Музыкальные фестивали подарили миру хиппи и неформалов. Кто следующий?

Музыкальный фестиваль в Вудстоке в 1969 году стал символом свободы целого поколения: те, кто десятью годами раньше прилежно посещал старшую школу или колледж, в 1969 употреблял запрещенные вещества, слушал неконвенциональную музыку и одевался вызывающе. Фестивальная мода зародилась именно тогда и определяет молодежный стиль по сей день. Атмосферные образы — пусть и не такие отвязные, как полвека назад в Вудстоке — примерят и участники популярного современного музыкального опен-эйра — московского Пикника «Афиши», который пройдет в Коломенском 4 августа. А те из гостей фестиваля, кто не подобрал себе наряд заранее, смогут купить подходящие вещи на маркете современных дизайнеров и инди-марок, который традиционно проходит на Пикнике. О Вудстоке знают все, хотя он был отнюдь не первым рок-опен-эйром в истории современной музыки — разве что самым масштабным: на него собралось около полумиллиона зрителей. Тогдашний мэр Нью-Йорка Нельсон Рокфеллер, в чьих владениях проходило мероприятие, даже собирался бросить на его разгон десять тысяч полицейских (потом передумал). На опен-эйре играли Grateful Dead, Дженис Джоплин, Джо Кокер, The Who, этномузыкант Рави Шанкар и множество других исполнителей, чьи имена мало что говорят в наши дни неспециалистам. Список тех, кто не приехал, тоже внушителен — возглавляют его ни много ни мало The Beatles, The Doors и Боб Дилан (тогда еще не нобелевский лауреат, но тем не менее). Благодаря участию одних и неучастию других, а также энтузиазму зрителей, которые, невзирая на дождливую погоду, грязевое месиво под ногами и общую антисанитарию и недостаток еды и питья, собрались на Вудсток в рекордном количестве. Это не могло не привлечь внимания журналистов, а потом и кинодокументалистов, которые сняли фильм о фестивале. Именно эти сотни фотографий и документальные кадры ярко продемонстрировали феномен фестивальной моды, который сложился, разумеется, не только и даже не столько в Вудстоке, но там был зафиксирован и стал частью fashion-истории прошлого века. Парни и девушки, собравшиеся на поле возле фермы, были одеты как хиппи: босые ноги, длинные расклешенные джинсы, ковбойки в клетку, облегающие трикотажные топы, индийские пестрые юбки из тонких тканей, массивная дешевая бижутерия и браслеты из бисера («фенечки»), длинные волосы у мужчин и женщин, перехваченные на лбу тесемками (советские хиппи — а были и такие — называли их «хайратниками», от слова hair — волосы) и украшенные венками. Стиль хиппи и всех шестидесятнических опен-эйров, воплощенных в Вудстоке, стал эталонным для так называемого boho chic, одного из самых популярных стилей 1970-х годов. Спонтанная «самодеятельность» феминисток и политических активисток, эксцентричных «детей цветов», музыкантш и певиц и просто фанаток превратилась, благодаря творческим порывам модельеров и дальновидности их менеджеров, в отлично продаваемый товар. Жилеты с бахромой и джинсы-клеш, вышитые блузки и вязаные крючком топы, вышивки и бисер, массивные «пацифики» (символ придуман на основе семафорных сигналов N и D, то есть «ядерное разоружение» (nuclear disarmament), но иногда интерпретируется как след лапы голубя, «птицы мира») — в ход у предприимчивых дизайнеров пошло все, когда-то совершенно бескорыстно придуманное субкультурами. Хипповские мотивы прослеживались во многих тогдашних коллекциях, в частности, у Ива Сен-Лорана и Дианы фон Фюрстенберг. Последняя, кстати, хотя и не была хиппи, принадлежала к рафинированной нонконформистской субкультуре нью-йоркской высокооплачиваемой богемы, тусовавшейся в легендарном клубе Studio 54. 1980-е с их культом богатой и красивой жизни, сытой и обильно декорированной респектабельности несколько притормозили богемную моду. Boho chic уступил место стилю нуворишей: ярко, вызывающе, сексуально и с золотыми пуговицами. Но люди неформального склада есть всегда: дети тех, кто подпевал Дженис Джоплин из импровизированного танцевального партера на Вудстоке, в начале 1990-х стали ездить в Гластонберри. Кстати, этот британский опен-эйр всего на год «моложе» Вудстока, но оказался настоящим долгожителем: он существует по сей день, на нем пели и играли Дэвид Боуи и U2, а сейчас выступают Адель и Muse. Именно британский Гластонберри и калифорнийская Коачелла в середине 1990-х стали образцово-показательными фестивальными площадками, на которых, вместе с тьмами и тьмами безымянных музыкальных фанатов, появлялись те, кого теперь называют инфлюэнсерами, а тогда, когда соцсетей еще не было, они были просто it-girls. Главной звездой Гластонберри рубежа XX-XXI веков была супермодель Кейт Мосс: она всегда любила музыку и время от времени — музыкантов. Частенько замечали на фестивалях и Сиенну Миллер. В начале нового тысячелетия вкусы посетителей опен-эйров изменились — в немалой степени под влиянием Кейт и других модных девушек, которые не побоялись «скрестить» традиционный бохо-стиль, освобожденный временем от излишней примеси богемного нищебродского хиппизма, с модным в конце 1990-х (и практичным, если речь идет о размытом дождем грязном поле опен-эйра) стилем гранж. Фирменный лук Кейт Мосс — тонкое платье-комбинация на узких бретелях в сочетании с широкополой шляпой и тяжелыми «гриндерами» или резиновыми сапогами — сменил наивную босоногость «детей цветов». В наше время все стало грубей и проще. 2010-е годы ознаменованы окончательной и бесповоротной «цифровизацией» всего и вся: музыка из прокуренных клубов и набитых стадионов переместилась на YouTube и в беспроводные наушники тинейджеров, которых, как кажется на первый взгляд, калачом не выманить из интернета ни на какой музыкальный фестиваль. Но это только на первый взгляд. Тяги к социализации и желания на людей посмотреть и себя показать никто не отменял, особенно если учесть, что она совершенно естественна (хотя и обходится недешево: билеты на Коачеллу, которые обычно раскупают за несколько месяцев до фестиваля, стоят около тысячи долларов, и это не считая денег за размещение палатки, питание и так далее). То же самое с Гластонберри и не менее модным Burning Man. При этом современные девушки не желают понимать и разделять сентиментальность старших сестер и младших теток: сапоги-берцы, жилетки с бахромой, психоделические принты и плетеные шляпы увлекают их все меньше и меньше, хотя их активно предлагают модные бренды, давно и взаимовыгодно дружащие с фестивалями. Так, H&M даже выпускает, притом не первый год, специальную коллекцию H&M Loves Coachella (традиционно очень калифорнийскую), а марка Revolve, несколько менее известная в России, даже устраивает собственный фестиваль RevolveFestival. Выросшие на аниме и манга, яркой уличной культуре мегаполисов и эстетике компьютерных игр, современные молодые женщины учатся одеваться и подавать себя не у родителей и даже не в модных журналах, а в интернете. Тренды задают инфлюэнсеры и видеоблогеры из Instagram: например, в последнее время на фестивалях все чаще встречаются барышни с glitter boobs — в расшитых цветными блестящими пайетками топах, микроюбках сплошь из бахромы, мини-платьях с голографическим переливом или вовсе с нагой грудью, разрисованной красками с эффектом металлик или облепленной блестками. Новые инфлюэнсеры фестивалей — супермодели новой волны вроде Алессандры Амбросио, а также их участницы — например, Рианна и Карди Би, чьи наряды смело вырываются из рамок надоевшего всем boho chic. Скажем, Карди Би не так давно явилась на Коачеллу в безумно ярком облегающем комбинезоне, полностью покрытом принтом-репродукцией портрета Мэрилин Монро работы Энди Уорхола. Голову певица повязала красной косынкой — то ли пиратской, то ли пролетарской. Рианна, в свою очередь, натянула штаны с принтом под питона, толстовку с яркими буквами и балаклаву, в которой ее лицо выглядит чуть пугающей африканской маской. Российская традиция музыкальных фестивалей и опен-эйров пока не так богата, как западная, американская и европейская. Некоторые ведут ее отсчет с рок-фестиваля в Подольске в 1987 году, когда говорить о «фестивальной моде» в нашей стране было несколько смешно. Сейчас ситуация уже изменилась, но опен-эйры в России по традиции скорее не гламурное, а субкультурное и порой даже хипстерское мероприятие. К собственно музыкальной программе, которая, по европейскому и американскому примеру, в последние годы разворачивается не на одной, а на нескольких разноплановых площадках, на фестивалях часто прибавляется нечто вроде продвинутого маркета с инди-марками одежды, аксессуаров и украшений. События, подобные Пикнику «Афиши», становятся в своем роде масскультурно-просветительскими: кроме музыки, можно оценить модные тенденции, современный полезный фастфуд и, конечно, продемонстрировать оригинальный гардероб. Вариантов несколько: можно надеть что-то из фестивальной коллекции того же бренда H&M, а можно самостоятельно составить образ, продемонстрировав умение комбинировать винтаж с масс-маркетом.