Мэган Виртанен о том, как секс и порно совершили революцию в моде

Историк моды и наш колумнист Мэган Виртанен рассказывает, как порнография перестала быть подпольной и вошла не только в мир кино, но и в искусство фотографии, индустрию моды и наш с вами повседневный гардероб.

Мэган Виртанен о том, как секс и порно совершили революцию в моде
© Собака.ru

Философ утверждал: «В любой моде заложены перверсии. Фетишизм, основанный на сексуальной привлекательности неестественного — это нерв, поддерживающий в ней жизнь». Впрочем, в годы, когда эти слова были написаны, мир моды был страшно далек от мира БДСМ. Образ сексуального желания задавал кинематограф, а издатели эротических журналов и изготовители порнографических фотокарточек действовали полуподпольно. Сексуальная революция конца 1960-х не слишком изменила ситуацию. Десятилетием позже Вивьен Вествуд и по-прежнему удавалось шокировать публику аксессуарами из секс-шопов и одеждой, вдохновленной эстетикой фетишизма. Фотографии Ги Бурдена и в 1970-е, отсылавшие к образам, принятым в порнографии, были одновременно новаторскими и балансирующими на грани норм приличия и хорошего вкуса. Расширению эстетических представлений всегда предшествует реальное расширение мира. Революция в технологиях связи, начавшаяся в 1980-е, изменила возможности доступа к информации, в том числе и к порнографии. Больше не нужно было покупать журнал или красться в специальный кинотеатр. В восьмидесятые порнофильмы просочились в дома обывателей на видеокассетах, а к началу 2000-х порно хлынуло потоком через Интернет. Изменилась иерархия допуска, и особая эстетика, ранее доступная ограниченному кругу потребителей, стала общеизвестной.

Видео дня

Будь то успех «50 оттенков серого» или мода на пластические операции интимных зон, эстетика порно становится частью популярной культуры

Искусство в 20 веке часто развивалось за счет экспансии в соседние области, в сферу того, что считалось «не искусством» и «не красотой». Если в конце 1980-х и начале 1990-х некоторые творения Тьерри Мюглера и Жана-Поля еще воспринимались как нечто слишком провокативное, а латексные юбки оставались товарами из ассортимента секс-шопа, то к середине 2000-х такие вещи появились на ведущих мировых подиумах. в одной из коллекций для Dior вдохновлялся эротическими костюмами, а Стивен Мейзел снимал рекламу Calvin Klein с откровенно порнографическими мизансценами. К началу 2010-х черная кожаная портупея перекочевала из разряда специализированных товаров в разряд модных аксессуаров. Вроде бы табу не может одновременно присутствовать и в мэйнстримных медиаканалах, но идея «порно-шика» (и «БДСМ-шика» как одной из разновидностей) опровергает это утверждение. Сколько бы ни говорили о том, что заигрывание с эстетикой и нормами порнографии в моде и рекламе происходит при фактическом отгораживании от самой порнографии, это не так. «Порно-шик» как репрезентация порнографии в искусстве и культуре свидетельствует только о превращении секса в один из обычных аспектов потребления. Будь то феноменальный успех «50 оттенков серого», мода на пластические операции интимных зон, или размывание границ между эротическими нарядами и повседневной одеждой, эстетика порнографии становится частью популярной культуры. Ведутся споры, является ли такое явление признаком налаживания контакта с собственной телесностью, или же обычного интереса к табуированному, или знаком травмы и сексуальной само-объективации, или следствием культуры потребления, продвигающей достижение удовольствия как конечную цель процесса самореализации. Наверняка можно сказать только одно: мода как процесс запускается массовыми потребностями и желаниями, и направление эстетической переоценки мира уже обозначено.