Коллекции Родины. Град Китеж на Волхонке
В музейной России есть свой град Китеж - будто канувший на дно, только все равно живой. Долго искать его не надо. Он в самом центре Москвы, на Волхонке, 10. Называется Отдел личных коллекций Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина.
А еще совсем недавно назывался музеем.
Музей личных коллекций "ушел на дно" в 2015 году, когда вокруг главного здания ГМИИ и окрестных галерей начали создавать "музейный городок". На время глобальной реконструкции просторное и изящное здание музея (22 зала, атриум и галерея на 3 этаже) превратили по сути в склад "чужих" фондов (сотрудники вежливо говорят "фондохранилище"). Все работы планировалось завершить три года назад. Но гладко было на бумаге...
И это очень досадно.
Потому что речь о бесценном.
Музей (теперь Отдел) личных коллекций на улице Волхонка. Фото: РИА Новости
Музейная революция
В январе 1994 года открытие Музея личных коллекций при ГМИИ им. А.С. Пушкина стало настоящей революцией. Музей оказался одновременно детищем своей эпохи - и ее антиподом. Его создатели и вдохновители - знаменитый литературовед, искусствовед, коллекционер Илья Самойлович Зильберштейн (1905-1988) и легендарный директор ГМИИ им. А.С. Пушкина Ирина Александровна Антонова (1922-2020) - пошли наперекор устоявшимся правилам.
Обычно в крупных советских музеях любые поступления из частных собраний растворялись каплями в море. Оседали в запасниках, иногда (особо ценные) могли удостоиться надписи мелкими буковками на табличке: "Дар такого-то". Было в этом обидное пренебрежение к тем, из чьих рук "культурное достояние" было передано "в народную собственность", а в огромном множестве случаев - просто вырвано, отнято, национализировано.
Двое подвижников, предложив идею нового музея, совершили идеологический переворот. Во главу угла они поставили личность коллекционера, его судьбу и философию, жизнь, чувства, память. Коллекционеры, гениально определила Антонова, "обладали предчувствием грядущих перемен, подобно великим художникам и поэтам, словно животные, которые чувствуют землетрясения раньше других. Это и инстинкт, и какое-то совершенно особое качество. Я не знаю, как оно называется, но это восприятие мира, в котором живешь..."
Создавая свое детище, эти двое выразили огромную, бесконечную признательность таким людям. "Вопреки духу времени", в эпоху сплошной коммерции и приватизации владельцы коллекций передавали их государственному музею исключительно в дар. Этот феномен - дань уважения безупречной репутации основателей и хранителей музея.
А Зильберштейн еще в советские времена добился практически нереального: здание для Музея личных коллекций освободила влиятельнейшая внешнеторговая организация "Автоэкспорт". Хотите - верьте!
Илья Самойлович Зильберштейн (1905-1988).
Дар Зильберштейна
Экспозицию строили по принципу "квартир": коллекции выставлялись в залах именно так, как их собирали и сохраняли в течение долгих лет. Первым и главным приобретением стало собрание самого Ильи Зильберштейна. Он руководил изданием беспрецедентной книжной серии "Литературное наследство", в которой вышло около ста томов. Был прекрасным ученым-архивистом. А главное - его стараниями в государственные архивы и музеи России были возвращены из-за рубежа реликвии, связанные с именами Пушкина и Жуковского, Репина, Брюллова и Венецианова, Серова и Бенуа, Ленина и Горького, декабриста Бестужева и поэта Тараса Шевченко, Дягилева, Лифаря...
Два рисунка художника Бориса Григорьева положили начало коллекции И. Зильберштейна.
Несколько тысяч произведений искусства и архивных материалов, полотен и альбомов, живописи и графики, писем, автографов и набросков!
Коллекционированию Зильберштейн отдал многие десятилетия - с тех пор как еще юношей на первые заработанные 10 рублей приобрел два рисунка художника Бориса Григорьева. И всю жизнь стремился противостоять, как сам говорил, "бездушному и жестокому" распылению чужих личных коллекций, которые "за редчайшим исключением превращались для родственников лишь в ценность материальную".
З. Серебрякова. Катя в голубом у елки. 1922 год. Коллекция И. Зильберштейна.
Дар Зильберштейна созданному им музею еле уместился в четырех залах. "В его старой квартире на Лесной улице, некогда с пола до потолка увешанной картинами, остались лишь голые стены, веревки вдоль них, да горы книг и рукописей, среди которых, нисколько об этих картинах не жалея, ходил очень довольный Зильберштейн, обуреваемый новыми проектами", - напишет в статье-некрологе журнал "Наше наследие".
До открытия музея в новом здании основатель дожить не успел.
О.Кипренский. Две головы. Около 1807 года. Коллекция И. Зильберштейна.
Ценность и радость
Сейчас в фондах Отдела личных коллекций - более 30 частных собраний, целостных и неделимых. Более 10 000 произведений. Среди них - то, что хранилось в семьях художников Александра Тышлера и Давида Штеренберга, пианиста Святослава Рихтера (живопись и графика Р. Фалька, В. Шухаева, Н. Гончаровой, Д. Краснопевцева). В фондах отдела великие образцы западноевропейского и российского искусства, работы старых мастеров (вплоть до Рембрандта и его школы) и современных живописцев графиков, скульпторов - искусство русского авангарда, отечественных нонконформистов. Эпоха Возрождения в соседстве с Серебряным веком.
В. Поленов. Христос ("Мечты"). 1881год. Коллекция С. Соловьева.
Увидеть бы всё и сразу! Увы, пока это лишь мечта. Здание закрыто.
Но работа новых подвижников, невидимая широкой публике, продолжается.
- Вы даже не можете представить, какое у нас идет движение материала, - говорит заведующая Отделом личных коллекций ГМИИ им. А.С. Пушкина Наталия Автономова. - Недавно прошли три выставки в Курске, Белгороде и Оренбурге. Ранее мы давали наши экспонаты на выставки Репина, Поленова, Семирадского. На петербургской выставке "Первая позиция" о балете - тоже наши реликвии. Русский музей постоянно их запрашивает. В Манеж, где пройдет выставка Фаберже, отправляем своего Григорьева, в центре "Зотов" будет наш Родченко...
А еще в музее активно издаются каталоги коллекций, хранящихся в отделе. Труд над любым музейным каталогом - долог и кропотлив: изучение, атрибуция, дизайнерские поиски перед созданием книги. ("Каждый раз с замиранием сердца смотрим, как она рождается, это отдельное произведение искусства"). Книгоиздательство по нашим временам удовольствие не из дешевых. Тиражи каталогов - не более 1000 экземпляров. Но они пользуются спросом и, если надо, допечатываются.
Вышло уже пять таких книг, в числе последних - каталог прекрасной коллекции стекла Федора и Екатерины Лемкуль, в которой насчитывается около 300 предметов - античных, зарубежных, русских, датированных XVIII веком. "Стекло - особый предмет. Чтобы полюбить этот хрупкий мир, не обязательно быть коллекционером. Наверное, почти у каждого в доме есть старинные стеклянные флакончики, бокалы, безделушки - то, что представляет для владельца ценность и радость", - замечает Наталия Борисовна.
Коллекция стекла Ф. и Е. Лемкуль.
Ценность и радость - точные слова. "Коллекционерское пространство затягивает, увлекает, люди читают, становятся знатоками. Ведут дискуссии с нами, искусствоведами! - радуется моя собеседница. - Постепенно коллекция становится главным действующим лицом вне зависимости от статуса и возможностей ее собирателя. И в конце концов перед ним встает вопрос, как дальше быть с результатом усилий, всех этих затрат не только финансов, но и энергии, эмоций, душевных сил".
Хранителям тяжело осознавать, что во время реконструкции невозможно выполнить главное обязательство перед дарителями - выставлять их коллекции. Но даже в эти трудные годы фонды постоянно пополняются.
Р. Фальк. Мулат (Автопортрет). 1935 год. Коллекция Д. Левенсона и С. Вязьменской.
Возвращение адмирала Шишкова
Наталия Борисовна с гордостью перечисляет дары последних лет.
Семь картин и 16 графических работ звезды русского авангарда Роберта Фалька. Они принадлежали Светлане Александровне Вязьменской, супруге известного адвоката Дмитрия Левинсона, который дружил с вдовой художника. Тут настоящие шедевры: "Мулат" (автопортрет Фалька), портрет девушки в платье с кружевным воротником (предположительно на нем изображена Татьяна Яковлева, последняя возлюбленная Маяковского)...
О. Ренуар. Две девушки. Начало ХХ века. Наследие Г. и О. Верейских.
Собрание искусствоведа Ольги Осиповны Ройтенберг, которое отошло к ее наследникам, - примерно 2 тысячи произведений живописи и графики художников из плеяды выпускников ВХУТЕМАСа, их письма и воспоминания, фотографии и личные документы. Судьбы этих талантливых, но за редкими исключениями - малоизвестных художников часто складывались трагически: их обвиняли в "формализме", отлучали от творчества, кого-то репрессировали, кто-то погиб на фронте... Теперь раз в два месяца музей проводит вечера их памяти, для которых найдена особая форма: рассказы потомков, демонстрация семейных фото и записей, самых дорогих домашних реликвий.
Коллекция западноевропейского и русского искусства, которую при участии знаменитого историка искусства Павла Павловича Муратова собирал выдающийся поэт и переводчик Сергей Васильевич Шервинский. 17 живописных полотен и одна скульптура, переданные его внучкой, Еленой Федоровной Шичалиной, известным ученым-филологом.
Н. Гончарова. Ангелы и аэроплан. 1914 год. Коллекция Р. Дуганова и Н. Дугановой-Шефтелевич.
- Вы не поверите, что входит в этот дар! - восклицает Наталия Автономова.
Но как не поверить, если вот он. Портрет адмирала Шишкова работы Дж. Доу, который считался утраченным, - в Эрмитаже есть только незаконченный портрет этого флотоводца и министра просвещения времени Николая Первого!..
- Понятно, что электронные версии дают возможность всмотреться в детали, - замечает Наталия Борисовна. - Но в оригинал вложена энергетика, которая не сравнима ни с чем. И для изобразительного искусства важнее всего - реальное общение с оригиналом, а не с цифровой копией, пусть даже самой качественной.
Моя собеседница предвосхищает вопрос журналиста: когда же мы всё это увидим вживую?!
А. Тышлер. Балалайка. 1965 год. Наследие А. Тышлера.
Коллекция и Личность
У Наталии Автономовой нет ответа. Но она знает совершенно точно: взаимоотношения частного и государственного в мире искусства должны и будут развиваться:
- Мы уже видим, как в этом направлении движется, к примеру, Третьяковская галерея. На Крымском Валу теперь есть именной зал Георгия Дионисовича Костаки, а не просто скромные упоминания на табличках о его даре (а это более 800 картин). Я очень рада, что традицию пожертвований и даров в России возобновили, можно сказать - реанимировали. Да, среди коллекционеров времен перестройки были и нувориши, и те, кто руководствовался коммерческими соображениями. Но знаете, что обычно происходит? Сила искусства, повторюсь - затягивает. Переводит коллекционера на совершенно другие рельсы, не прагматичные и не сугубо финансовые. Он оказывается в пространстве художественного мира. И пусть даже не становится "совсем другим" - но сильно и глубоко меняется. Превращается в знатока и ценителя. Гордится не просто тем, что у него на стене висит полотно Кандинского ценой в миллионы. А тем, что это "особенный" Кандинский, созвучный его душе и устремлениям.
Д. Штеренберг. Автопортрет. 1915 год. Наследие Д. Штеренберга.
Получается, что сначала собиратель формирует коллекцию. А затем коллекция создает Личность.
И это, наверное, самое главное.
P.S. В ГМИИ им. А.С. Пушкина осторожно прогнозируют, что к концу 2024 года здание Отдела личных коллекций будет наконец-то освобождено от фондов-постояльцев.
На выставке "Неизвестный Кончаловский" в Музее личных коллекций. 2002 год.
