созданной ими творческой реконструкции итальянской кухни действует не менее молодой и амбициозный Алексей Волков, трансформировавший итальянский Rocky в японизированный Rocky 2.

Бодро начинавшийся с участием Уиллиама Ламберти и владельца сети парфюмерных бутиков Molecule Владимира Давиди проект с итальянскими деликатесами и неаполитанской пиццей испустил дух в степенном для московского ресторана пятилетнем возрасте. При этом блеск его потускнел уже через два года после открытия, а в последнее время, особенно после громкого случая с падением потолка на посетителя в филиале ресторана Salumeria Pizzeria, и вовсе жил в состоянии ушибленном.

Слова Федерико Феллини, с которыми он обратился к своей жене и музе Джульетте Мазине, растроганной во время вручения ему «Оскара», дали название самому маленькому винному бару с самой большой винной картой в городе. Сделать это позволил винный склад во дворе. Фокус в меню сделали на чикетти — венецианские тапас, небольшие закуски к вину. Шесть столиков быстро стали малы всем, кто распробовал их вкус, и в нескольких метрах от чикеттерии открыли пастерию с упором, соответственно, на пасты, открытые и закрытые. Удовольствием от кухни в обоих «Джульеттах» мы обязаны Андрею Четвертнову, чей талант готовить простую еду из лучших продуктов пока еще никто не превзошел в городе, полном самых амбициозных поваров.

После ухода из России французского кондитерского дома Ladurée ресторатор Александр Раппопорт предпринял сразу несколько попыток сохранить для публики ресторан на Никольской. Так в интерьерах с эффектными панно по мотивам эскизов Льва Бакста для «Русских сезонов» Сергея Дягилева поселилось русское брассери «Жар-птица». Шеф Роман Палкин переписал меню на русский лад, предложив при этом удивительно низкие для локации цены, но пышки с крабом, винегрет, соленые боровики, пельмени с разными начинками и ностальгические торты «Прага» и «Киевский» не стали достаточным аргументом в разговоре с лендлордом.

Ресторан «Жар-птица»

Колбасная лавка Андрея Куспица с собственным производством на Черемушкинском рынке, где каждый мог прижаться носом к стеклянному кубу и во всех деталях разглядеть процесс создания сосисок, сарделек и прочих колбас веселыми колбасье в раблезианских поварских колпаках со множеством пышных складок, покинула Москву и переехала на жительство в винодельческое хозяйство «Лефкадия». Нам остается только вздыхать, вспоминая вкус «Парижской телячьей» по рецепту 1938 года, и верить в сосиску как искусство с той же страстью, с которой это делает Куспиц и его последователи.

Двухэтажный бар на Сретенке от создателей The Bix, Mitzva Bar, Zionist и «Камина» был едва ли не самым многообещающим пати-открытием осени. Его фишки — завтраки весь день, жаркие вечеринки и отчаянное подражание стилю 70-х. Команда бара планировала стать важным тусовочным местом, центром притяжения молодых и креативных сил, но не протянула и четырех месяцев.

Винный бар Михаила Волкова на Зубовской улице много лет был чем-то вроде полузакрытого клуба блюстителей чистоты винной традиции. Здесь предлагали и пили только вина традиционного стиля, без погони за трендами и брендами. Неббиоло из Пьемонта, шампанское из небольших доменов, рислинги из Австрии и Эльзаса и прекрасная Бургундия в пике формы. Такие вина, считал Волков, проживают свою жизнь, изменяются, дышат, постоянно развиваются, и вместе с ними развивается и вкус человека. Жаль, это было определенно не то, к чему нас так долго приучали.

Одна из самых громких и каких-то нелепых утрат года. Прекрасный во всех отношениях, от живого и светлого интерьера до буфета с антипасти и чертовой дюжиной пицц в меню, итальянский ресторан имени композитора и гурмана Джоаккино Россини одинаково привлекал и светскую публику, и скромных едоков. Кухня здесь импровизирована на тему традиционной итальянской кухни, в полной мере сохраняя и понимая суть итальянской кулинарии, а повара проявляли и талант, и чувство юмора: пиццу «Иль Дотторе» с докторской колбасой мало что может превзойти.

Ресторан Галактиона и Элины Табидзе должен был разбавить концентрацию паназиатской кухни на Патриках. Спокойствие, размеренность и отстраненность интерьера и кухни выписанных из Санкт-Петербурга шефов, сначала Артема Чудненко, а затем Александра Андреева, противостояли ярмарке тщеславия самого известного района Москвы. Еда здесь была красивой, местами спорной, интересной и ожидаемо дорогой. Ресторан вошел в список рекомендаций гида Michelin, но увы.

Ресторан Alice

А вот этого совсем не жаль

Сосед дорогущего итальянского Assunta madre по флигелю усадьбы князей Долгоруких, которую москвоведы показывают на экскурсиях как прообраз дома Ростовых из толстовского романа «Война и мир», не зря 23 года носил свое название: он занимал каретный сарай. Ресторан кавказской кухни чаще мелькал в криминальной хронике, чем в гастрономической. Так, у его входа в 2013 году был убит вор в законе Дед Хасан.

Шумевшая когда-то сеть французских кафе, открывавших форточку в парижские бистро, довольно скоро стала заурядным местом для безвкусных обедов и ужинов и необязательных встреч, совсем как бывавшие здесь молодые интеллектуалы превратились в неопрятных завсегдатаев пивных. Закрывшееся в Столешниковом заведение будут вспоминать только те, кто тусовался в «Симачеве» и «Мишке», тоже давно канувших в Лету.

Ресторан на Ильинке был хорош локацией: в ста метрах от Красной площади, прямо напротив Гостиного Двора. Довольны им были только провинциальные туристы, восхищавшиеся роскошными интерьерами в стиле ранних нулевых с коврами на полах и меню, в котором блюда со всего мира были густо замешаны с устрицами, морскими ежами, магаданскими креветками и мясом на гриле.

Гастроцентру на Киевской с 2017 года так и не удалось стать гением места. Хотя его пиццерия в 2019-м и вошла в топ-50 лучших пиццерий Европы, мысль «Итальянская рука итальянскую руку моет» никогда не отпускала.

Очень крутую концепцию — крендели с разными начинками — зачем-то упаковали в треш- интерьер «мы находимся внутри кренделя» с набором безвкусных раковин, в которых надо мыть руки до, во время и после еды. Поверьте, вид раковины в виде змеи с грудью, унитаза, писающего бульдога с внушительным членом, глотающей руку акулы способен нанести непоправимую травму.

Бар с участием дизайнера Гоши Рубчинского протянул с февраля по сентябрь и закрылся так же, как открылся. Безусловно хороши в нем были только коктейли Василия Жеглова, а вот еда, гостеприимство и атмосфера в нем зависели исключительно от степени близости к первым лицам проекта.

Скидки, подарки, акции и другие новости, которые приятно узнавать первыми, — в нашем телеграме и в «Дзене».