NZHerald (Новая Зеландия): конец царской династии из окна поезда, следующего по Транссибирской магистрали

Я на одном дыхании прочел «Иллюстрированную историю династии Романовых, пока мой поезд мчался через Сибирь к Екатеринбургу. Это был поезд «Царское золото» — частный поезд, который обычно перевозит около 200 пассажиров по Транссибирской магистрали между Пекином и Москвой. Список мест, которые мне хотелось посетить, стал намного короче: Великая китайская стена — галочка, Терракотовая армия — галочка, Запретный город — галочка. Компания, в которую я попал, представляла собой удивительное собрание веселых и жизнерадостных путешественников. Мой гид-экскурсовод сказала, что в поезде «Царское золото» часто так бывает. «Зачем вкладывать столько денег и времени в поездку, чтобы потом не получать от нее удовольствие?» И она была права. Мы выехали из Пекина, где жил один свергнутый монарх — император Пу И, о котором Бернардо Бертолуччи снял фильм «Последний император», — и скоро должны были прибыть в Екатеринбург, где расстреляли другого монарха. Мы ехали 12 дней и за это время успели привыкнуть к удобному режиму, в котором было много еды, алкогольных напитков и отдыха в горизонтальном положении. Впервые у меня появилось время, которое нужно было убивать. В результате я прочел увесистую книгу, содержащую подробности жизни императоров и императриц династии Романовых — 22 монарха и три столетия. Однако книга оказалась чрезвычайно увлекательной и, надо отметить, исполненной множеством кровавых подробностей. Как выяснилось, Николай II плакал, когда восходил на трон — будучи самым богатым и самым влиятельным человеком в мире. Я проехал 7621 километр и потратил на это 15 дней, прежде чем добраться до последней главы книги под названием «Царь Николай II и гибель царской семьи». В 1917 году 300-летняя династия пыталась балансировать, опираясь на шаткое наследие убийств, интриг и предательств, подталкиваемая к пропасти сотней миллионов голодных крестьян, отчаянно желавших получить землю, добиться перемен и просто прокормиться. Российское дворянство было совершенно безразлично к страданиям своего народа, но императрица Александра оказалась человеком иного склада. Она была религиозна до фанатизма и склонна к мистицизму. Ее близорукость намного превосходила близорукость ее современников царских кровей, и русский народ ненавидел ее за это. Ее супруг тоже не пользовался особой популярностью у народа, и, хотя их дети были совершенно безгрешны, они носили фамилию Романовых, которая стала для них смертным приговором. Великая Княгиня Ольга, Великая Княгиня Мария, Николай II, Александра, Великая Княгиня Анастасия, Царевич Алексей, Великая Княгиня Татьяна Я знал, чем все это кончится, поэтому перед прочтением последней главы я запасся водкой — подобно палачам, которым поручили расправиться с царской семьей: согласно одной легенде, они сильно напились, прежде чем отправиться убивать царскую чету и их детей. Я посмотрел на книгу в кожаном переплете, лежавшую рядом с моими запасами алкоголя. Хотя мое купе было рассчитано на двоих пассажиров, к счастью, я ехал один, и поэтому я использовал вторую койку в качестве импровизированного бара. Когда мы остановились в Улан-Баторе, я сходил в магазин. Я пробежался по рядам с алкоголем в местном супермаркете и обнаружил там довольно неплохой выбор. Это должна была быть водка. И, поскольку мы были в Монголии, это должна была быть водка «Чингиз Хан». Вот только какую взять — серебряную, золотую или платиновую? «Очень хорошая. Попробуйте все», — сказала продавщица с лицом цвета старого пергамента. «И еще вот эту», — добавила она. «Эта очень хорошая», — сказала она, положив еще одну бутылку ракетного топлива в мою тележку. А потом еще одну. Я вернулся в вагон. С койки напротив на меня смотрела дюжина бутылок «Чингиз Хана», и я снова оказался перед сложным выбором: с какой начать? Где-то в глубине моего сознания слышался голос продавщицы из супермаркета: «Попробуйте все». Так я и сделал. Следующим, что я помню, был скрежет металла, ознаменовавший собой остановку. Мы прибыли в Екатеринбург. Я чувствовал себя относительно трезвым и попытался уложить всклокоченные волосы, поглядывая в огромное зеркало на двери купе. Зеленые безграничные луга за окном купе уступили место городскому пейзажу, и меня охватило невероятное волнение. Скоро я окажусь в том самом месте, где 100 лет назад царскую семью, лишенную престола и отправленную в этот промышленный город, казнили. Я прошел мимо бесчисленного множества матрешек и магнитов на холодильник в другой конец вагона и взял свой дневник. Сегодня ровно 100 лет с того дня. Ровно 100 лет! Я быстро отвинтил крышку бутылки с водкой и глотнул прямо из горлышка. Нет, дрожь еще осталась. Я сделал еще пару глотков. Я вышел из вагона немного всклокоченный, с фотоаппаратом на шее, вооруженный записной книжкой и горстью мятных конфет. Я присоединился к моим попутчикам, чтобы совершить короткую поездку от станции до места казни. На том месте прежде стоял дом — дом Ипатьева, где убили царскую семью, — но в 1977 году Борис Ельцин распорядился его снести. После распада СССР там построили Храм на Крови, который превратился в одно из любимых мест паломников на Урале. К 100-летней годовщине казни там построили часовню — в том самом месте, где казнили царскую семью. Когда я вышел из автобуса, занятый сменой объектива и карт памяти в своем фотоаппарате, я услышал конец словесной перепалки между паломником и мужчиной, прогуливавшимся с собакой. Несмотря на свой отвратительный русский, я все же уловил смысл нескольких фраз, среди которых были «царский ублюдок» и несколько намеков на мочеиспускание. Несмотря на одухотворенность обстановки, меня неотступно преследовал запах мочи. Власти, по всей видимости, не были готовы к такому наплыву почитателей царской семьи, желающих почтить ее память в 100-летнюю годовщину их казни, и портативных туалетов катастрофически не хватало. Внутри этих туалетов зловоние было попросту невыносимым. Паломники жили там по несколько дней, и им приходилось проходить по 20 километров от церкви до места захоронения тел членов царской семьи. А потом возвращаться обратно. Мое первое впечатление от места казни Романовых заключалось в том, что, хотя строителям современного храма удалось избежать перегибов рококо, позолоченные купола все же плохо сочетались со скромно одетым и не слишком приятно пахнущим скоплением паломников. Я спустился вниз к крипте, где находятся портреты членов царской семьи. В 1917 году царская семья насчитывала 65 членов, 18 из которых были убиты во время революции — семеро были расстреляны на том самом месте, где я стоял. Брата царя убили в лесу вместе с его конюхом, а сестру императрицы Эллу сбросили в шахту вместе с несколькими князьями и княгинями Романовыми. Атмосфера здесь была достаточно мрачной. Когда, направляясь к самой гробнице, я завернул за угол, я практически наступил на мужчину, распростершегося на полу, который целовал плиты. Группа монахинь энергично крестилась, шурша своими одеждами. Люди вокруг меня шептались, молились, крестились, всхлипывали и плакали. Младенцев подносили к иконам, а женщины потуже затягивали платки на голове. Я был настолько поглощен этой атмосферой, что не увидел знак, запрещающий фотографировать, а также знак «Очередь здесь», откуда люди продвигались к месту расстрела. Я чуть было не сбил с ног оказавшихся на моем пути людей. Меня остановил священник, однако его, по всей видимости, ничуть не волновал мой фотоаппарат с объективом размером с базуку, направленный на часовню, и тот факт, что я подошел не с того конца очереди. Я стоял на входе в крошечную часовню и смотрел на иконы с изображениями убитой царской семьи, висевшие на дальней стене. Историки пришли к выводу, что в подвале дома Ипатьева Николай II скончался немедленно. А его 13-летний сын Алексей, охваченный ужасом, продолжал сидеть, пока вокруг него падали его родные. По мнению экспертов, императрица тоже скончалась в результате первых выстрелов. Они считают, что она, вероятно, лишилась пальца, пытаясь перекреститься. Но пьяным палачам потребовалось более 20 минут, чтобы покончить с детьми царя: они добивали их штыками и прикладами. 22-летняя Ольга, 21-летняя Татьяна, 19-летняя Мария, 17-летняя Анастасия и 13-летний Алексей. Рассказы о том, что корсеты, расшитые драгоценными камнями, служили им своеобразными бронежилетами, не вызывают доверия. Если верить рассказу из первых рук, пули отскакивали от великих княжон и царевича, который держал в руках подушку, набитую бриллиантами. Когда я выходил из часовни, выстроенной на том самом месте, где в 1918 году расстреляли семью Романовых, я не мог отделаться от того образа, который засел в моем сознании. Мне кажется, сотни паломников, погруженных в себя и искренне молящихся там, тоже не могли. Пожилая женщина с большой иконой с изображением Христа на шее замахнулась на меня своей палкой. «Никаких фотоаппаратов», — прорычала она голосом, осипшим от волнения и табака. Как бы вы не относились к монархии и ее искоренению, Екатеринбург — это город, заряженный эмоциями. И Храм на Крови заставляет вас задуматься. Выйдя из часовни, я прошел мимо экспозиции, посвященной царской семье — огромных портретов по обе стороны. Последним стоял портрет царевича Алексея. Я остановился. Я спросил моего экскурсовода, что она думает о Романовых. «Они должны были умереть», — сказала она сухо. «Но дети», — сказал я. «Они должны были умереть», — повторила она с некоторым раздражением. «Разве это нормально — колоть детей штыками?» — не сдавался я. Она промолчала. «Вы могли бы убить ребенка?» Она остановилась, повернулась ко мне и уверенно сказала: «Чтобы спасти миллион других? Не задумываясь».