«Толстого нет»: как разбивается миф о великом писателе
Прошлой осенью в театре «Школа современной пьесы» вышел спектакль «Толстого нет» Александра Созонова по пьесе Ольги Погодиной-Кузьминой. Увидеть постановку в ближайшее время можно 2, 13 и 28 марта.
«Толстого нет» – это яркий пример того, как разбивается миф о великом писателе, миф устоявшийся, складывавшийся десятилетиями ещё при жизни самого Толстого. Притом сам миф парадоксальным образом сохраняет свой вид, мы всё равно воспринимаем Толстого в русле представлений о нём и не можем от этих представлений отвязаться. Так и все персонажи спектакля – близкое окружение Толстого – существуют в этой парадигме, они как будто находятся не у себя дома, а в доме-музее великого старца, они не полноценные люди, а лишь принадлежат семейству Толстых и вынуждены носить эту громкую графскую фамилию, говорится в пресс-релизе.
Любой миф сложен и неоднозначен. В данном случае мы сталкиваемся с искусственным, авторским конструированием мифа, базирующимся на сознательном разрыве с реальной жизнью писателя. Сам Толстой и его последователи-толстовцы долго и упорно работали над созданием мифа великого старца и страдальца за судьбу русского народа. Но насколько имеет отношение к действительности этот миф? Создатели спектакля предлагают взглянуть на него глазами жены Толстого Софьи Андреевны (Ирина Алфёрова). Кто, как не жена, самый близкий человек, знает всё о своём великом муже, о всех его противоречиях, тайниках его сложного и многогранного разума? Кто будет терпеливо выносить эти противоречия, помогать, поддерживать? Из этих вопросов вытекает главный вопрос спектакля: какова роль женщины в жизни творца, гения, подарившего миру что-то такое, что признано великим, опережающим эпоху? Каково быть этой женщине рядом с таким человеком и с годами всё больше осознавать своё положение?
Софья Андреевна, её дети и ближайшее окружение оказываются ввязанными в конфликт, который лежит в основе пьесы и спектакля: издатель, друг и последователь Толстого Владимир Чертков (Николай Голубев) через присланного им в Ясную Поляну нового секретаря (Александр Сеппиус) хочет узнать о завещании Толстого. Софья Андреевна, конечно же, против того, чтобы в их семейную жизнь и в дела мужа вторгались посторонние, на её взгляд, люди. Чертков вызывает у неё острую неприязнь как человек, посягающий на наследие Толстого (не только духовное, но и материальное), отлучающий её от мужа, разрывающий все связи между ними. В этом конфликте раскрывается каждый персонаж спектакля, так как все заинтересованы в наследстве и завещании Толстого. Но это внешняя сторона конфликта; все вместе они объединены общей проблемой – сухим и даже равнодушным отношением к ним со стороны Льва Николаевича, мужа и отца. Над каждым из детей Толстого тяготеет его бремя, неотвратимое сравнение с ним, которое мешает им найти своё место в жизни. У каждого к своему великому отцу личные счёты, но кто-то говорит об этом прямо, как сын Толстого Илья Львович (Иван Мамонов), а кто-то пытается оправдать недостатки отца и даже верит в его святость и высокое предназначение, как дочь Толстого Александра (Валерия Ланская). И в центре этого ощущения оставленности и огромной обиды – Софья Андреевна, мать тринадцати детей Льва Николаевича, его союзник, помощник, но, как оказалось, уже не единомышленник. Она – точка отсчёта спектакля, и к этой точке стремятся все остальные сюжетные линии и конфликты.
Сценография спектакля выстроена так, что исполнители перемещаются по всему залу и взаимодействуют друг с другом в разных его частях. За ними следят сразу несколько камер, изображения с которых транслируются на стены зала. Какой персонаж находится в фокусе внимания – тот и становится в эту минуту главным героем, у того мы имеем возможность наблюдать каждое мимическое движение, рассмотреть выражение глаз. Это создаёт сильный эффект: изображения на стенах перетекают друг в друга, увеличиваются, наслаиваются, а их чёрно-белая гамма в духе немного кино погружает в магию историзма.
Сам Толстой ни разу не появляется в спектакле (что и отражено в названии) – слышны только его тяжёлые шаги сверху, а с потолка за всеми наблюдает его всевидящее око. Толстой словно постоянно присутствует, от его взгляда и слуха не ускользает ни одно слово, он будто видит своих домочадцев насквозь. Насколько уместно использование такой метафоры – вопрос интересный, ведь Толстой мало интересовался делами семьи и не следил за ними в прямом смысле слова. Но это всевидящее око на потолке можно трактовать как условность, передающую ощущение вечной зависимости от славы и имени великого старца у Софьи Андреевны и её детей.
«Толстого никак нельзя назвать феминистом, однако в «Анне Карениной» или в «Воскресении» он поднимает вопрос именно права женщины на свободу. Отношение Толстого к женщине – тема спорная, и кем-то Толстой будет признаваться приверженцем исключительно патриархальных взглядов, однако полностью отрицать его внимание к проблеме жизни женщины в России нельзя. Документальная основа спектакля (пьеса написана на материале дневников и писем Софьи Андреевны) спасает от исторических неточностей, возможных несоответствий духу эпохи рубежа XIX и XX веков. В 1910-ом году, когда происходит действие спектакля, до истинной эмансипации женщины ещё достаточно далеко, и женщина только учится заявлять о своих правах, а Софья Андреевна находится уже в преклонном возрасте, чтобы переосмыслить своё поведение, да и как это возможно рядом с такой личностью, как Толстой? Проблема Софьи Андреевны не только в том, что она была задавлена как личность своим великим мужем, унижена, предана (как и её дети), но и в том, что она воспитана в тех же самых ценностях, что исповедовал Толстой. Страдающая от невнимания мужа и вопрошающая в пустоту Софья Андреевна сама есть заложница общественных устоев и норм, на которые она сама себя обрекла замужеством с Толстым. Когда она узнаёт о беременности служанки Катюши, то насильно выдаёт её замуж за пожилого мужика-пьяницу, тем самым обрекая девушку на жизнь в мучениях, и истинно недоумевает, как она ещё могла поступить в такой ситуации. Толстой-проповедник, Толстой-учитель, Толстой-основоположник религиозного учения – толстовства – ведёт за собой людей. И тут не может не возникнуть вопрос: имеет ли он на это право? Ведь рядом с ним страдают близкие ему люди, а Софья Андреевна Толстая – квинтэссенция этого страдания. Или такой вопрос ставиться не должен?..», - пишет пресс-служба театра.
