Покрас Лампас: хочу вдохновлять людей работать с кириллицей

Покрас Лампас — молодой российский художник, который прогремел на весь мир благодаря новому направлению, которое сам и изобрёл, — каллиграфутуризм. К 29 годам в его списке заслуг десятки стрит-арт-объектов по всей России и миру, запись в Книге рекордов Гиннесса, работа с мировыми брендами Fendi, Nike и другими.

Над чем российский художник работает сейчас? Какие планы на будущее? Как коронавирус повлиял на его творчество? Какой цвет сыграет главную роль в 2021 году? На эти и другие вопросы Покрас Лампас ответил в эксклюзивном интервью NEWS.ru.

Площадь в Дербенте и Самарская набережная: сколько стоят работы художника?

— Вы вернулись из Дербента. Как определяете, куда поедете?

— Мне всегда предлагают, я редко что-то нахожу сам. В Дербенте работают мои коллеги, инициативная группа. Они меня пригласили на фестиваль «Стена», в прошлом году я не смог поехать.

В этом году все мои зарубежные проекты и поездки отменились из-за коронавируса и освободилось много времени для проектов в России. Вот я приехал в Дагестан.

— Какие дальнейшие планы?

— Дербент стал последним уличным проектом — сезон закончился. Но теперь я до весны буду работать в мастерской над полотнами, коллаборациями, экспериментальными проектами. Даю старт студийному сезону.

— Сколько стоит расписать уличный объект?

— Я не могу назвать даже примерную цену. Она складывается из разных деталей, каждый проект уникален. В Самаре это была набережная со своими тонкостями. Где-то площадь, а они тоже бывают разные.

Приведу пример. Я расписывал набережную в Самаре, это очень необычный объект, потому что её затапливает каждую весну. Мне нужно было учесть два момента. Во-первых, какая краска будет основной, чтобы она не выцвела от солнца, которого на набережной очень много. Во-вторых, не вся краска подходит для лака, а он нужен был, чтобы рисунок не смыло весной. Мы выбрали специальную золотую краску, для неё мы свозим пигмент со всей России, чтобы получить большой необходимый объём. Далее расписывалось всё кистью, поверх краски через краскопульты накладывался лак, чтобы предыдущий слой не размазало. Здесь подключаются ассистенты. Кроме того, мы арендуем специальную технику, например, подъёмную.

Работа с Западом: так ли востребован стрит-арт в России?

— Вы неоднократно попадали в Книгу рекордов Гиннесса. Ваш стиль признан и неповторим. Но прежде чем вы стали широко известным в России, вы сначала обрели популярность на Западе. Нет ли какой-то обиды на родину?

— Нет никакой обиды. Развитие искусства происходит по-разному в каждой стране. Например, стрит-арт пришёл гораздо позже в Россию, чем в США или Европу. Но нам это не мешает делать крутые проекты, которые потом попадают в мировые новости и книги.

То же самое касается карьеры художника. Здесь задача не стать мировой новостью, а сформировать свои стиль и философию. В этом плане мне нравится Россия, даже на самых первых порах у нас очень много возможностей для начинающих — большой простор.

— А в России вы чувствуете себя достаточно свободным?

— Ограничения есть в любой стране. Моя специфика — это каллиграфия, кириллица. Мне интересно, что происходит с языком: как он изменяется в социокультурном аспекте, как на него влияют современные технологии. И конечно, мне очень интересно работать в России. В нашей стране каллиграфии было уделено очень мало внимания. Кириллица у нас как объект современной каллиграфии очень слабо изучен. Моя задача в том числе вдохновить других на работу с кириллицей и показать, что наши письменность и самобытность могут быть актуальны в современном контексте.

— Кстати, не один десяток лет ведутся споры о букве Ё — можно ли её заменять на Е или всегда нужно писать, а может, вообще убрать из алфавита и оставить только для фонетического обозначения. Вы за букву Ё?

— Это хороший вопрос. У каждой буквы есть какой-то контекст, в том числе социокультурный. То есть если мы будем на конце слова писать ъ, нас это автоматически переносит в XIX, начало XX века. Если мы сейчас пишем букву Ё, мы понимаем, что мы живём, например, в XXI веке. Если в XXII веке мы откажемся от буквы Ё, тогда она станет интересна в историческом контексте.

Я люблю и букву Ё, и букву Ъ, если честно (смеётся). При этом я не буду никому запрещать убирать букву Ё, я буду рад за тех, кто напишет слово Королёв через е, и он останется для меня родным городом.

— Вы работали с крупными мировыми брендами, например, Nike и Fendi. С кем хотите поработать ещё?

— Я редко ставлю целью поработать с определённым брендом. Я формирую у себя систему ценностей и в этих рамках создаю какой-то объект. За всеми брендами стоят очень креативные люди, которые ищут себе похожих, со сходной, так скажем, системой координат. Таким образом и рождается сильный проект.

Условно, когда в Louis Vuitton пришёл Вирджил Абло, он начал смотреть, как вообще его взгляд на культуру может отразиться на таком крупном бренде.

Я скорее бы сказал, что мне интересно работать с людьми, которые работают в брендах. Если это, например, Абло или Ким Джонс — масштабные величины, легенды дизайна и моды — с ними можно поработать для любого бренда.

Тренды и мода: какая тенденция наметилась?

— С 2015 года креативным директором модного дома Balenciaga работает уроженец СССР, выходец из Грузии Демна Гвасалия. Мы знаем и российских дизайнеров, которые работают на Западе. Что это? Разворот Запада на Восток в моде?

— Я бы сказал, что в принципе Гвасалия говорит не столько о восточной эстетике, скорее, он говорит о постсоветской эстетике. И у неё есть определённые элементы, которые круто выстрелили в его коллекциях, показах и принтах.

Но на мой взгляд, она уже перестала быть трендом, 2017–2019 годы были активно посвящены этой теме.

— А какой тренд наметился сейчас?

— Я внимательно слежу за трендами и хочу отметить, что сейчас в мире моды нет одного явного тренда. Коронавирус сильно сместил акценты. В показах стало больше диджитал-тем. Сейчас мода говорит не об эстетике, а о присутствии новых технологий. Сейчас очень интересно за этим наблюдать, но прогнозы делать сложно.

— У вас есть свой бренд и магазин. Какое развитие вы видите для этого проекта?

— Я бы хотел вас поправить: не магазин, а шоу-рум. Разница в том, что концепция шоу-рума — показать единичные вещи и организовать пространство, выстроить комьюнити вокруг.

Бренд у меня довольно интересно развивается. У меня сформировалась очень хорошая команда, которой я доверяю и могу эффективно решать те или иные задачи. Мы довольно сильно продвинулись в технической стороне: производство, фурнитура, технологические новшества.

Но перед мной стоит вопрос времени. Я прежде всего художник, у меня много проектов. К тому же и медийная часть: интервью, съёмки, пресс-конференции — также занимает много времени. Это, конечно, всё безумно интересно, но требует времени, но при этом приучает структурировать творческие процессы.

Поэтому получается, что вместо того, чтобы формировать свой бренд по классической схеме: открыл магазин, пошёл в регионы, начал работать с офлайн-продажами — мы, скорее, стали экспериментальным брендом. Мы спокойно можем сделать дроп в офлай или онлайн или создать единичную вещь, или поработать над коллаборацией.

Наш бренд — это рупор новых знаний и мыслей, когда художник не только с коммерческой стороны развивает компанию, но и с творческой и концептуальной.

— То есть Покрас Лампас — это ещё и дизайнер?

— Конечно, я обладаю достаточными знаниями, чтобы быть экспертом. Но я художник прежде всего. Если бы я стал дизайнером, то летал бы на показы, общался с байерами, посещал шоу-румы. Это требует много времени, я себе это позволить не могу.

Меня все знают и представляют как художника Покраса. Для меня важно объяснить, в чём разница. Для меня одежда — только один из способов самовыражения как художника. Конечно, я могу сделать тиражные изделия или штучную вещь, но это для меня работа художника, а не дизайнера.

Победа и космос: готов ли Лампас расписать Красную площадь?

— В России две главные темы — космос и Победа. С этим хотели бы поработать?

— Это очень непростые темы, потому что с ними уже многие работали. На мой взгляд, нужно придумать что-то новое и интересное. Нужно работать с архивами, много времени этому уделить. У меня такой задачи нет. Хотя историческая тема мне близка, но это большая ответственность. Если есть альтернатива, я выберу её.

Конечно, мне предлагали тему Победы, но я отказывался, но не потому что не хотел. Предлагают очень сжатые сроки: приходят за два месяца и говорят о каком-то событии. Нет! Приходите за два года, и мы сможем заранее всё обсудить и подготовиться. У меня есть принцип: я не хочу, чтобы через пять или десять лет мне было стыдно за мою работу.

— А расписать Красную площадь?

— Это большой вызов. Сделать это, чтобы просто попасть в новости, я не хочу. Если будет какая-то идея, которая сможет объединить всю Россию, то, возможно, для меня это будет главным вызовом. Такие объекты имеют колоссальную историю, в них заложены свои смыслы. Если это для людей, то мой ответ: да, готов.

— Будем надеяться, что пандемия начнёт отступать, а мир вернётся в прежний режим жизни. Какие планы на весну?

— Сегодня обсуждали, что было бы круто слетать в Токио на цветение сакуры и поснимать там, поработать там с контентом. У меня уже точно есть приглашение на один большой проект интересный в Латвии. Один проект у нас планировался в Монако в этом году и перенёсся на следующий.

Но я хочу поработать и в России: Петербург, Москва, Екатеринбург, Нижний Новгород. Уверен, что мы продолжим работу с уличным пространством в Самаре.

Слово года и цветные тренды в 2021 году

— Разные организации, компании, словари уже начали называть слово года. Конечно, это «коронавирус», «COVID» и другие формы написания вируса. Если отбросить это, какое слово стало главным, по вашему мнению?

— Я почему-то думаю, что это слово «надежда», потому что люди всегда объединяются, когда приходит беда.

— Ежегодно Pantone называет цвет, который будет в тренде на следующие 12 месяцев. В 2021-м это будут глубокий серый и ярко-жёлтый. Какой бы цвет назвали вы для следующего года?

— Мне почему-то просится белый. Но зная Pantone, вряд ли они выберут белый, потому что с точки зрения маркетинга это слишком скучный вариант.

Хотелось бы, наверное, чтобы Pantone уже включал какие-то технологические элементы, например, голографическую краску, которая реагирует на температуру или свет. В целом то, что всё-таки стимулирует технологический прогресс: а цвет каждый увидит свой.