В долгах и в шелках: кто из российских императриц не умел считать деньги
Императрица Елизавета Петровна никогда не появлялась на публике в одном платье два раза. Ходит слух, что Екатерина Великая обнаружила в ее гардеробной около 15 тысяч платьев. При чем она зачастую шила их в долг. Но не только Елизавета Петровна славилась своей любовью к роскошной жизни. Кто из российских монархов был самым расточительным? Об этом нам рассказал историк Евгений Гурьев.
По словам эксперта, денег у Елизаветы Петровны не хватало ни своих, ни казенных. Поэтому купцы отпускали ей ткани в долг. Ее любили в России и прощали многое.
«У нее были и карточные долги. Именно поэтому при ней не был достроен ни один дворец. Не хватало денег ни на что. Была и коррупция, но там уже не ее вина. Так система работала. Что касается оставшихся от Елизаветы Петровны платьев, то есть версия, что Екатерина II все выкинула. Ведь Елизавета Петровна обожала стиль барокко: пышные, шикарные и роскошные. Даже дворцы и храмы она строила в этом стиле. Екатерина II не любила пышный стиль барокко, переходящий в рококо. Она считала их излишней тратой денег, поэтому стала продвигать в России стиль классицизма. Какие-то платья Елизаветы Петровны она, возможно, выкинула, что-то раздарила, а кое-что даже сохранилось в музеях».
Это интересно: Уникальное место в Санкт-Петербурге: история Охтинского мыса и крепости Ниеншанц
Да и у самой Екатерины Великой, продолжает историк, платьев было не меньше — как и у любой российской аристократки.
«Про количество платьев хотелось бы уточнить, что это легенда. Невозможно точно сказать, а сколько их было на самом деле. Про 15 тысяч говорили придворные. Но эта цифра призвана была показать масштаб. Екатерина II точно их не оставила себе — размеры у них были разные. В молодости Екатерина II была стройной женщиной, а Елизавета Петровна никогда не была худой».
Возможно, часть нарядов ушла в счет погашения долгов, объясняет Гурьев. Расплачиваться с ними пришлось именно казне и новой императрице.
«Принято было отдавать долги. Если монарх сделал долги, то их не прощали. Их могли отложить. К примеру, если король или император брал в долг, то вернуть его нужно было обязательно. И неважно, кто брал эти деньги. Брал королевский дом — значит ему и рассчитываться. Кстати, именно эта проблема привела Францию к революции. Долги были огромные не только внутренние, но и внешние. Взять деньги было неоткуда, а уменьшить аппетиты французская аристократия и королевское семейство просто не желали. Они стали придумывать налоги, которые можно было внедрить. Но налоги платить уже никто не хотел. Крестьянам, буржуазии и ремесленникам это надоело».
В России до революции не дошло. Дело в том, что с французами в любви к роскоши трудно было соревноваться. Помимо Елизаветы Петровны «ссорить деньгами» любила и Анна Иоанновна.
«Достаточно вспомнить ее ледяной дом, который был построен для свадьбы ее придворных шута и шутихи. Анна Иоанновна тоже не очень умела считать и не отличалась математическими способностями, поэтому долги делать она умела. Не так масштабно, как Елизавета Петровна. Все-таки Анна Иоанновна очень долго прожила в бедности в Курляндии».
В XIX веке российские императоры все-таки считать деньги умели. Но иногда так складывались обстоятельства, что не создавать долги было невозможно. При Александре I, к примеру, Россия большую часть воевала с Наполеоном, прилагая все усилия. Николай I при все строгости и понимании расходов повесил на российское крепостное хозяйство непосильное бремя по содержанию армии, промышленности и так далее.
«Елизавета Петровна — ярчайший пример женщины, которая только веселилась. Так раньше шутили. Но несмотря на это, Елизавета Петровна была патриотом, хоть и смотрела на Европу. Сказать, что правление Елизаветы было пустым — нельзя. Она весьма интересный персонаж на русском престоле. Кровавой она не была, в отличие от Анны Иоанновны и Ивана Грозного. Она не подписала ни одного смертного приговора — заменяла их пожизненной ссылкой. Это единственный российский правитель, который не использовал смертную казнь».
Ранее историк Гурьев раскрыл для «Слово и Дело» секрет любви императрицы Елизаветы Петровны к военным мундирам