Как Майя Плисецкая стала рупором советской моды и предвосхитила современные тенденции?

К дню рождения Майи Плисецкой мы публикуем фрагменты статьи историка костюма Ольги Хорошиловой из каталога выставки Музея театрального и музыкального искусства, где был представлен выставочный проект о романе великой балерины с модой. Осенью 1961 года Майя Михайловна впервые приехала в Париж и остановилась у Эльзы Триоле, по ее личной просьбе. Тогда она жила вместе со своим супругом, Луи Арагоном, в апартаментах на улице Варенн, дом № 56. Эльза опекала балерину, незаметно защищала ее от слишком напористых «шпиков», дарила ей красивые вещицы и выдавала «напрокат» кое-какие ценные наряды, в том числе белую меховую накидку, весьма царственную. Через Триоле Майя Михайловна познакомилась со многими представителями русской эмиграции, жившими в Париже, в том числе с Сержем Лифарем и моим дядей, Ростиславом-Мишелем Гофманом, который состоял секретарем Лифаря и был весьма известным во Франции музыковедом и историком балета. Дядя рассказывал о том, как Лифарь осыпал Плисецкую комплиментами, самым весомым из которых был: «Майя, вы так похожи на Оленьку Спесивцеву». Причем ни он, ни Плисецкая не видели сходства, но понимали, что Лифарь считал это сравнение высшей похвалой. Майя Михайловна часто получала подарки от парижских друзей. Ее баловала красивыми вещами Надя Леже, русская эмигрантка, супруга Фернана Леже, талантливого художника, члена коммунистической партии. Надя нередко заигрывала с советскими «товарищами» с определенной выгодой для себя. И получила от французов имя Rouge Nadia, «красная Надя». В 1966 году Леже подарила балерине черную каракулевую шубу, эффектную, длина похожа на Дитрихную, с какими-то баснословными прошивками из кожи. Такие в Москве еще никто не носил, и Плисецкая говорила, что выглядела в ней «настоящим Христофором Колумбом». Действительно, в советской моде она стала первооткрывателем стиля макси, который лишь начинал зарождаться в Париже, но о котором ничего еще не слышали в СССР. Для балета «Анна Каренина» Пьер Карден сделал десять платьев, которые Майя Михайловна назвала «сокровищами». Ведь это были творения именитого французского модельера, созданные специально для Плисецкой-Карениной, в изысканных фирменных коробках с надписью Pierre Cardin. Но имя их автора не попало на афишу: советские бюрократы боялись ненужных ассоциаций с буржуазным западным миром. В 1998 году Карден вместе с Плисецкой организовал представление «Мода и танец», первый в России арт-фэшн-проект такого масштаба. Было все: классический балет, элементы танца модерн, кино, выставка костюмов, модное дефиле. И были фантастические выходы Майи Михайловны в нарядах от прославленного кутюрье. В финале первого отделения она появилась на сцене в черном бархатном платье с зеленым шелковым поясом и черным шелковым тюником в испанском вкусе. Когда в 1995 году Майя Плисецкая вдохновенно танцевала с Патриком Дюпоном в постановке Мориса Бежара «Курозука», она тоже говорила о тенденциях моды. В этом необычном балете прима перевоплощалась из мужчины, одетого во фрачную тройку, в сказочное существо— не то женщину, не то паука. В 1990-е годы в моде была андрогинность, и лучшие западные кутюрье приняли участие в этой забавной травестии. Образы мальчиков-девушек создавали Армани, Лагерфельд, Дольче и Габбана, Маккуин и Гальяно. Стали популярны образы дам-травести из немых фильмов, но особенно часто цитировали знаменитый костюм Марлен Дитрих из кинофильма «Марокко» 1930 года. Собственно, Бежар и хотел, чтобы Плисецкая была похожа на Дитрих. Помог ее сценическому перевоплощению известный художник по костюмам и хореограф Валид Ауни, создавший для «Курозуки» фрачную тройку, а также много дивных нарядов в китайском стиле.