Ученице Этери Тутберидзе Софье Акатьевой всего 13 лет, по возрасту она пока что не может выступать на международном уровне даже среди юниоров, но уже владеет сложнейшими техническими элементами, с которыми вполне может побеждать и взрослых соперниц, и держится на публике с такой уверенностью, что многие эксперты уже сейчас прочат ей звездный статус. В текущем сезоне Акатьева участвовала в двух внутрироссийских юниорских турнирах и с обоих увезла золотую медаль. Причем на этапе Кубка России в Сызрани по баллам была не так уж далека от серебряного призера чемпионата Европы Анны Щербаковой, победившей у взрослых.
В перерыве между соревнованиями и тренировками Софья дала интервью ТАСС, в котором рассказала, как попала в "волшебный мир" фигурного катания, за чьими тренировками подсматривала в детстве и почему Тутберидзе — лучший тренер мира.
— После контрольных прокатов Елена Чайковская сказала, что наши фигуристы катаются так, будто бы и пандемии не было вовсе. Она говорила о взрослой сборной, но эту характеристику, как по мне, можно смело отнести и к юниорам. Расскажите, чего стоило выйти на высокий уровень в такой короткий срок?
— На карантине я провела 2,5 месяца. Для фигуристов, конечно, срок очень большой. Дома проводила тренировки — примерно как и в зале. Прыгала прыжки, туры, растягивалась. Хореографией занималась, ОФП. Конечно, было тяжело — я боялась, что когда выйду на лед, будет очень непривычно.
Потом мы наконец-то приступили к занятиям в Новогорске на сборе. Постепенно приходили в форму. Хорошо, что все получилось, — за это, кстати, большое спасибо нашему тренерскому штабу. На изоляции же в основном занималась уроками, у меня были репетиторы. Ну и я очень люблю танцевать — импровизировала под музыку.
— Со сбора в Новогорске Даниил Маркович сделал два видео о том, как Алена Косторная и Анна Щербакова впервые после паузы неловко выходят на лед. У вас был похожий случай?
— Примерно, да. Непривычно было. Сначала очень много скользили на тренировках, затем уже постепенно запрыгали одинарные, двойные. После этого потихоньку начали прыгать тройные. Конечно, падали очень много (смеется). Но без этого никуда.
— В пандемию многие говорили, что фигуристам придется вспоминать, каково это — стоять на коньках.
— Заново учиться стоять не приходилось, конечно. Но элементы мы и правда учили практически с нуля. Мышечная память короткая, поэтому восстанавливаться действительно было очень тяжело.
— Сколько времени ушло на возвращение сложных прыжков?
— Тройные успела распрыгать еще в Новогорске. А четверной тулуп и аксель в три с половиной оборота — только когда мы вернулись в "Хрустальный". Это примерно в середине августа.
— Так поздно? Через пару недель вы уже побеждали на первенстве Москвы.
— Ну, так получилось (улыбается).
— Что для вас будет главным в этом невнятном сезоне?
— Очень хочется показывать максимум и кататься чисто. Улучшать вращения, программы…
— …и учить что-то новое?
— Да. У меня в планах прыгнуть два четверных тулупа и тройной аксель (в произвольной программе). Еще хочу выучить четверной сальхов. На тренировках уже захожу в него. Надеюсь, в конце сезона он у меня получится на соревнованиях.
— До конца сезона, будем надеяться, еще далеко. Надо хотя бы Кубок России и национальные чемпионаты успеть провести. Кстати, какой этап у вас будет вторым?
— Скорее всего, четвертый. В Казани.
— Вы говорили, что заинтересовались фигурным катанием с Олимпиады в Ванкувере. Но ведь вам тогда было чуть больше трех лет — вряд ли вы сами наткнулись на трансляции. У вас в семье любят фигурку?
— Да, в моей семье все обожают фигурное катание! Мы смотрим все трансляции соревнований. Это моя мама показала мне выступления фигуристов на ОИ по телевизору.
— На турниры, полагаю, ездите с мамой?
— Она ездит со мной на все соревнования, присутствует на тренировках. И очень поддерживает меня.
— И выступления ваши смотрит? Глаза не закрывает?
— Переживает, конечно, сильно. Но прокаты смотрит, не выходит.
— Можете вспомнить, чем вас так привлекло фигурное катание?
— Помню, меня так сильно покорил белый, ослепительный лед… Очень нравилось, как фигуристы делают прыжки. Естественно — костюмы у девушек! Очень понравилось, как они одевались. Платья с камнями, они так ярко блестели. Сразу захотелось померить такое же.
— В первый раз слышу, чтобы спорт начинался с платьев.
— Но это же правда очень красиво! (смеется).
— Кого назовете своими главными героями той Олимпиады? Ким Ён А, Мао Асада? Или, быть может, Тесса Вирту и Скотт Мойр?
— А я тогда не знала никаких имен — слишком маленькой была. Но увиденное на экране меня просто заворожило. Захотелось стать частью этого сказочного мира. Потом уже я, конечно, Ванкувер пересмотрела. В основном девушек — Мао Асаду и других.
— Насколько я понимаю, вы сразу же попали в "Хрустальный". Почему выбрали именно этот каток?
— Как только получила коньки, ежедневно их примеряла дома и воображала себя фигуристкой. Постоянно просила родителей отвезти меня на каток. В итоге меня отвели на каток рядом с нашим домом — это был "Хрустальный". Решили, что это будет наилучший вариант для нас.
— Часто так бывает, что параллельно с фигуркой дети в раннем возрасте занимаются еще чем-то. Фигурное катание конкурировало за вас с каким-нибудь другим видом спорта?
— Когда только-только начала заниматься фигурным катанием, я была, наверное, как и все дети. Параллельно ходила на танцы, рисование. Вроде бы, даже на хор. Потом начала потихоньку втягиваться в тренировки и поняла, что на катке мне нравится гораздо больше, чем где-то еще. Так что какой уж тут хор (смеется).
Словом, чем чаще я ходила в "Хрустальный", тем больше мне хотелось уделять времени фигурному катанию и меньше — другим занятиям.
— С какого момента вы поняли, что фигурное катание для вас — это всерьез и надолго?
— Точно — с переходом в группу Этери Георгиевны.
— Вашими первыми тренерами были Юлия Красинская и Оксана Булычева. Помню, Анна Щербакова рассказывала мне, что, когда тренировалась у тех же специалистов, часто подглядывала за тренировками Юлии Липницкой у Тутберидзе. А за кем вы подсматривали?
— За Алиной Загитовой, Женей Медведевой, Полиной Цурской. Они катались прямо перед моей группой, и я до своей тренировки выглядывала из раздевалки, смотрела, как они занимаются. Особенно мне нравилось, как они программы катают. В то время я мечтала научиться так же высоко прыгать, легко и грациозно скользить.
— То есть вы раньше приходили на тренировки, чтобы понаблюдать за старшими девочками?
— А как ради такого не прийти пораньше? (Смеется.)
— В 2017-м вы и сами оказались у Этери Георгиевны. Насколько сильным оказался контраст с вашей предыдущей группой? И что произвело на вас наибольшее впечатление на первых порах?
— Контраст был сильный, это правда. Ну и скажу сразу — я мечтала попасть к Этери Георгиевне! Пришла на тренировку, начала показывать прыжки, которые тогда умела. Если не ошибаюсь, у меня тогда были все тройные, кроме риттбергера. Этери Георгиевна исправляла ошибки, а я старалась выслушать каждое замечание и сделать лучше. Помню, волновалась тогда очень сильно (смеется). Примерно две недели провела в таком режиме, успела запрыгать риттбергер и дупель-тулуп (каскад из двойного акселя и тройного тулупа — прим. ТАСС).
И все получилось. Очень радовалась, когда мне сказали, что я остаюсь. На самом деле мне очень повезло, что я катаюсь в этой группе. У Этери Георгиевны я увидела настоящих чемпионов. Беру с них пример в катании, прыжках, трудолюбии, в стремлении к победе.
— Лично слышал несколько историй, когда пришедшие к Этери Георгиевне фигуристы в кратчайшие сроки начинали прыгать то, что раньше им не давалось. Вы сами разгадали для себя этот секрет, почему так получается?
— На самом деле в моем случае меня просто очень сильно мотивировали девочки на катке. Я тогда занималась вместе со старшей группой — Женей, Алиной, Полиной, Аней, Сашей Трусовой. С восхищением смотрела за ними, хотела попробовать прыгнуть что-то, что прыгают они.
— Самая популярная характеристика Этери Георгиевны, которую мне доводилось слышать от тех, кто с ней работал, — она холодная для окружающих, но при этом открытая и дружелюбная для "своих". Во время испытательного срока успели ощутить на себе ее тренерскую строгость и твердую хватку?
— Этери Георгиевна в первую очередь справедливая. И она очень любит то, чем занимается. Мне кажется, только с таким наставником можно достичь по-настоящему великих результатов.
— Справедливая? Это как? Обычно говорят "строгая" или "требовательная".
— Она не то чтобы строгая… Знаете, вот именно что справедливая. Когда у тебя прям совсем ничего не получается, она дает такие советы, чтобы ты успокоился и исправил ошибку. То есть она не начинает сильно ругаться или еще что-то. Наоборот — говорит спокойно, старается всячески поддержать.
— С переходом к Тутберидзе вы не поменяли каток, но группу все же пришлось сменить. Насколько быстро удалось влиться в новый коллектив? И кто вам помогал в этом?
— А я, можно сказать, сразу втянулась. В группе мы хорошо общаемся между собой, поздравляем друг друга с праздниками. Все друг с другом на равных — нет разделения по возрасту и всего такого. Ну и моя семья меня поддерживает и очень помогает во всем.
— У Этери Георгиевны вы оказались аккурат к моменту, когда началась подготовка к Олимпийским играм в Пхёнчхане? Это не мешало вам в адаптации в новом коллективе?
— Абсолютно не мешало. У нас же три тренера и восемь — десять спортсменов на льду. Так что внимания в любом случае хватает всем.
— С какими мыслями смотрели за происходящим? Было ли ощущение, что скоро произойдет нечто грандиозное?
— Меня это очень стимулировало к работе. Нравилось наблюдать за тренировками, как они накатывают свои программы, готовят элементы. Помню, как мы провожали Алину с Женей в Пхёнчхан.
Сами Игры тоже смотрела, конечно. Соревнования начинались где-то в шесть утра — очень рано, но пропустить я никак не могла. Болела за наших девочек, тренеров, Россию. Так хотелось победы на Олимпиаде. Ну а после — на тренировку.
— На самом деле и Ванкувер, и Пхёнчхан я вспомнил не случайно. Так вышло, что в первом случае мы увидели, наверное, последний в истории случай победы в мужской одиночке без четверных, а во втором — без ультра-си у девушек. Причем последнее — прямое следствие работы группы Этери Георгиевны и лично вашей в частности. Наблюдая со стороны, как Аня и Саша Трусова крутят четверные на тренировках, осознавали, что вам тоже предстоит влиться в этот поток квадисток?
— Такая мысль у меня была, да. Смотрела на них и мечтала попробовать какой-нибудь четверной. Конечно, хотелось быть похожей на них. Было интересно, а получится ли у меня? Очень хотелось почувствовать это чувство полета в прыжке, и через несколько лет мне это удалось. Работа с такими известными спортсменами на одном катке добавляет стимула развиваться. Все нужно делать на максимуме.
— И что за четверными — будущее, тоже понимали?
— Да, но, знаете, важно спокойно относиться к четверным. Просто тренировать их и все. Мы же можем их делать, так что надо к ним спокойно относиться. Но это очень круто, что почти все из нашей группы могут делать такие сложные прыжки.
— Вы говорите о спокойствии, но как оно достигается?
— Когда ты так много попыток делаешь на тренировках, приходит уверенность. И ты уже не задумываешься, когда заходишь на него: "Вау, это же четверной, он так сложен!" Важно думать только о правильной технике, а не о том, как тяжело будет его сделать. Это только мешает.
— Все тренеры, работавшие с Сашей, говорили, что в ее случае четверные были лишь вопросом времени. Анна рассказывала, что впервые на тренировках попробовала четверной тулуп в 12 лет, причем совершенно к нему не готовясь. Вы помните, когда и как вам предложили попробовать тройной аксель или четверной?
— Это произошло в декабре 2018 года. У меня просто очень хорошо получался тройной тулуп, и я видела, что четверные — это возможно. Думала, значит, тоже когда-нибудь смогу его сделать. Ну и решила зайти на него.
— Сами?
— Да, мне самой захотелось. Ну, естественно, подъехала к тренерам, рассказала им. Они ответили: "Ну, давай на удочке попробуем". Попробовали. В какой-то момент мне сказали, что практически уже и не держат меня. Тогда разрешили делать самостоятельные попытки, и в марте я уже его прыгнула.
С тройным акселем была похожая история. После тулупа мне еще больше захотелось освоить что-то новое, и я опять сама попросилась (смеется). В январе начала тренировать, а прыгнула уже в апреле — практически сразу за тулупом.
— И неужели совсем не боялись? Алена Косторная, вон, отнекивалась от тройного акселя.
— Ну нет, точно не боялась. Я как-то… У меня больше интереса было. После тулупа подумала: "Ну, четверной уже получился. Тройной аксель, наверное, не сложнее". И пошла.
— Вообще, о чем должен думать фигурист, когда заходит на сложный прыжок? Или в этом случае важнее, о чем не стоит думать?
— Могу сказать, что ни в коем случае нельзя думать о падении. Важно концентрироваться на том, что сказали тренеры перед этим прыжком, и исправлять все ошибки. То есть сосредоточиться на элементе, но о плохом не задумываться.
— Можно ли сказать, что вам в плане изучения ультра-си ментально было чуть попроще, чем Ане и Саше? Все-таки им фактически пришлось прорубать окно в этот мир сложных прыжков, вы же начали знакомство с ними, живя, грубо говоря, уже в новой реальности.
— У каждого свой путь, конечно. Для меня это были просто обычные элементы, которые мне хотелось бы освоить. О других я как-то не особо задумывалась.
— У меня не идет из головы сентябрьское первенство Москвы, где вы просто не оставили соперницам шанса. Во-первых, из-за первого впечатления о вашей новой короткой программе. Выдержать напор вокала Хейли Рейнхарт непросто в любом возрасте, но у вас получается на отлично. Во-вторых, из-за того, как ловко вы "построили" нас — журналистов — в микст-зоне после произвольной. Такая харизма и уверенность в себе — редкие и очень ценные качества.
— Уверенность в себе приходит с опытом. Чем лучше все получается на тренировках, тем стабильнее и увереннее прокаты на соревнованиях. Если говорить о короткой программе, то мне самой очень нравится этот образ. Люблю примерять разные роли, спасибо Этери Георгиевне и Даниилу Марковичу за возможность представать в разных образах.
— Я говорил, скорее, про уверенность в повседневной жизни. Как считаете, откуда это в вас в столь нежном возрасте?
— Не знаю, оно как-то само появилось (смеется). На соревнованиях я стараюсь быть уверенной, но чтобы так, в жизни… Наверное, не могу назвать себя прямо очень уверенным человеком.
— Все специалисты, с кем я общался, в разговоре о вас употребляли фразу "будущая звезда". Причем контекст был не только чисто спортивный — речь шла скорее о подаче себя и умении держаться на публике. Скажите, а вам самой хотелось когда-либо стать поп-звездой?
— На самом деле в жизни — нет, не очень. Но на льду я стараюсь этот образ отыграть по максимуму. Звездой я себя точно не считаю. Слишком много еще нужно работать, чтобы ею стать. Но на публике выступать нравится, особенно когда меня поддерживают. Это придает сил.
— В последнее время фигурное катание все плотнее и плотнее соприкасается с поп-культурой со всеми ее плюсами и минусами. Плюсы очевидны — к примеру, у вас уже есть собственный фан-клуб, некоторые ваши болельщики доехали даже до Сызрани. Но и минусы как на ладони — хейт, фанатские склоки, скандалы. Скажите, вы следите за всем этим, что происходит вокруг фигурки?
— Я не особо читаю все эти комментарии, потому что все свободное время я стараюсь посвящать учебе. Как-то это все не особо интересно для меня, если честно. Только если совсем немного, но чтобы прям увлекаться этим — такого нет.
— Тренироваться и выступать это все не мешает?
— Перед стартом я об этом не думаю, потому что я сосредоточена на чистом прокате программы, а не на том, что потом напишут в комментариях или скажут где-то. В эти моменты правильный настрой играет очень большую роль.
Беседовал Владислав Жуков
