Мэган Виртанен о том, почему женщина в удобной обуви — это «новый секс»
Историк моды и колумнист «Собака.ru» Мэган Виртанен объясняет, как каблуки стали символом высокого статуса, почему от них постепенно начинают отказываться, и причем здесь король Людовик XIV и Наполеон III. Символ нашего времени — Кристен Стюарт, скидывающая туфли на каблуках прямо на красной дорожке в Каннах. Справедливости ради, она была не первой. Эмма Томпсон проделала то же самое на церемонии «Золотого глобуса» еще в 2014 году. Другие предпочитают обойтись без драматичных жестов, ограничившись выбором обуви без каблука. Вид девушки в шифоновом платье и кроссовках стал настолько привычен, что даже не верится, что каких-то лет пятнадцать назад за такое бы откровенно высмеяли. Заключается ли причина в общей усталости, заставляющей отказываться от излишних усилий в вопросах выбора одежды? Отчасти. Как обычно, нельзя ограничиться одним простым объяснением, тем более когда речь идет о вопросах статуса, а в конечном итоге все игры вокруг каблуков упираются в процесс пересмотра того, что такое высокостатусный внешний вид. Каблуки появились в европейской культуре как признак высокого статуса, ведь их задачей было облегчить верховую езду. Каблук стал одним из символов аристократии, а красные каблуки при дворе Людовика XIV сигнализировали о принадлежности носителя к сливкам общества. В дамском гардеробе туфли на каблуках, не слишком предназначенные для ходьбы, равно как и одежда, явно не предназначенная для работы, показывала, что дама принадлежит к избранным кругам, рук не марает и обладает штатом прислуги. Одежда, которую можно было бы назвать удобной, практичной или экономичной, однозначно символизировала низкий статус. Неудивительно, что после Великой Французской Революции о каблуках предпочли забыть на долгие десятилетия, а вернулись в моду они при блистательном дворе Наполеона III и императрицы Евгении. Принадлежность к элите перестала означать отсутствие продуктивной деятельности и активного движения В конце 19 и начале 20 века женщины начали активно пополнять ряды конторских клерков и продавцов. Если к фабричной работнице требования в отношении внешнего вида были минимальны, то от работницы дорогого универмага, обслуживающей покупательниц высшего социального класса, требовалось выглядеть немногим хуже, чем клиентки. Девушки рабочего класса надели туфли на каблуках, а вскоре и кинематограф закрепил стереотип о том, что «платье и туфли Золушки» — то есть, облегающий вечерний наряд и туфли на высоких каблуках — сделают любую красавицей и подарят ей пропуск в желанное общество. Когда в 1933 году американский Vogue впервые использовал понятие «sexy» («сексуальный»), каблуки уже были его неотъемлемой частью. Кубинские каблуки, шпильки, «устойчивые» каблуки в сочетании с огромными платформами, снова шпильки, и даже кроссовки на каблуках — казалось, позиция каблуков непоколебима. Кому-то хождение в такой обуви давалось легко, кто-то прятал в сумке пару балеток, которые и надевались за пределами «парадного сектора». Но времена все же меняются. Принадлежность к элите перестала означать отсутствие продуктивной деятельности и активного движения. Неработающая жена больше не показатель мужского статуса и состоятельности, тем более когда речь идет о женщинах, сделавших собственную карьеру. Женщина, уверенно идущая вперед в удобной обуви — кажется, именно так выглядят и «новый секс» и «новый высокий статус». Впрочем, это совершенно не отменяет покупку очередной пары изящных туфелек на шпильке, хотя бы из чисто фетишистских побуждений.
