Во многих странах Европы в настоящее время усиливается распространение коронавирусной инфекции, ВОЗ прогнозирует продолжение роста числа заболеваний в течение следующих нескольких недель. О вызовах в борьбе с пандемией на данном этапе и многом другом в интервью ТАСС рассказал директор Европейского регионального бюро ВОЗ Ханс Клюге.
— Какие вызовы в борьбе с пандемией являются самыми большими в данный момент?
— С моей точки зрения, первым большим вызовом является преодоление несправедливости — в доступности вакцин, в доступности здравоохранения, компенсациях.
Например, мы знаем из данных Великобритании, которая очень далеко прошла по пути вакцинации, что им теперь приходится предпринимать особые усилия, чтобы обеспечить прививками уязвимые группы и людей, живущих далеко от центров городов. Ключевой посыл моего видения здоровья для региона — не оставлять никого за бортом.
Конечно, есть другие. Еще один — как поддержать согласие общества с мерами по дистанцированию, пока идет процесс вакцинации. Потому что люди сейчас очень и очень устали от ограничительных мер. Нам необходимо поддерживать доверие людей во всем, что правительство делает в борьбе с пандемией.
Еще одно — это взгляд вперед. Как нам обеспечить, чтобы Европейский регион, чтобы его страны были более подготовлены к будущим пандемиям, так как эта, естественно, не является последней. Справляться с коронавирусом сегодня, но также смотреть далеко вперед.
Поэтому я учредил Общеевропейскую комиссию по вопросам здоровья и устойчивого развития, чтобы переосмыслить приоритеты политики в свете пандемий. В ее состав входят бывшие главы государств и правительств, выдающиеся ученые, главы ведомств, курирующих сферы медицинского и социального обслуживания, лидеры деловых кругов и руководители финансовых учреждений в регионе. Им предстоит продумать рекомендации, как лучше быть готовыми. И я очень горд, что от РФ у нас участвует Игорь Шувалов, который ранее был первым заместителем председателя правительства. Комиссия уже обнародовала первый призыв к действиям. Первые рекомендации уже были представлены, окончательный доклад появится в сентябре.
— Сейчас в ряде стран Европы наблюдается третья волна распространения инфекции. Можно ли ожидать и четвертую — вакцинация идет медленно, появляется все больше новых опасных мутаций? Каков средне- и долгосрочный прогноз в отношении пандемии? Какие факторы могут повлиять на ее ход?
— К сожалению, распространение инфекции усиливается в большинстве стран Европейского региона, что приводит к росту ежедневного числа случаев и смертей.
Главная стратегия, чтобы справиться с весенней волной, — ускорить вакцинацию и повернуть вспять уменьшение использования масок. Чтобы справиться с новыми волнами и избежать переполненных больниц в некоторых странах, будут нужны более строгие меры, включая социальное дистанцирование.
И это особенно важно, так как мы видим в большинстве европейских стран мутировавший вариант коронавируса, который сначала был обнаружен в Британии, а теперь стал доминантным. Мы знаем, что этот вариант распространяется быстрее.
Но я — оптимист, я всегда хочу сказать что-то положительное. У нас есть замечательные данные из Израиля. Конечно, они предварительные, но мы видим, что, когда 60% населения привито, все индикаторы начали улучшаться: меньше случаев инфицирования, госпитализации и меньше смертей. Это очень хорошие новости, и мы видим такие же предварительные данные из Британии. Посыл здесь: вакцины работают, и вакцины спасают жизни.
— ВОЗ призвала продолжить вакцинацию препаратом британско-шведской компании AstraZeneca, но многие страны прекратили ее, а все сообщения в СМИ об осложнениях и ее неэффективности против новых вариантов заставляют людей сомневаться в отношении этой самой вакцины. Можно ли будет полностью восстановить доверие к этой вакцине после того, как Европейское агентство лекарственных средств (EMA) установило, что ее безопасно использовать?
— Это очень важный вопрос. Ситуация значительно улучшилась, в последние дни все страны, которые временно остановили вакцинацию AstraZeneca, вновь начали ее — кроме cкандинавских стран. Но вы правы, не только для AstraZeneca, для любой кампании по вакцинации доверие населения очень важно. Как усилить доверие? Во-первых, за счет прозрачности, поэтому коммуникация между правительством и народом очень важна. Люди умны, поэтому мы рассказываем им то, что знаем, и то, что не знаем. Я всегда говорю правительствам: общайтесь с людьми каждый день, и, если возможно, чтобы это был один и тот же человек. Если несколько политиков рассказывают разные вещи, люди теряют доверие.
Во-вторых, сочувствие. Очень важно в эти времена, когда мы боремся с большим числом психологических проблем, выражать сочувствие людям. Даже тем, кто не хочет прививаться, — не надо их винить, нужно понять, почему они колеблются. Это то, чем занимается мое бюро: мы работаем с 33 странами над пониманием поведения, чтобы осознать, кто в населении колеблется и каковы причины.
И в-третьих — объективность и компетентность.
Вообще во многих странах люди не сомневаются, но есть большие логистические проблемы: неудобно, недоступно, людям надо ездить туда и обратно, плохая организация. Мы также видим, что у людей есть законные вопросы о безопасности вакцин и также о фактах — вакцины были разработаны за такое короткое время. И я понимаю это. Ведь обычно разработка занимает 5–10 лет, а тут вдруг — впервые в истории — уже после первого года у нас не одна, а три, четыре, пять вакцин.
Но хорошие новости — в большинстве стран сомнение в отношении вакцин уменьшается в тот момент, когда вакцина становится доступной. Особенно в ситуации нехватки вакцин люди задают много вопросов. Вакцины доступны, все больше людей прививаются, число колеблющихся уменьшается.
— Как вы оцениваете меры, которые принимаются в России для борьбы с эпидемией?
— У нас очень тесное сотрудничество с РФ, я сам побывал там, встречался с премьером Мишустиным, министром здравоохранения Мурашко, министром иностранных дел Лавровым. То, что было хорошо сделано, — это объемлющий подход и со стороны правительства, и общества. Это то, что мы призываем делать в других странах. Россия установила самую высокую планку координации мер — на всех уровнях: политическом, техническом, эпидемиологическом, социальном и т.д.
Еще двумя критическими элементами были способность быстро увеличить уровень тестирования — действительно, очень массовое, и второе — система здравоохранения, быстрый рост числа больничных мест.
Я сам побывал у мэра Москвы, чтобы посмотреть на ежедневное амбулаторное лечение. Я был впечатлен использованием на первичном уровне здравоохранения высоких технологий.
Также не только медицинские, но и социальные меры для работников системы здравоохранения — это очень важно, они герои этого сражения. РФ обеспечила социальное страхование для работников системы здравоохранения, если они заболевали, или в трагических случаях — финансовая поддержка была предоставлена их семьям.
Здесь я действительно хотел бы передать слова признательности своим российским коллегам. Ключевой элемент успешного ответа пандемии — человеческий фактор, он очень важный. Там была непоколебимая преданность, я это знаю, я работал восемь лет в РФ, в том числе в Сибири два года. И была большая стойкость.
И я также хотел бы сказать: конечно, не все идеально, конечно, нет.
Я также хотел бы поблагодарить правительство РФ за международную солидарность. Я много езжу, и во многих странах министры, премьер-министры рассказывают мне, что получили помощь от РФ — вакцину или предметы личной защиты. Это очень важно. Потому что мы говорим о солидарности, но нужно, чтобы страны проявляли ее.
— ВОЗ ожидает от производителей российской вакцины от коронавируса дополнительную информацию, необходимую для включения в список препаратов, рекомендуемых для экстренного применения. Была ли доведена эта информация по "Эпиваккороне" и "Спутник V"? Когда они смогут войти в список кандидатных вакцин ВОЗ?
— ВОЗ проводит последовательную экспертизу данных клинических исследований и данных о производстве. Рассмотрение продолжается, данные также были поданы в ЕМА. Это прозрачный процесс, вся информация находится на сайте ВОЗ. Очень важный этап — соглашение с Минздравом РФ о визите ВОЗ и ЕМА в [Национальный исследовательский] центр [эпидемиологии и микробиологии имени Н.Ф.] Гамалеи. Это один из последних шагов, который определит схему для завершения процесса.
Я, честно говоря, никогда не понимал это колебание, иногда международное, а порой скептицизм к этим попыткам РФ. С самого начала я выступал за доверие. Я знаю, так как я работал с лучшими российскими учеными, я жил в стране восемь лет. В России существует длительная история производства, разработки и освоения вакцин, и я верю [в них].
— Какие сценарии выхода из пандемии для всего мира вы видите сейчас, оптимистичный и пессимистичный? Что нужно для достижения оптимистичного сценария?
— Я и оптимист, и реалист. Я не вижу пессимистичного сценария. Всего год назад была "терра инкогнита": научная неуверенность, политическая темнота. Мы не знали ничего. И за один год — и это удивительно — у нас настолько больше научных знаний о том, что работает, а что нет.
Единственное, что мы можем делать, — это рассматривать элементы стратегии выхода [из пандемии]. Я вижу в ней три элемента. Первое — это усиление вакцинации, не оставляя никого неохваченным. Потому что никто не находится в безопасности, пока все не будут в безопасности. Некоторые страны уже далеко впереди, другие страны еще не начинали. Номер два — очень осторожное открытие общества, основанное на оценке рисков, данных общественного здравоохранения, прикладывая много усилий в решение психологическо-социальных проблем. Опять, не оставляя никого позади. И третье — значительное увеличение масштаба возможностей систем здравоохранения по лечению COVID-19.
Не надо забывать, что девять из десяти человек в Европе умирают не от него, а от сердечно-сосудистых и респираторных заболеваний, туберкулеза. И никого нельзя оставлять за бортом.
— Что известно сейчас об эффективности вакцин против новых штаммов (вариантов) — британского, южноафриканского, нигерийского? Нигерийский штамм был обнаружен на севере Италии, а заявивший о его обнаружении президент Итальянского общества вирусологов и директор микробиологической лаборатории Арнальдо Карузо считает, что имеющиеся в распоряжении вакцины могут быть неэффективны против этого штамма. Есть ли тому подтверждение?
— Продолжаются исследования, чтобы выявить эти проблемные варианты. Следует также определить потенциальную эффективность вакцин против этих [мутировавших] вариантов. То, что известно на сегодняшний день, — штаммы могут быть более устойчивы к вакцинам, которые все же являются достаточно эффективными в борьбе со сложными заболеваниями и летальным исходом из-за СOVID. Очень важно понять в настоящее время, что имеющиеся в распоряжении вакцины смогут предотвратить попадание людей в больницы и спасти жизни.
Может, мы когда-нибудь увидим, что эффективность вакцин очень низкая из-за штаммов. Но так называемые платформы, которые используются для создания вакцин, они хороши, нет необходимости заново изобретать совершенно новые технологии, компаниям будет нужно адаптировать платформы под новые возможные мутации.
Нигерийский штамм и другие... Дело в том, что мы следили за вариантами с самого начала пандемии. Их было очень много — сотни и сотни с января 2020 года. И в ВОЗ мы разработали систему мониторинга рисков: выявлять, следить и оценивать их. Есть страны, где этой возможности нет.
Возможности значительно возросли как в ЕС, так и вне ЕС. Но нам надо быть очень бдительными, потому что завтра ситуация может быть совершенно иной.
— Рано или поздно в природе появится штамм вируса, устойчивый к существующим вакцинам. Есть ли у ВОЗ план на этот счет? Что делать властям и обычным людям? И что делать, чтобы отсрочить эту перспективу?
— Лучший сценарий, честно говоря, — это обеспечить — и ВОЗ очень серьезно работает над этим — рост возможностей, и особенно в некоторых странах, для того, что мы называем секвенированием. Например, в Дании это делается в 100% случаев, все случаи проходят секвенирование генома, чтобы определить, есть ли какие-либо серьезные мутации. И потом, если будет необходимо, вакцины будут адаптированы.
Но это возможно, вполне возможно.
— Во многих странах ЕС растет недовольство тем, что процесс вакцинации идет слишком медленно из-за отсутствия препаратов, в то время как люди продолжают гибнуть. Согласны ли вы с тем, что при принятии решения о поставщиках вакцин в ЕС существовала политизация этого вопроса?
— Это беспрецедентное усилие для совместной работы. Я могу понять людей, когда они страдают и умирают, а процесс [вакцинации] не идет достаточно быстро. Но давайте посмотрим: всего год назад мы находились в полной темноте. Сегодня у нас не одна, а несколько вакцин, которые показывают эффективность более 95%. Это замечательно! И вначале — это очень сложная попытка. Это глобальная вакцинация во время пандемии. Мы не могли ожидать, что это пойдет гладко с самого начала. Я считаю, что сегодня необходимо выявить проблемы, признать их и работать вместе, не по одному, чтобы их преодолеть.
— Недавно ВОЗ заявила, что только у 10% населения Земли есть антитела к коронавирусу. Но в октябре 2020 года организация приводила такие же цифры. Почему процесс идет так медленно?
— Эти данные только приблизительны, они основаны на серологических измерениях. Что здесь более важно — это повысить охват вакцинацией всех групп риска и медработников. Существует множество разных исследований. Но главное здесь — большая часть населения уязвима для коронавируса.
Поэтому ВОЗ и партнеры работают круглосуточно, чтобы все страны получили вакцины через механизм COVAX.
— Что известно о лекарствах от коронавируса, которые сейчас разрабатываются? Есть ли успехи?
— Развитие идет очень быстро, хотя у нас пока нет полностью проверенного лечения сегодня, но я оптимистичен. Например, мы знаем, что высокие дозы дексаметазона значительно уменьшают смертность.
— Многие опасаются прививаться из-за возможных отсроченных последствий вакцин. Есть ли опасность, что они проявятся, скажем, через полгода или год?
— Я понимаю людей. Я думаю, чрезвычайно важно, чтобы мы не игнорировали эти опасения. Но нам нужно убеждать людей в безопасности и эффективности всех вакцин. Это один из самых больших приоритетов ВОЗ, и мы работаем в этом очень тесно с национальными властями.
И еще раз об AstraZeneca. Это вызывает столько горячих чувств, но системы в странах смогли проследить за безопасностью. У нас также есть комитет безопасности ВОЗ, который следит за данными каждой страны — производителей, регуляторов и т.д. И в Европейском регионе — тесно сотрудничаем с ЕМА. Конечно, никто ничего не может предсказать, но в случае с AstraZeneca людям пытались объяснить, что, хотя мы говорим о вакцинации от коронавируса, болезни и смерть от других причин не уменьшатся. Например, тромбоз — это третий основной фактор смерти от сердечно-сосудистых заболеваний. Если посмотреть на Британию, где привили 11 млн человек, там не было серьезных побочных эффектов. Мы должны помнить, что вакцины спасают жизни.
— Что делать людям, которые по какой-то причине не могут получить вакцину, — например, кормящие матери, люди с другими противопоказаниями?
— Это абсолютное меньшинство. Эти люди будут в конце концов защищены тем, что мы называем коллективным иммунитетом. Поэтому нам надо смотреть дальше — чтобы как минимум 70–80% были привиты, тогда остальное население будет защищено.
— США вернулись в ВОЗ. Что это меняет?
— США не уходили. Они говорили об этом, это вызывало озабоченность, это основной донор ВОЗ и такая большая страна. Что изменилось теперь — это что за столом все страны. Президент США Джо Байден ясно заявил, что он будет поддерживать, у нас много вопросов финансирования, COVAX. Это хорошая новость для общественного здоровья в мире, потому что во многих странах США поддерживают программы контроля в сфере здравоохранения. Это касается и США, и Китая, и других стран за столом, это поддержка многосторонности и сильной ВОЗ.
— ВОЗ не раз с озабоченностью говорила о психическом состоянии людей, которые вынуждены отказаться от обычного образа жизни во время пандемии из-за ограничительных мер. Есть ли у бюро какие-либо данные о состоянии психологического здоровья по итогам прошедшего года?
— Мы создали экспертную группу, которая очень скоро подытожит и представит свой доклад. Было исследование МОТ среди молодежи: 50%, или один из двух молодых людей, чувствовали себя уязвимыми, ощущали тревогу и депрессию. Это вызывает большую озабоченность. Во время пандемии как минимум одна из трех стран прервали важную работу в большинстве центров психологических услуг, в основном в странах, которые ввели локдаун.
В странах с локдауном большинство обычных психологических центров поддержки не работает. И школы [тоже закрыты], а учителя также играют очень важную роль в заботе о детях, их ментальном здоровье. Это ведет к следующей озабоченности — росту домашнего насилия — детей, женщин, что, как мы знаем, увеличивается при любом кризисе.
Надеюсь, скоро у нас будут данные из Европейского региона.
— Есть ли положительный урок пандемии?
— Я выражаю свое глубокое сочувствие всем семьям, которые потеряли своих близких. Даже одна жертва — это слишком много. Как сказал Уинстон Черчилль, каждый кризис — это возможность. Мы жили во время, когда некоторые большие страны ставили под сомнение пользу многосторонней системы, включая ООН. А сейчас стало ясно, что нам необходима ВОЗ, которая собирает страны за столом без политики, с фокусом на здоровье. И это большой урок.
— Стоит ли выдавать вакцинированным "иммунологические паспорта"? Еврокомиссия рассчитывает к середине июня внедрить в Европейском союзе так называемые цифровые зеленые сертификаты, которые получат не только привившиеся от коронавируса, но и переболевшие, а также сдавшие отрицательный тест на новую инфекцию, а действовать такие документы будут только до официального завершения пандемии.
— Мы должны разделять сертификаты вакцинации и паспорт. ВОЗ не рекомендует паспорт в том смысле, что он дает разрешение на путешествие или нет. Но сертификат — это очень важно. Все, кто были привиты, должны иметь свидетельство, документ — или на бумаге, или, в идеале, цифровой, иначе невозможно узнать охват вакцинацией, эффективность вакцин. Это не фактор, разрешающий путешествия. Это должно оставаться до того момента, когда у всех появится возможность вакцинации, иначе те, кто не привились, будут дискриминированы. И еще научная причина: мы не знаем, как долго будет длиться иммунитет у привившихся.
— Ранее сообщалось, что ВОЗ находится в контакте с Роспотребнадзором после подтверждения первого случая инфицирования человека вирусом птичьего гриппа A (H5N8). Есть ли какие-то актуальные данные со стороны ВОЗ по этому вопросу?
— Мы были очень благодарны Роспотребнадзору, профессору Поповой. Роспотребнадзор сделал широкую и детальную презентацию наблюдений. Очень важно зарегистрировать инфекционное заболевание, которое преодолевает границу между различными особями. Оценка риска была "низкая", не было передачи от человека к человеку, но после этого доклада ВОЗ рекомендовала развитие новой возможной вакцины, чтобы обеспечить лучшую готовность, если появится такая необходимость. И я думаю, это прекрасный пример тесного сотрудничества, прозрачности и использования системы мониторинга для выявления угроз заранее и принятия предохранительных мер.