В суде одежда может спасти или все испортить
В марте 2019 года на страницы таблоидов попала гражданка Германии российского происхождения Анна Сорокина: обвиняемая в мошенничестве, она специально наняла стилиста, чтобы выигрышнее смотреться на судебном процессе. «Лента.ру» разобралась, нужно ли обвиняемым и ответчикам, а также истцам и адвокатам как-то особенно одеваться в суд и чем может помочь «правильная» (и навредить «неправильная») одежда.
Встать, суд идет!
Сто лет назад и даже позже, практически до начала Второй мировой войны, перед посещением суда об особом наряде никто не задумывался. В общественные места и на службу мужчины и женщины одевались в соответствии с определенным официальным и скромным дресс-кодом. Мужчины носили костюмы-тройки, позже двойки, галстук и непременный головной убор. Для представителей привилегированных слоев населения это была шляпа, для рабочих и мелких служащих — кепка. Даже самый небогатый рабочий, если ему случалось оказаться в суде, облачался в свой выходной костюм — тот, что для церкви (на Западе) или для партсобрания (в странах соцлагеря).
© Кадр из фильма «Народ против Ларри Флинта»Женщины, если им приходилось поступать на службу или являться в официальные учреждения, надевали скромные блузки и юбки или столь же скромные платья. Практически до 1950-х годов шляпка тоже была обязательна. Дамы, в отличие от мужчин, не снимали ее даже в судебном зале. Приветствовались сдержанные оттенки одежды, закрытые вороты, длинные рукава, минимум косметики и украшений.
Богато vs Бедно
Избыточная роскошь или провокационность наряда могла сослужить женщине плохую службу. Это было актуально не только на Западе, но и в «стране победившего социализма». Так, в романе «Я отвечаю за все» советского классика Юрия Германа есть сцена, в которой отрицательная героиня судится с положительным героем (которого она подло предала) и его столь же положительной женой. При этом отрицательная героиня одевается в суд нарочито бедно (время действия послевоенное, так что выглядит это естественно). Положительная приличия ради надевает в суд свою лучшую вещь — подаренную мужем шубку. И судья решает дело в пользу бедно одетой негодяйки.
В США это особенно важно. В стране так называемого прецедентного права личное участие сторон в процессе традиционно важнее, чем в странах права статутного (к которым принадлежит Россия). К костюмам и поведению участников тяжбы привлечено немалое внимание. Особенно это касается суда присяжных. В этом суде обвиняемый должен убедить в своей невиновности не профессиональных юристов — судью и прокурора (это работа его адвоката), а двенадцать далеких от профессиональной юриспруденции людей. Их задача — оценить дело с точки зрения чувства справедливости и житейского опыта. А по-житейски людей встречают по одежке.
© Кадр из фильма «Эрин Брокович»Характерный пример — история известной голливудской актрисы Вайноны Райдер. Страдавшая клептоманией актриса похитила из люксового универмага Sacks Fifth Avenue товара на пять с половиной тысяч долларов, не побрезговав даже носками. Хотя она, будучи кинозвездой, зарабатывала более чем достаточно.
В начале разбирательства Вайнона явилась на заседание в розовой кофточке и платье в цветочек. Но в ходе процесса ее легкомыслие поумерилось. В день оглашения приговора (видимо, по совету адвоката) она пришла в суд в черном. На ней была даже черная головная повязка вроде тех, в которых российские пожилые дамы ходят на поминки. Не помогло: суд признал Райдер виновной, пришлось отвечать по всей строгости.
В знак протеста
Публичность процесса в западных демократиях (прежде всего в тех же Соединенных Штатах) постепенно стала работать по-настоящему. Правосудие стало, пусть и неформально, зависеть от общественного мнения. Фотографирование и фотосъемка в американских залах суда долгие годы были запрещены, участников процесса рисовали судебные художники. Но уже на выходе из здания суда на истцов и ответчиков — участников резонансных дел — накидывались толпы репортеров и телеоператоров.
В этой ситуации одежда становилась формой самовыражения. Это отметил режиссер Милош Форман в байопике «Народ против Ларри Флинта». В фильме Флинт (его роль играл Вуди Харрельсон), основатель и издатель порнографического журнала Hustler, обвиняется в распространении непристойной информации. Он является на судебное заседание в пиджаке и в футболке. А на футболке — надпись, которая в нецензурной форме и недвусмысленно выражает явное неуважение к суду.
Позже сходным приемом — «говорящей одеждой» — воспользовались создатели феминистической комедии «Блондинка в законе». Ее главная героиня Эль Вудс (Риз Уизерспун) опровергает стереотипы относительно «кукольных» девушек с платиновыми локонами и в сплошном розовом. Эль учится на юристку и успешно участвует в судебных процессах. Ее облегающее платье цвета фуксии с кокетливым пояском не отражается на ее интеллектуальных способностях. Зритель получает ясный посыл: содержание и форма взаимосвязаны, но не столь прямолинейно, как принято думать.
В собственной шкуре
Дресс-код удобнее всего для судьи. О его (или ее) достатке и предпочтениях никто не судит по костюму, скрытому черной мантией. В этом же положении и адвокаты тяжущихся сторон в тех странах, где им предписаны мантии. В «Дневнике Бриджит Джонс» адвокат Марк Дарси (Колин Ферт) выглядит в мантии просто отлично. Повезло и военным: в форме легко выглядеть прилично, особенно в высоком звании, с орденами и медалями. Пример — Том Круз и Дэми Мур в фильме «Несколько хороших парней».
© Кадр из фильма «Несколько хороших парней»Другим участникам судебного процесса приходится продумывать костюм. Важно не переборщить с его строгостью или, наоборот, с раскованностью. Дешевизна или дороговизна одежды тоже может стать проблемой. Широко известный и космически богатый человек, одевшийся нарочито бедно и скромно, вызовет насмешки и неприязнь стремлением «прибедниться».
Поэтому неудивительно, что один из богатейших футболистов мира Криштиану Роналду пришел в суд по обвинению в неуплате налогов дорого одетый. Дорогой пиджак, знаковые белые кроссовки Alexander McQueen, привычные всем его поклонникам украшения с бриллиантами. Рядом — тоже небедно одетая подружка Джорджина Родригес, время от времени позирующая для рекламы нижнего белья.
К России это «правило искренности» не относится. Часто обвиняемые по громким уголовным делам из зала суда отправляются прямиком в камеру СИЗО, где их ждет суровый быт и компания случайных и не всегда благонамеренных людей. Нужно думать о максимально возможном в подобной ситуации комфорте: спортивный костюм, кроссовки, футболки.
Впрочем, и тут бывают свои тонкости. Один из не самых крупных предпринимателей 2000-х годов рассказывал, что, когда его задержали по 159 статье и собирались отправить в СИЗО, он счел благоразумным дать взятку сотрудникам органов за возможность оперативно купить для заключения новую одежду. При задержании подозреваемый был в удобной спортивной толстовке — но марки Le Coq Sportif, на эмблеме которой красуется петух.
Хороша Аннушка
Проблема гардероба подзащитной встала и перед адвокатом обвиняемой в мошенничестве аферистки Анны Сорокиной. В марте 2019 года ей предъявили обвинение в том, что она обманом выманила крупный кредит, жила на широкую ногу и не платила по счетам. Защитнику Сорокиной Тодду Сподеку пришлось нелегко. Оставив подзащитную в тюремной униформе, он попытался бы вызвать к ней жалость и сочувствие, которые она вряд ли заслуживает. Нужно было выбрать что-то другое, причем получив на это одобрение властей.
«Важно, чтобы Анна была одета соответствующим образом во время суда. Стиль Анны был движущей силой в ее бизнесе и жизни, был частью ее личности. Я хочу, чтобы присяжные увидели эту часть, и пригласил стилиста помочь с выбором правильного наряда», — рассказал журналистам Тодд Сподек. Не доверяя собственным fashion-познаниям, он пригласил «судебного стилиста». В этом качестве выступила Анастейша Уокер (Anastasia Walker), одевавшая актрису и певицу Кортни Лав и рэперов T-Pain и G-Eazy.
Возникает мысль, что и адвокат, и стилистка не прочь заработать на процессе. Дело шумное, и если не денег, то известности прибавит точно. Но такие вещи не проверишь. По словам самой Уокер в интервью журналу GQ, она просто «хотела помочь другу» (их общему с Анной знакомому, обратившемуся к ней с просьбой помочь мошеннице). У нее якобы не было никаких корыстных намерений. Более того: она заявила, что не понимает, «почему вокруг этой Сорокиной столько шума». Еще бы — это вам не Кортни Лав.
© Richard Drew / APСтилистка считает черный самым подходящим цветом для суда. «Черный — цвет серьезный и сильный. Ситуация серьезная, тут все по-настоящему. И я действительно все честно продумала: функционально, универсально, несколько вариантов на каждый день», — сказала Уокер. «На каждый день» она предложила мошеннице Сорокиной носить винтажного Гальяно, вещи Michael Kors, Wolford и Chloe. Анастейша признала, что без личной встречи и примерок ей было сложно. Но с обстоятельствами приходится считаться.
В итоге на прошедшее в конце марта слушание дела Анна Сорокина надела черное декольтированное платье марки Miu Miu (весьма недешевая вторая линия итальянского дома Prada), вызывающий чокер и дорогие очки Celine. Все это в наборе выглядело настолько вызывающе, что подсудимой пришлось «маскироваться». Появился дешевый помятый бежевый свитер H&M, скрывший нескромный вырез платья.
На следующий день стилистка подготовила клиентку в том же духе. Анна надела дорогой топ Saint Laurent и брюки Victoria Beckham. А вот относительно черного чокера Уокер решительно заявляет, что это украшение Сорокина выбрала сама: «Это ее собственная вещь. Раз тюремные власти ее пропустили — значит, все нормально». Кстати, пропускают сотрудники тюрьмы не все: например, каблуки-шпильки приравниваются к холодному оружию. По мнению стилистки, чокер придал Анне некий «мистический шик».
Мистическим был шик с Готье и Saint Laurent или нет — дело вкуса. Однако сомнительно, что подобная демонстративная роскошь улучшит отношение присяжных к подсудимой. Сейчас ей «светит» до 15 лет — и их придется провести без дизайнерских нарядов. Впрочем, неизвестно, как дело повернется. «Никогда не знаешь, что в итоге одобрят власти, а что нет», — признает Анастейша Уокер. И она, конечно, права.