Золотой век Голливуда: мода 30-х годов ХХ века тогда и сейчас

Рассказываем об эпохе старого Голливуда — времени появления гламура, который стал влиятельнейшим из направлений в fashion-­­мире Представьте себе, что с помощью фантастической машины времени мы перенеслись на девяносто лет назад — в самое начало тридцатых годов ХХ века. Тревожное, сложное, противоречивое время. Начинается Великая депрессия, стартовавшая в 1929 году. Ей предстоит бушевать десятилетие, последствия же ее будут влиять на мировую экономику, политику и социум почти до шестидесятых. Стремительно беднеет средний класс, миллионы людей теряют работу, начинается массовая миграция. И среди всего этого упадка буйным цветом начинает цвести новое направление модной и киноиндустрии — так называемый гламур (от английского слова glamour, то есть «шарм», «обаяние»). Как получилось, что на фоне всеобщего обнищания, перед Второй мировой вой­­ной, казалось, в совсем не подходящие, мрачные годы, родился стиль, воспевающий роскошь, шик, богатство? Свет далекой звезды Но гламур, сердце эпохи, которую назовут Золотым веком Голливуда, стал результатом своеобразного социального протеста против действительности. Киноиндустрия всегда была поставщиком альтернативной реальности, а в тридцатые годы американское кинопроизводство получило свое известное «прозвище» и стало называться фабрикой грез. Как же оно верно! Когда за окном бушевал кризис, жизнь не радовала, общественность боялась (и не зря, как мы знаем из уроков истории) повторения опыта Первой мировой вой­­ны, людям просто необходим был хотя бы какой-­­то островок стабильности и надежды. Им стали кинотеатры, в которых показывали завораживающе-­­прекрасные фильмы. Несмотря на гнетущую обстановку и падение уровня зарплат, билеты на сеансы продавались, как горячие пирожки. Еще бы: там, в темном зале, можно было хотя бы ненадолго отключиться от того, что происходило с тобой в суровые будни. Только-­­только появившийся звук стал настоящей революцией и обеспечил выходящим картинам растущую популярность. На экранах блистали дивы, которых не встретишь в очередях на биржу труда, — статные, тонкие, с идеальным маникюром и фарфоровой кожей, с тонкими бровями, в элегантных, с иголочки нарядах. Как они были не похожи на реальных женщин тридцатых, и оттого были так желанны! Но никакого отношения к сексуальному вожделению образы актрис тридцатых не имели. Все благодаря, точнее, из-­­за так называемого кодекса Хейса, который наравне с Великой депрессией повлиял на формирование гламура. В чем было дело? Американская ассоциация кинокомпаний запретила производителям фильмов «снижать моральные стандарты тех, кто их видит». Список этических запретов, в частности, касающихся изображений любой наготы, даже если это были силуэты или тени обнаженных актеров. О сексе вообще не заикались — если только режиссер не хотел включить в картину монолог с порицанием этого действа. Первая брачная ночь, мужчина и женщина, просто лежащие в одной постели, также были неуместны на экранах. В таком положении у создателей фабрики грез просто не оставалось рычагов давления на зрителя, кроме как «прокачивать» образы через костюмы. И началось! Мода на спортивные, лаконичные комплекты стремительно исчезала — на смену ей приходил женственный и роскошный гламур. Переливающийся атлас, бархат, многие метры шелка и фатина, мех (куда же без этого атрибута богатства) — даже такие влиятельные персоны fashion­­мира, как Коко Шанель и Марсель Роша, пересмотрели свой подход к созданию коллекций и начали выпускать более пышные, претенциозные и сложные вещи. Королем формы стал волан во всех его проявлениях. Многослойные, пышные, сотканные из сотен оборок, воланы захватили умы дизайнеров на целое десятилетие вперед. Против них выступала новая античность: женщины превращались в богинь при помощи облегающих силуэтов, тяжелых тканей и закрывавших голые плечи и декольте меховых и перьевых боа. Вообще, аксессуары золотой эпохи соответствовали названию: кожаные длинные перчатки, шелковые накладные банты, туфли с сексапильной перепонкой, шляпки, что подчеркивало женственность и чувственность дам того времени. Самой эффектной небожительницей голливудского олимпа была возлюбленная Кларка Гейбла Кэрол Ломбард, звезда классической комедии «Мистер и миссис Смит». Она была образцом элегантности, первой среди тех, кто стал гламурной иконой. С ней соревновалась дерзкая и острая на язык Хеди Ламарр, которую называли второй Вивьен Ли. Точеные скулы, фарфоровая кожа, страсть к классическим нарядам, подчеркивающим все достоинства ее фигуры, — но в историю Хеди вошла не только как культовая актриса гламурной эпохи, но и как автор сакраментальной фразы: «Любая девушка может быть гламурной. Все, что вам нужно сделать, — стоять на месте и выглядеть глупо». Так ролевая модель этого стиля высмеивала его слабые стороны. Среди всего этого торжества женственности оставались и те, кто был верен своим привычкам — например, сексуальная Марлен Дитрих, которая была одинаково эффектной и в облегающем платье, и в шикарном смокинге. Правда, в кадре так она появлялась редко. Еще одна бунтарка и нонконформистка от Голливуда, Грета Гарбо, пропагандировала равноправие в моде, будучи одной из самых известных поклонниц мужского костюма. Леди совершенство Родившийся в тридцатые, гламурный стиль набирал обороты вплоть до сороковых. В то время, когда человечество переживало ужасы Второй мировой, богоподобные актеры и актрисы сверкали на экранах в длинных платьях и костюмах-­­тройках, их идеальные укладки волосок к волоску, безупречные брови (к сороковым «ниточки» уступили место широким), красные губы и белоснежные улыбки напоминали простым смертным: dolce vita продолжится даже после того, как отгремят взрывы. Фабрике грез казалось, что чем ярче и эффектнее будут киногерои, тем большим вдохновением они станут для простого народа. Так оно и случилось: фотографии классических красавиц золотого века появлялись над кроватями в военных казармах армий Европы и США. Секс-­­символами и модными иконами сороковых стали несколько звезд, которые и до сих пор олицетворяют собой эпоху старого Голливуда. Прежде всего речь о знойной брюнетке Аве Гарднер. Ее совершенные локоны, красивые соболиные брови и декольте, которое она демонстрировала на светских мероприятиях (в кадре, как мы уже упоминали, это делать было нежелательно), осиная талия, которую Ава подчеркивала с помощью модного тогда силуэта с широкими бедрами и плечами, сводили с ума не только ее поклонников. Среди почитателей таланта и красоты актрисы был замечен и писатель Эрих Мария Ремарк, и изобретатель и режиссер Говард Хьюз, и великий Фрэнк Синатра. Их с Гарднер история любви входит в фонд самых пылких, страстных и безумных романов мира. Аву называли женщиной с лицом ангела и телом богини — и по сути, такими были все актрисы эпохи «высокого гламура», прекрасные существа без упрека и изъяна. Среди них и своенравная Рита Хейворт, и нежная Лорен Бэккол, и Скарлетт всех времен и народов Вивьен Ли. Между съемками, где в кадре звезды блистали чаще всего в исторических костюмах, знаменитые девушки начали носить «двой­­ки» с укороченными пиджаками и юбками по голенище, облегающими и чуть расклешенными книзу. Белоснежные блузы, микроскопические перчатки и шляпки-­­таблетки — без этих деталей образ считался неполным. Свои прекрасные волосы многие обрезали до лопаток и укладывали легкими волнами или тугими аккуратными кольцами в классический пучок. На закате дня Отдельно стоит сказать о классическом макияже и укладке того времени. Естественно, визажисты не оставляли ни единого шанса не только несовершенствам кожи, но и ее естественным особенностям, таким, как румянец или, не дай бог, веснушки. Тонны кремов и пудры, и вот перед нами восхитительный фарфор и безупречный атлас. Никаких цветовых вариаций у женщин той эпохи не было — мы видим див с красной помадой и черной подводкой, с огромными накладными ресницами и подведенными аккуратными бровями. Некоторые звезды так сживались со своими экранными героинями, что продолжали носить алый на губах и в повседневной жизни. Что качается укладок, набирали популярность те самые голливудские локоны, как у актрисы Вероники Лейк. Ухоженные, блестящие, густые, зачесанные на косой пробор и завивающиеся от середины длины в мягкие, упругие кольца волосы, покрывающие плечи и спину, — так выглядела самая распространенная прическа тридцатых и сороковых. Стрижки средней длины могла себе позволить далеко не каждая: среди тех, кто решался на авантюру, все та же бунтарка Марлен Дитрих. К пятидесятым годам начинается упадок гламурного стиля: его влияние все еще сильно, но ужасы вой­­ны начинают забываться, и женщина­­-мечта перестает быть столь востребована. Привычная жизнь берет свое, идея гламура постепенно изживает себя, и появляются те, кто умеет мастерски сочетать роскошь и casual. Они стали приземленнее — и оттого еще желаннее. Культовая актриса той эпохи Мэрилин Монро с легкостью меняла «обнаженное» блестящее платье-­­пеньюар на удобный мохеровый свитер и брюки, восходящая звезда пятидесятых Одри Хепберн одинаково эффектно смотрелась и в торжественных образах, и в джинсах и рубашках. Сегодня отголоски блестящей гламурной эпохи мы встречаем сплошь и рядом — конечно, никто больше не выходит за продуктами в нарядных длинных платьях в пол. Зато каждый год мы наблюдаем парад красот: красные дорожки кинофестивалей радуют нас кутюрными творениями Armani и Dior, Versace и Valentino. Костюмы-­­двой­­ки с радостью носят Рианна и Хелен Миррен, Натали Портман и Кира Найтли — к их услугам современные, но явно с налетом ностальгии по временам старого Голливуда коллекции Chanel и Chloe. Женщина- мечта, поставленная на пьедестал — сегодня этот образ устарел, и на смену ему идут другие ролевые модели. Но он продолжает вдохновлять современных творцов на создание… да чего угодно, от произведений литературы до коллекций макияжа. Так почему бы нам не взять от дам той эпохи лучшее — умение быть музой и силу исключительной женственности?