"Про это будут писать в учебниках": о чем говорят в "красной зоне"
МОСКВА, 15 июл — РИА Новости, Дмитрий Ермаков. Заболеваемость коронавирусом в Москве снижается. При этом врачи из "красных зон" говорят, что пациенты тяжелее переносят болезнь, выросла смертность, а среди зараженных много молодых. Насколько опасен индийский штамм и как с ним справляются медики — в репортаже РИА Новости из временного госпиталя на ВДНХ.
"КовидЭкспо"
Жаркий июльский день. На ВДНХ играет джаз. Люди гуляют без масок, несмотря на бушующий в стране индийский штамм COVID-19. Но внутри 75-го павильона, отгороженного металлическим забором, — другой мир.
"МосЭкспо" — самая большая площадка на ВДНХ, более 53 тысяч квадратных метров. В доковидную эпоху здесь ежегодно проводили более сотни выставок и форумов. Сейчас в павильоне — временный коронавирусный госпиталь при 24-й ГКБ Москвы. Тут были готовы принять пациентов еще в мае прошлого года, но тогда эпидемия пошла на спад, и первого больного привезли только в октябре. Госпиталь рассчитан на 1200 коек — один из крупнейших в столице.
Правила "красной"
Чтобы попасть в "красную зону", нужно совершить сложный ритуал переодевания в "хирургичку" — белую хлопчатобумажную пару из фуфайки и штанов, носки и белые резиновые тапочки.
Санитарка Ольга Мерзлякова выдает СИЗ: плотно запакованный костюм из ПВХ, шапочку, очки, респиратор, высокие бахилы и две пары перчаток. Запястья следует обмотать скотчем, чтобы воздух не попадал в рукава костюма. Телефон кладут в герметичный пластиковый пакет от респиратора. Фотоаппарат и диктофон корреспонденту приходится носить без защиты — их потом обработают антисептиком.
Многие медики переодеваются сами. Менее опытным помогают Ольга с напарницей. Они же пишут маркером должности и имена врачей на костюмах — на груди и спине.
"Некоторые надевают костюм за минуту. Но если уставшие, ближе к концу смены, то и по полчаса бывает", — рассказывает Мерзлякова.
Из раздевалки, где оставляют вещи и уличную одежду, попадаешь в "шлюз" — вход в зону, которую медики называют еще "грязной". Здесь понимаешь, почему эту часть госпиталя сравнивают с космическим кораблем — все в скафандрах.
Костюм сделан в Китае, откуда коронавирус и пришел. На фоне московской жары кажется, что в нем не так уж душно, хотя ощущения едва ли можно назвать комфортными. Сложнее всего с очками и респиратором — они постоянно сползают от пота.
"Теперь вы понимаете, каково нам, — замечает Ольга Таронишвили, заведующая 207-м и 209-м терапевтическими отделениями. — Ведь у каждого своя форма головы, прически. Но мы научились подбирать очки по размеру".
Впрочем, медики заверяют, что риск заразиться в "грязной зоне" явно меньше, чем даже в общественном транспорте, куда многие заходят без масок. Еще они обращают внимание на то, что костюм быстро теряет защитные свойства, поэтому в "красной" рекомендуется находиться не больше четырех часов. В случае крайней необходимости — шесть с половиной. Дольше — запрещено.
"Просто не мог не поучаствовать в этом"
Ольга Таронишвили была терапевтом в хирургическом стационаре. Когда 24-ю больницу перепрофилировали под лечение коронавируса, решила не менять место работы и бороться с эпидемией.
"Мы могли отказаться, но большинство согласилось на "красную зону". Было бы нелепо отойти в сторону, это моя принципиальная позиция", — подчеркивает она.
Врач-терапевт Александр Акимов тут три месяца. До пандемии он был сотрудником частной клиники, но тоже не пожелал пропустить "исторические события".
"Я подумал, что про пандемию коронавируса позже напишут в учебниках, а студенты-врачи будут читать об этом точно так же, как мы читали про испанский грипп. Кроме того, как врач и человек, я просто не мог не поучаствовать в этом", — говорит Акимов.
Врач не скрывает: он готовился к тому, что будет сложно, но оказалось еще тяжелее.
"Тем не менее я не жалел ни одного дня. Иногда приходится жертвовать чем-то в жизни, чтобы обеспечить пациентам медицинскую помощь, которая им нужна. Лечащему врачу порой надо действовать и не на рабочем месте. Врач — профессия, предполагающая постоянно включенный телефон", — отмечает он.
Всего в госпитале около двух тысяч медработников. В основном из Москвы и области, но есть врачи из южных республик, стран Средней Азии и Закавказья. Бросается в глаза, что в основном все молодые. И в хорошей физической форме.
"Сутки через сутки, сутки через двое. Еще и в СИЗ — средствах индивидуальной защиты. Конечно, много молодых, тяжело ведь. Хотя есть и старшее поколение: например, неврологу 67 лет", — рассказывает Светлана Зейналова, заместитель главврача 24-й ГКБ и руководитель резервного госпиталя на ВДНХ.
Несмотря на сложные условия работы, текучки почти нет.
"Люди немного устали"
Как минимум четверть коек пустует. Зейналова объясняет это тем, что во время так называемой третьей волны многие московские больницы перепрофилировались под COVID и приняли на себя часть потока инфицированных.
Само понятие "волн" она считает условным.
"К лету пациентов прибавилось. Но сложно сказать, какая это по счету волна — ясно лишь, что вирус никуда не уходил, а штамм поменялся. По сравнению с весной прошлого года люди болеют гораздо тяжелее — просто небо и земля", — утверждает Зейналова.
По ее словам, дельта-штамм вируса в госпитале заметили с середины апреля — изменилась симптоматика.
"Если раньше заболевание часто начиналось с нарушения вкуса и обоняния, то сейчас на это жалуются редко. Больше похоже на отравление, бывает и насморк. Высокая температура — не всегда. Случаются у дельты и бессимптомные пациенты", — уточняет врач.
Поскольку болезнь протекает тяжелее и легочная ткань поражается быстрее, лечение индийского штамма отличается более высокими дозировками лекарств. Кроме того, на раннем этапе пациентам дают биологические препараты. В целом же терапия определяется рекомендациями Минздрава — в Москве действует уже 11-й по счету протокол. Но, по словам Зейналовой, принципиальных новшеств нет — как и абсолютно новых препаратов.
Единственным важным изменением в борьбе с пандемией собеседница считает вакцинацию. После прививки в госпиталь попадают единицы, и только с легкой или средней формой.
"Люди немного устали, потеряли чувство самосохранения. Собираются компаниями, мало кто носит маски. Как тут защититься, кроме вакцинации?" — рассуждает Зейналова.
Сами сотрудники госпиталя активно прививаются — уже примерно 75 процентов сделали укол по собственной инициативе. При этом каждый пятый медработник переболел ковидом. К счастью, обошлось без летальных исходов.
“Сама я тоже привилась — "Спутником". Еще в феврале, когда никаких рекомендаций не было", — уточняет собеседница.
Она много шутит и постоянно улыбается. По ней не скажешь, что на сменах с семи утра и "до того времени, когда уже темно". Правда, отмечает врач, теперь легче: работа выстроена, команда сформирована. В первую же волну, когда у медиков еще не было опыта, чуть ли не ночевали в госпитале.
"Вытащили с того света"
Индийский штамм — молниеносный, агрессивный и подчас непредсказуемый, признаются медики. Люди за несколько дней переходят с КТ-1 на КТ-4 (степень пневмонии по результатам компьютерной томографии; "четыре" — максимум, от 75 до 100 процентов поражения легких).
"Но наука не стоит на месте. И у нас все больше знаний о патогенезе, свойствах этой болезни", — указывает Таронишвили.
Специалисты уверяют, что дельта-штамм одинаково опасен и для пожилых, и для молодых. Пациенты в возрасте 18-30 лет в госпитале не редкость. Пройдя по женскому отделению, корреспондент РИА Новости это увидел. Некоторые болеют очень тяжело. Но смертность среди молодых не такая высокая — меньше сопутствующих патологий.
В отделении Таронишвили готовится к выписке 22-летняя Юлия Морозова. Скорая неделю не хотела забирать ее из дома, несмотря на температуру под сорок.
"Пришел врач, брали мазки, но ПЦР и анализ крови были отрицательные. Становилось хуже, и меня все же отвезли на КТ. Значение оказалось "четыре". Отправили сюда и вытащили с того света", — говорит Юлия, устало улыбаясь.
В реанимации она провела полторы недели, первые дни вообще не помнит. ИВЛ не понадобилась: помогли препараты и кислородная поддержка.
"Было страшно — я очень впечатлительная. Но приходили медсестры, держали за руку, разговаривали. Был и штатный психолог", — вспоминает она.
"С КТ-4 до КТ-1 за десять дней — это отличная динамика, это фантастика", — радуется врач Акимов. И подчеркивает, что даже "четыре" не означает летальный исход: многие выздоравливают.
Полине Озеровой 44 года. Заболела одиннадцать дней назад. На первых порах все проходило легко, но потом поднялась температура. После измерения КТ (с индексом "два") ее отвезли в госпиталь на ВДНХ. Через день там же, в мужском отделении, оказался ее супруг.
"Мы с ним видимся, гуляем. Врачи и сестры молодцы, приходят по первому звонку, работа персонала такая слаженная. Смотрю, как они ухаживают за пожилыми, неходячими больными — я такого нигде не видела", — не сдерживает эмоций Озерова.
Недавно сюда привезли и ее бабушку, которой 91 год.
"Ее не брали ни в одной больнице, — продолжает собеседница, начиная плакать. — Из Мытищинской выписали через пять дней. Но улучшений не было, 85 процентов поражения легких. А сюда взяли".
Выписавшихся пациентов развозят на автобусах по Москве и в радиусе 100 километров от МКАД: личным транспортом и такси пользоваться нельзя. Дома — двухнедельный карантин, наблюдение у терапевта, медикаментозный курс.
О назначаемых препаратах врачи говорить отказываются.
"Как только медики называют какое-то лекарство от ковида, оно сразу исчезает из аптек, — объясняет Акимов. — Люди занимаются самолечением. А этого делать не стоит".
Хождение по кругу
Вышедшего из "грязной зоны" врача обрабатывают санитайзером поверх одежды и обуви. Потом нужно несколько раз вымыть руки антисептиком, хотя они были в перчатках. Затем СИЗ утилизируются. После душ, новая "хирургичка" — и в "чистую зону". Не меняют только белые резиновые кроксы.
В этом госпитале вылечили уже 25 тысяч человек. Удивительно, но на лицах врачей и медсестер почти не видно усталости. Или просто научились не показывать эмоции. На войне как на войне.