Почему женщинам всегда «нечего надеть»
Нечего надеть! Эту фразу мысленно или вслух произносила, наверное, каждая женщина. И не важно, что шкафы ломятся от одежды, а в запасы туфель и босоножек запросто можно обуть роту-другую страждущих... Почему купленное часто перестает нравиться уже по возвращении из магазина, а изнурительный шопинг оборачивается полным пшиком? Во всем виноваты гены! Нет, речь не о переменчивости вкусов, которую коварная природа зачем-то зашила в нашу ДНК. Речь о явлении, которое можно описать перелицованной поговоркой: «Что немцу хорошо, то русскому — ни в какие ворота». Поиском этих заветных, правильных и органичных для каждого ворот уже более 20 лет занимается имидж-стилист международного уровня Ольга Меньшикова. Перетряхнув на своем веку не один клиентский гардероб, она сформулировала основные причины нашего вечного одежного безрыбья. Человеки дождя Причина первая — климатическая. — Судя по тому, что я вижу в гардеробах, очень часто наши женщины любят покупать сочные по тону, яркие вещи, — говорит Ольга. — В теплое время года это понятно — на дворе буйство красок и хочется соответствовать. Все остальное время мы с вами живем в тусклом пейзаже — за окном бесконечные дожди, сумрак, хмурое небо. И поэтому срабатывает эффект компенсации — человек, покупая что-то яркое, пытается так разбавить серость будней. Несколько особняком, по словам стилиста, стоит разве что Питер, жители которого в массе своей одеваются не так ярко и красочно, как, например, в Москве: — Тут климат прежде всего требует функциональности, тепла и удобства, а вот красочность… Когда петербурженки слышат упрек в том, что одеваются в массе своей серенько, они, как правило, парируют: «Это ваша Москва базарная, а Питер — город интеллигенции». На самом деле это грамотно — вписывать колорит своей одежды в общую картину города, и как раз в Санкт-Петербурге не вполне уместно может смотреться яркое, неоновое пятно тропического характера... То есть, получается, наш покупатель попадает в очень непростую ситуацию. С одной стороны, он эмоционально испытывает потребность в сочных красках, с другой — чуть ли не целый год живет в окружении, где эти мощные краски могут смотреться неуместно, крикливо. И в результате получается: серое не устраивает, темного и мрачного не хочется, яркое повергает в сомнение. Добавляет диссонанса в общую картину мира и магазинный ассортимент: — Кажущееся разнообразие, если присмотреться, оказывается довольно стандартным: в любом из залов мы непременно увидим что-то очень темненькое и мрачненькое (черное, бордовое, коричневое, темно-зеленое), обязательно будет что-то белое, и то тут, то там выстрелит чем-то желтым, салатовым или красным… Причем торговцы все время уходят в крайности: яркое у нас почти всегда слишком крикливо, а темное чересчур мрачно. То есть выбрать, по сути, нечего. Усложняет муки выбора и недавнее советское прошлое, впитанное нами генетически. Ведь в большинстве своем ментальность наших мам и бабушек — это ментальность усредненной личности, когда быть яркой, модной, необыкновенной, одеваться невероятно прекрасно не совсем, прямо скажем, поощрялось. Это и сейчас мешает многим почувствовать себя уверенно при покупке. Плюс многие из нас хотели бы найти вещь и в пир, и в мир: и скромную, и эффектную, и нарядную, и строгую одновременно. Чтобы никто не мог осудить... В общем, стоим мы, бедные, перед бесконечными этими вешалками, как тот осел перед стогами с сеном — и хочется, и колется, и что выбрать, непонятно. Да и купив, зачастую быстро понимаем, что явно погорячились с приобретением: и сидит не так, и цвет не тот, и бледнит, и полнит, и простит, и бог знает что еще делает с нами неправильно. Времена года Причина вторая — колористическая. Многим известна теория цветотипов, которая муссируется в женских СМИ с 90-х годов: в зависимости от цвета кожи, глаз и волос каждого человека можно отнести к одному из четырех типов внешности, названных по временам года. Два самых ярких цветотипа — зимний и осенний. К первому относятся белокожие брюнетки («Зима контрастная», типичная представительница — Дита фон Тиз), либо — как вариант — брюнетки со смуглой кожей («Зима итальянская, или неконтрастная» — например, Софи Лорен). Ко второму цветотипу относят женщин, чья внешность богата красками осени: волосы и брови — с явным рыжим или красноватым отливом, глаза — темно-зеленые, ореховые, болотные (Амалия Мордвинова, Джулианна Мур). «Весна» — блондинки с желтовато-соломенными бровями и ресницами и светлыми глазами (Николь Кидман). «Лето» — либо шатенки, либо русоволосые с кожей холодного оттенка (Наталья Водянова). «Лето» и «Зиму» традиционно относят к холодным цветотипам. «Весну» и «Осень» — к теплым. — Принцип подбора одежды в соответствии с цветотипом элементарен, — объясняет Ольга. — Теплые оттенки — к теплому, холодные — к холодному. Причем к каждому цветотипу — свои. Например, насыщенные и столь любимые нами краски — изумрудная, лимонная, чистая синяя, малиновая и т.д. — будут органично смотреться только на истинных брюнетках, которых в России от природы не так много («Зимы», как правило, живут на юге страны — в Краснодарском крае, Ростове-на-Дону и т.д.). Еще меньше у нас «Весен» и «Осеней». Подавляющее же большинство россиянок относятся к летнему цветотипу (вспомните — «руса коса до пояса»), которым подходят прохладные пастельные тона — красивые мятные, серо-розовые, дымчато-голубые, аметистовые краски и очень широкий спектр серого. Мне женщины без конца повторяют: «Я вся такая серая, я же буду сливаться с этими красками». Нет! Грамотный колорит вторит внешности. Если у «Зимы» краскам присущ фломастерный спектр (тона интенсивные, резкие, напрочь забивающие нашу русоволосую красавицу), то гамма летнего цветотипа очень похожа на акварель или пастель — она полупрозрачна, мягка, дымчата и очень деликатно, изящно раскрывает тот самый русый цветотип. А что получается на деле? Изнуренная климатом, среднестатистическая россиянка, выбирая, например, между прозрачно-персиковыми, пыльно-розовыми тонами и алыми (томатными, малиновыми), конечно, выберет последние. Ведь первые на их фоне выглядят застиранными, неэффектными. Итог такого выбора печален: либо забитый не ношенными вещами шкаф (у тех, кто обманулся лишь в примерочной), либо диссонирующая с внешностью одежда на тушке (у тех, кто и дальше обманываться рад). Где талию делать будем? Причина третья — импортная. То, что массово закупается нашими магазинами в Европе и Китае, категорически не вписывается в русский типаж. Одно из самых простых правил в подборе одежды гласит: ее детали (форма выреза, воротника, лацканов и т.д.) по форме должны соответствовать контурам лица. Что я имею в виду? В самой упрощенной схеме лица бывают округлые (круглые, овальные, сердцевидные и т.д.) и угловатые (с заостренным подбородком и часто острой линией профиля). То есть шалевые воротники, вырезы с плавными формами выигрышно будут смотреться с первыми. А острые лацканы, V-образные вырезы — со вторыми (круглое лицо с ними будет казаться более полным и массивным). Если попробовать составить среднестатистический портрет типичной русской красавицы, то вспоминаются, например, Мария Шукшина, Валентина Толкунова, Пелагея: в лице типичной россиянки обязательно будет некое скругление — округлый подбородок, неострая форма носа, круглые щечки, даже если это худая девушка. Вспомните, например, Наталью Водянову, прекрасный образчик не только русской красоты, но и летнего цветотипа — как плавно очерчены у нее подбородок, щеки, носик... Получается, для большинства из нас, делает вывод Ольга, нужна одежда с мягкими красками и смягченными деталями. Однако магазины в массе предлагают нам совсем другое: — Я не поленилась и проанализировала коллекции трех западных марок, широко распространенных в России. На всех сайтах — шикарный визуальный ряд, но у всех моделей — лица, как правило, западного типа, то есть костные. Поэтому, например, классическое европейское пальто — с угловатыми лацканами, острыми деталями, этакая сухая, несколько даже андрогинная классика — будет смотреться на них роскошно. Но если мы оденем в такое нашу курносую девочку с круглой щечкой — эффект будет совсем другой. А ведь такой суховатой, англо-немецкой одежды на нашем рынке — тонны. Многие байеры почему-то забывают, что в Европе у женщин преобладает прямой тип фигуры — суховатый, прямоугольный, его часто называют подростковым или даже мужским. У наших девушек фигуры чаще полуприталенные или приталенные, с более плавными и округлыми контурами. Конечно, есть и исключения. У меня, например, одна из клиенток живет в Германии и, хотя родилась в России, выглядит как стопроцентная немка — лицо у нее квадратное, фигура прямоугольная, так что все немецкие модели садятся на нее шикарно. Но она там и живет, и чувствует себя прекрасно (ментальность и тип внешности часто связаны). А мы-то живем тут... Не сильно ладят с российским типажом и платья с запахом, столь активно сейчас продающиеся: — В упомянутых коллекциях мне встретилось несколько таких платьев, причем сшитых из бархата. Но, во-первых, даже неопытный глаз определит, что бархат синтетический, то есть изначально имеет дешевый вид, цвета тоже не назовешь изысканными — в итоге платья, которые позиционируются как вечерние, выглядят как недорогие домашние халаты. Вообще, запах и драпировка — это признак восточного стиля, поэтому что бы сделал грамотный производитель? Добавил бы более драгоценный цвет, более дорогую ткань, пояс с кистями, надел все это на модель восточной внешности, выставил бы продаваться на среднеазиатский рынок — и имел бы успех. Или взять прямые юбки до колена, которых сейчас тоже много в коллекциях — на россиянках они выглядят проблемно, делая низ массивным и грубоватым. Но как только мы чуть ее заузим, превратив в юбку-карандаш, силуэт получается более изящный. Не везет нашим женщинам и с рисунками ткани: — Довольно часто в коллекциях встречаются анималистичные принты — все эти зебровые и тигровые полоски, леопардовые пятна и т.д. Такую одежду, как правило, демонстрируют мулатки или, в крайнем случае, азиатки. Что логично, ведь это мотивы тропического мира, которые очень хороши на женщинах экзотического типа красоты. Но как только в эти леопарды наряжается наша славянская барышня, на ней это смотрится вульгарно. Просто потому, что это остро ей не соответствует. Часто можно видеть в коллекциях крупную четкую клетку в одну линию, которая всегда визуально расширяет. А вот клетка помельче (до 3 см), чуть размытая (когда она нарисована несколькими линиями разных тонов), да еще и повернутая по диагонали, будет смотреться на нас намного выигрышнее… В общем, похоже, производителям и дизайнерам пора задуматься, кому, собственно, продают они плоды своих трудов — абстрактному покупателю, виртуальному пользователю сети или женщинам из плоти и крови, получившим эту плоть и кровь на вполне конкретном участке земной географии. Ну а всем нам, разумеется, удачи — как в поиске идеального прикида, так и в самопознании. МАЛЕНЬКИЕ ЖЕНСКИЕ СЛАБОСТИ Звание обладательницы самого большого гардероба в мире до сих пор не определено, но... Клаудия Шиффер приспособила под гардеробную вертолетный ангар мужа. В нем она хранит одежду, собранную за 20-летнюю карьеру, включая самый первый костюм, в котором когда-то вышла на подиум. Ангар разбит на секции — по именам модельеров; У дизайнера Айрис Апфель опыт собирательства поболе — она родилась в 1921 году и прославилась тем, что стильно сочетает, казалось бы, несочетаемые вещи. Ее гардероб занимает три комнаты, являясь ретроспективой моды ХХ века, и периодически отправляется в вояжи по музеям мира; Хозяйка трехэтажной гардеробной почти в 10 тысяч квадратных метров Тереза Ремер (бизнесвумен и бывшая Мисс Техас) много лет собирала в ней коллекцию сумок, обуви, платьев и аксессуаров. Однако пять лет назад собрание слегка «урезали» воры, унеся с собой добра на 2 миллиона долларов. Американка не отчаялась, выставила дом на продажу и, по слухам, выстроила себе гардеробную еще большей площади; Историк Ключевский писал, что императрица Елизавета Петровна оставила после себя более 15 тысяч платьев и два сундука шелковых чулок. И это был далеко не весь ее гардероб. По словам Екатерины II, при пожаре 1753 года в Летнем дворце у той сгорело четыре тысячи платьев. Наряды «дщери петровой» — вплоть до правления Александра I — использовали для придворных представлений, а также для церковных облачений и украшений алтарей. ИСТОКИ Впервые понятие «индивидуальная гамма человека» ввел швейцарский художник Иоганнес Иттен (1888–1967), который считал, что между внешностью, характером и любимыми цветами есть прямая взаимосвязь. Правда, однажды его система дала сбой. Его ученица в первый день занятий продемонстрировала любовь к серому, синему и красному, а назавтра предпочла оранжевый, черный и пурпурный. Иттен объяснил такую эклектику генами, ведь в ней текла кровь русских,греков и монголов. ВРЕМЯ НАЗАД Человек начал носить одежду еще 100–500 тысяч лет назад, прикрывая тело кожами животных, мехом, травой, листьями. Эту датировку подтверждают и биологи, которые говорят, что одежные вши отделились от своих предков, обитающих на голове, около 170 тысяч лет назад. А вот самая ранняя игла найдена в пещере Сибуду в Южной Африке, ее возраст — 60 тысяч лет. Читайте также: Столичные магазины все больше ориентируется на адресные предложения
