Альберт Ризванов: "К весне-лету пандемия, скорее всего, не будет носить массовый характер"

Врач КФУ о прогнозах по эпидемии, сроках третьей волны COVID-19 и гонке вакцин

"К весне 2021 года большинство населения России будет иметь антитела к COVID-19, переболев либо привившись от новой коронавирусной инфекции. У нас у всех будет иммунитет. Но приобрести его мы можем по-хорошему или по-плохому. По-хорошему — вакцинироваться, по-плохому — переболеть. Вакцинироваться во много раз безопаснее, чем переболеть. COVID-19 — страшная болезнь, которая может вызывать долговременные тяжелые последствия", — рассказал в интервью "Реальному времени" директор научно-клинического центра прецизионной и регенеративной медицины Института фундаментальной медицины и биологии КФУ, член-корреспондент Академии наук РТ, доктор биологических наук Альберт Ризванов. Профессор также высказал мнение, когда, на его взгляд, пандемия новой коронавирусной инфекции сойдет на нет, кто победит в гонке вакцин и рассказал, с какой периодичностью придется делать прививку от COVID-19.

"Скорее всего, массовая пандемия прекратится в 2021 году"

— Альберт Анатольевич, когда, на ваш взгляд, все это закончится? Можно ли ожидать, что в 2021 году пандемия COVID-19 пойдет на спад или перестанет нам угрожать?

— Скорее всего, массовая пандемия прекратится в 2021 году. Хотя есть несколько факторов, которые на это могут повлиять. Если посмотреть на опыт других сезонных ОРВИ, мы наблюдаем подъем заболеваемости осенью-зимой и спад весной-летом. Поэтому есть надежда, что пандемия COVID-19 будет развиваться по этому же сценарию и что к весне-лету 2021 года она перестанет носить массовый характер. Это связано с сезонными изменениями и тем, что все больше людей заражаются COVID-19, вырабатывая коллективный иммунитет.

С другой стороны, окончание пандемии будет сильно зависеть от сроков вакцинации. От того, как быстро государства смогут обеспечить широкие слои населения дозами вакцин — а это наиболее эффективный способ создания коллективного иммунитета. Хотя встречаются мнения экспертов, что новая коронавирусная инфекция может перейти в разряд сезонных. На эту же чашу весов можно поставить факты повторных заражений COVID-19. Известно, что коронавирусы не вызывают формирование устойчивого иммунитета. Это не как ветрянка, которой один раз в жизни переболел и больше никогда не заразишься.

По опыту других коронавирусных инфекций, иммунитет сохраняется примерно год. Сейчас появляются исследования, демонстрирующие, что уровень антител существенно снижается уже через 5-6 месяцев. Хотя ученые подчеркивают: несмотря на снижение, все равно этот уровень достаточен для защиты от нового инфицирования. К счастью, случаи повторного заражения хоть и имеют место быть, носят пока не массовый характер — в мире менее процента переболевших новым коронавирусом заразились повторно.

Принимая во внимание все плюсы и минусы, можно спрогнозировать, что весной-летом 2021 года пандемия скорее всего не будет носить столь массового характера. Серьезным фактором риска заражения являются новогодние праздники. Люди встречались друг с другом — появились новые контакты с друзьями, родственниками, что значительно расширило сферу общения. Это может подлить масла в огонь пандемии.

Фото: Максим Платонов

"Возможно, прививки от коронавируса войдут в календарь прививок"

— После весны-лета 2021 пандемия не возобновится с новой силой?

— Так же как грипп и ОРВИ каждый год возвращаются, так и коронавирус может вернуться. Каждый год осенью-зимой наблюдается подъем острых респираторных вирусных инфекций (ОРВИ). И ежегодно люди не болеют исключительно одним заболеванием — например, только гриппом или только простудой. Всегда сразу несколько вирусов циркулируют одновременно в популяции. Просто мы придем к тому, что новый коронавирус вольется в семейство вирусов, которые ежегодно нам досаждают.

Но в связи с развитием коллективного иммунитета и наличием вакцин, массовой заболеваемости COVID-19 к лету-осени следующего года скорее всего не предвидится. А вот зимой и в начале весны 2021 года эпидемиологическая обстановка все еще будет напряженной.

— Не все эксперты верят в то, что понятие "коллективный иммунитет" применим к COVID-19…

— Стопроцентного иммунитета не будет. Но все равно появится достаточно большое количество людей, устойчивых к заболеванию, чтобы не допустить распространения серьезной заболеваемости. Возможно, прививки от коронавируса войдут в календарь прививок, и мы будем регулярно сезонно прививаться.

— Когда, на ваш взгляд, уйдет масочный режим? Как раз к весне-лету 2021?

— Скорее всего. Но это будет зависеть от эпидемиологической обстановки. Понятно, что отменять масочный режим до того, как эпидемия сойдет до приемлемого уровня, никто не будет.

Фото: Максим Платонов

"В гонке вакцин победителями будут все"

— Можно сказать, что сейчас идет гонка вакцин. На ваш взгляд, кто выйдет из нее победителем?

— Все будут победителями. Потому что вакцин банально не хватает. Все вакцины, которые сейчас в России заявлены — "Спутник V", "ЭпиВакКорона" и вакцина Центра Чумакова — созданы на разных технологических платформах и требуют разных производств. Объемы производств все равно имеют ограничения. Так что все эти вакцины нужны, чтобы насытить рынок. Кроме того, все вакцины работают немного по-разному, что в целом усилит защиту населения в целом.

То же самое происходит и в мире. Потребность в вакцинах исчисляется миллиардами доз. Тогда как существующие производства готовы предоставить лишь сотни миллионов доз. Все равно есть разрыв в потребности и производственных мощностях.

— Когда производственные мощности достигнут такого уровня, чтобы привить большинство населения и снять острую фазу вопроса?

— Они могут и никогда не возникнуть, ведь это фармбизнес. Существует термин овербукинг (сверхбронирование), когда продают больше билетов, чем есть мест в самолете. Это делается для того, чтобы полностью заполнить самолет. Так же и с производством.

Компаниям выгодно, чтобы производство работало на 100 процентов. Им не выгодно построить с запасом, чтобы мощности были загружены лишь наполовину. Поэтому пока это все в руках коммерческих компаний, всегда будет недопроизводство: им нужно продать все, что произведено. Если они произведут больше и недозагрузят мощности, они будут терять деньги. А фармкомпании — это, в первую очередь, большой бизнес, они очень хорошо умеют считать деньги.

Фото: Максим Платонов

"Людям будет за счастье получить хоть какую-то прививку"

— Когда возможно завершить массовую вакцинацию от COVID-19 в России?

— Я думаю весной следующего года. Сейчас основная проблема — даже не наличие вакцин, а наличие производственных мощностей. В настоящее время бодро рапортуют о том, что "Спутник V" поступил во все регионы России, но когда мы смотрим на объемы — а это нередко всего несколько тысяч доз на регион — это капля в море. Это абсолютно никакой погоды не сделает. Речь о массовом производстве "Спутника V" пока не идет. Это абсолютно новая вакцина, на новой технологической базе, так что таких производств просто не было — их приходится создавать практически с нуля.

— Какой подход среди производителей российских вакцин вам ближе всего? Какой бы вы стали прививаться лично?

— Той, которая доступна. Хороша ложка к обеду — какая есть вакцина, той и нужно прививаться. В принципе, в ближайшее время будет наблюдаться нехватка вакцин. Людям будет за счастье получить хоть какую-то прививку. Это как с вакцинами от гриппа.

Есть разные вакцины — некоторые работают чуть лучше, но на небольшом количестве штаммов, другие — чуть хуже, но на большом количестве штаммов. Но в конечном итоге врачи-инфекционисты утверждают: это те же яйца, только в профиль. То есть вакцина может быть лучше в чем-то одном, но хуже в другом. Но по сумме показателей они примерно все одинаковые по эффективности.

— То есть можно рассчитывать, что к весне 2021 года большинство населения России будет иметь антитела к COVID-19?

— Да, к весне большинство населения либо переболеет, либо привьется. Коллективный иммунитет как раз состоит из двух факторов. По сути сформированный иммунитет — это наличие иммунного ответа, антител и клеток-убийц, специфичных к вирусу. Они возникают в двух случаях — если человек болеет или вакцинируется. Понятно, что вакцинироваться во много раз безопаснее, чем переболеть. COVID-19 — страшная болезнь, которая может вызывать долговременные тяжелые последствия. У нас у всех будет иммунитет к новому коронавирусу. Но приобрести его мы можем по-хорошему или по-плохому. По-хорошему — вакцинироваться, по-плохому — переболеть. Поэтому каждый решает для себя.

Я бы, безусловно, выбрал вакцинацию. Однако я уже успел переболеть COVID-19 с 28-процентным поражением легких. Поэтому сейчас я уже не могу получить вакцину, поскольку у меня есть антитела. В принципе, у любых вакцин есть побочные эффекты. Но они ничтожны по сравнению с отрицательными эффектами самой болезни.

Фото: Илья Репин

"Пандемия COVID-19 поставила вопрос безопасности человечества перед лицом биотерроризма"

— Если говорить в мировом масштабе, то когда станет возможным привить большинство людей?

— Сложно сказать. Я думаю, что будет примерно такая же динамика, как в России — по крайней мере, в цивилизованных странах. А развивающийся мир, к сожалению, будет вакцинироваться по остаточному принципу. Сейчас все страны в первую очередь тянут одеяло на себя, особенно США.

— Развивающиеся страны и антипрививочники не создадут больших проблем для создания общемирового коллективного иммунитета?

— К сожалению, развивающиеся страны будут вырабатывать иммунитет через инфицирование большого количества жителей. И, возможно, с более тяжелыми экономическими последствиями. А антипрививочники были всегда. Просто сейчас такое общество, что люди, прежде всего, думают о себе и не осознают, что, отказываясь от прививки, они не только делают свой собственный выбор, а навязывают этот выбор окружающим. Они говорят: "Это мое здоровье: что хочу — то и делаю". А это не так.

Антипрививочники ставят под угрозу здоровье окружающих. Здесь нужно соблюсти очень тонкий баланс между свободой личности и ответственностью перед обществом.

— Удастся ли достигнуть стерилизующего иммунитета среди прошедших вакцинацию?

— Скорее всего, нет. С большой вероятностью это будет защитный иммунитет, который защитит от тяжелого течения инфекции. Все вакцины, которые сейчас применяются, не формируют иммунитет слизистых, через которые вирус проникает. Но только опыт применения вакцин сможет показать, насколько эффективно они защищают в плане стерилизующего иммунитета. То, что они эффективны в защите организма от серьезных инфекций, — это уже доказано.

— Но скорее всего прививаться придется каждый сезон, как от гриппа?

— Да, скорее всего, вакцинация от COVID-19 войдет в прививочный календарь.

— Многие эксперты говорят о том, что COVID-19 — не последняя подобная пандемия для человечества. И можно ждать еще более страшных. Вы ждете?

— Да, безусловно. Вся история человечества, даже новейшая история, показывает, что каждые 5—10 лет какая-нибудь зараза выползает и доставляет нам неудобства. Так что COVID-19 — однозначно не последний пример. Я убежден, что COVID-19 — вирус естественного происхождения. Но эта пандемия поставила вопрос безопасности человечества перед лицом биотерроризма. Страны не заинтересованы в таком биологическом оружии, потому что оно слишком ненаправленное и бьет по всем. А террористам все равно. Главное для них — это нанести максимальный урон.

С точки зрения биологического оружия такие вирусы неэффективны. А вот с точки зрения терроризма у меня есть определенные опасения, что в будущем мы можем столкнуться с биотерроризмом. Есть технологии, по которым можно создавать такие вирусы. И это гораздо дешевле, чем ядерные программы.

Фото: Максим Платонов

"В рамках мегагранта мы будем исследовать, как митохондрии участвуют в превращении клетки в опухоль"

— На чем будет строиться работа вашей лаборатории в 2021 году?

— Для нас работы, связанные с пандемией коронавируса — лишь один из проектов. Мы уже давно занимаемся проектами по геморрагической лихорадке с почечным синдромом (ГЛПС, или "мышиная лихорадка") — это и диагностика, эпидемиология, и прогнозирование тяжести течения заболевания. Но основными направлениями для нас остаются онкология, точный подбор лекарственных препаратов, наследственность, новые способы лечения рака. Кроме того, это и регенеративная медицина — лечение различных травм. Активно развивающееся направление — создание генной и клеточной терапии для лечения редких, орфанных заболеваний.

Под конец года мы выиграли мегагрант с финансированием 90 млн рублей на 3 года. Под руководством ведущего ученого мирового уровня, мы будем исследовать влияние митохондрий на иммунитет, процессы воспаления и канцерогенеза, то есть как митохондрии участвуют в превращении клетки в опухоль.

— Это должно помочь ранней диагностике онкологических заболеваний?

— С одной стороны, это фундаментальный проект, позволяющий исследовать первопричины воспалительных, опухолевых процессов с точки зрения участия в них митохондрий. Но как только ты находишь первопричину, ты тут же можешь подобрать лекарственные препараты, которые могут разорвать эту цепочку. Как Архимед говорил: "Дайте мне точку опоры, и я сдвину Землю!", так и фармакологи говорят: "Дайте мне мишень-белок и я подберу лекарственный препарат, который на него действует". Такой фундаментальный проект позволяет найти мишень, и после этого проект становится трансляционным. То есть мы сможем подобрать лекарственные препараты, воздействующие на эту мишень для лечения того или иного заболевания.

Фото: Максим Платонов

"90 процентов случаев заражений происходят из-за контакта с 10 процентами больных"

— В рамках исследования по коронавирусу какая-то работа идти будет?

— У нас продолжаются исследования по разработке тест-систем. Сейчас мы начинаем оказывать новую медицинскую услугу по определению не только наличия или отсутствия антител к COVID-19, а титра, то есть уровня антител в крови, чтобы можно было оценить состояние своей иммунной системы. КФУ тестирует на титр антител для всей республики в рамках создания банка плазмы крови переболевших COVID-19. Сейчас эта услуга стала доступна для любого желающего на коммерческой основе.

Мы также продолжаем проект по созданию вакцины от COVID-19. В следующем году, возможно, нам будет выделено государственное финансирование на продолжение этой работы. Конечно, с точки зрения гонки вакцин мы отстали. Но для нас это все равно интересный трансляционный проект. Компетенции, полученные в рамках работы над этим проектом, пригодятся и в будущем. Ведь это не последняя эпидемия.

Сейчас мы запускаем большой проект по исследованию патогенетических процессов, которые протекают у больных COVID-19 и после их выздоровления. Это позволит разработать методы диагностики тяжести заболеваний и оптимального подбора лекарственных препаратов и методов реабилитации, восстановления пациентов после перенесенной коронавирусной инфекции. Мы будем использовать инструменты молекулярной генетики, биохимии, иммунологии, исследовать процессы, связанные с наследственной предрасположенностью к инфекциям и особенностями иммунной системы, насколько она реактивна и способна вызывать цитокиновый шторм. Мы будем исследовать и параметры свертываемости крови, потому что основными причинами тяжести заболевания является не только цитокиновый шторм — сильная воспалительная реакция, но и тромбоз, то есть нарушение свертываемости крови, когда происходит закупорка сосудов. Когда мы поймем эти механизмы — как снизить воспаление и тромбоз, как правильно подобрать препараты и точно определить их дозировку, то мы сможем снизить тяжесть заболевания и количество побочных эффектов.

— Спрогнозировать, будет ли у человека тяжелое течение COVID-19 или все пройдет бессимптомно, вы тоже сможете?

— Да, и это также позволит определять, находится ли человек в группе риска или нет. И это на самом деле будет применительно не только к новой коронавирусной инфекции, но и к другим инфекциям. Особенно если человек часто болеет, мы сможем докопаться до первопричины и помочь пациенту скорректировать образ жизни, подобрать правильные препараты, чтобы эффективно бороться с инфекционными заболеваниями.

— У вас самого есть ответ на вопрос, почему некоторые люди, например, пожилые с хроническими заболеваниями болеют совершенно легко, а некоторые здоровые, спортивные и молодые переносят COVID-19 крайне тяжело?

— Здесь есть несколько причин. К счастью, не все люди одинаково заразны. По статистике, 90 процентов случаев заражений происходят из-за контакта с 10 процентами больных, так называемыми суперраспространителями. Даже если ты контактный, есть шанс, что ты контактировал не с человеком, который является суперраспространителем. Кроме того, существуют особенности иммунной системы, при которых особенно активен врожденный противовирусный иммунитет. В частности, у таких людей высокий уровень интерферонов. И наоборот, если есть мутации в генах иммунной системы, человек подвержен инфекционным заболеваниям в принципе. Некоторые вирусы проникают через определенные рецепторы на поверхности клетки по типу ключ-замок. То есть вирус-ключ находит белок-замок на поверхности клетки и через него проникает в организм. А у некоторых людей есть мутации в этих белках и тогда вирусу тяжело подобрать отмычку, чтобы войти в клетку.

На данный момент ученые все еще ведут исследования. Есть только гипотезы, требующие проверки. Скорее всего, каждый из этих факторов вносит свой вклад в защиту организма от инфекций. Очень редко бывает, что существует только одна причина. Наша задача как раз выявить эти факторы риска и устойчивости к инфицированию.

Фото: Максим Платонов

"Все врачи говорят о высокой эффективности переливания плазмы"

— Как реализуется проект КФУ по заготовке плазмы переболевших COVID-19?

— На данный момент нет лекарственных препаратов, которые бы действовали непосредственно на сам коронавирус. Все препараты либо снижают воспаление, либо разжижают кровь, чтобы не допустить образования тромбов. То есть все лекарства действуют на следствие, а не на причину — сам вирус. Единственный способ лечения, который действует непосредственно на сам вирус, — либо вакцина, либо переливание плазмы крови от переболевших COVID-19. Потому что в плазме есть антитела, которые могут связаться с вирусом и его нейтрализовать. В Татарстане Минздрав республики еще в апреле по инициативе Казанского федерального университета запустил проект по заготовке плазмы переболевших коронавирусом.

Сейчас в КФУ мы предоставляем услугу, когда человек, переболевший COVID-19, может сохранить плазму персонально для себя на случай повторного заражения или для своих родственников, друзей. Это некая биологическая страховка. Человек платит около 30 тысяч рублей, но зато является собственником этой плазмы, и она может использоваться только с его согласия.

— А у вас есть данные об эффективности лечения плазмой?

— Официальной статистики нет. Но процедура одобрена во всем мире, включая США и Евросоюз. Во время недавнего заседания в Минздраве РТ все врачи ковидных госпиталей республики говорили о высокой эффективности этой процедуры и просили увеличить объемы заготовки плазмы. Она очень востребована.