Медицинский фронт: как врачи спасали людей в блокадном Ленинграде
Осенью 1941 года Ленинград оказался блокированным, с точки зрения медицины – изолированным городом. Без отопления, электричества, канализации и лекарств. Как в лабораторной чашке Петри, в городе искусственно была создана среда для развития самых опасных инфекций. Фашисты рассчитывали взять город измором – мирные жители должны были погибнуть если не от бомбежек, то от голода и болезней. Тогда в катастрофических для всех ленинградцев условиях был открыт дополнительный медицинский фронт.
Испытание тифом
Блокадное кольцо вокруг Ленинграда замкнулось 8 сентября 1941 года. 12 сентября сгорел крупнейший в городе продовольственный склад – Бадаевский. 20 ноября 41-го снижена норма выдачи хлеба: рабочим 250 граммов в сутки, остальным – вдвое меньше. Начался голод. Были зафиксированы первые случаи инфицирования сыпным тифом. Врач-инфекционист Клинической инфекционной больницы имени Боткина Светлана Котлярова рассказывает: «Это вообще такая болезнь социальных катастроф. В окопах мы с вами если заляжем, засядем, перестанем бриться, мыться, менять белье – вши эти тут же прибегут».
СПРАВКА: Сыпной тиф – особо опасная инфекция. Возбудитель – бактерия риккетсия. Основные переносчики заболевания – вши. Чтобы заразиться, достаточно почесать место укуса. Симптомы: лихорадка с температурой 40 градусов, головная боль, бессонница и боль в спине. Позже – появляется сыпь, затем – галлюцинации и бред. Инсульт, миокардит, смерть.
Но гитлеровцы не стали дожидаться эпидемии. Уже тогда, в 1941-м, были зафиксированы случаи использования биологического оружия. «Тифозных забросов» через линию фронта были десятки. В архиве инфекционной больницы имени Боткина хранятся данные о том, как в первую блокадную зиму враг отправил в Ленинград инфицированных малышей.
«Немцы с оккупированных территорий переправили 20 обессиленных и завшивленных детей. И эти дети, конечно, заболели, они друг от друга этими вшами заразились и заболели сыпным тифом. Их доставили сюда, на Московский вокзал, пригнали автобус и повези на Миргородскую дом 3», – вспоминает врач-инфекционист Светлана Котлярова.
Тогда сотрудники Боткинской больницы, спасая детей, тоже заразились. Из 70 врачей 16 погибли.
Сейчас поставить диагноз «тиф» можно быстро с помощью теста крови на антитела к риккетсии. Пациента помещают в отдельный бокс. Лечат антибиотиками.
Но в блокадном Ленинграде ни специальных анализов, ни антибактериальных препаратов не было. Чтобы исследовать возбудитель и создать лекарство, ученые из института Пастера выращивали вшей на…себе. Затем искусственно заражали их тифом. Всех, кто мог стоять на ногах – отправляли … в бани, которые работали в городе даже в самые тяжелые дни.
А весной 42-го, рассказывает геронтолог, профессор кафедры факультетской терапии Государственного педиатрического медицинского университета Лидия Хорошинина, чтобы не допустить эпидемию, выжившие вышли на субботник: «Представьте на минуточку – не работает канализация. Как вы думаете: куда нечистоты девались? Просто выливались на лестницу. А весной что? Весной все это надо будет убирать. И жители вышли с лопатами, ломами. Вышли, чтобы вычистить город. И вычистили. И эпидемий не было».
Локальных вспышек сыпнотифной инфекции избежать не удалось. Но эпидемии в Ленинграде не было.
Служанка войн
Но враг рассчитывал на еще одну «служанку войн» – дизентерию. Весной 42-го болезнь стала одной из главных причин смертности.
СПРАВКА: Дизентерия. Возбудитель болезни – бактерии шигеллы. Переносчики – мухи и тараканы. Чтобы заразиться, достаточно прикоснуться к инфицированным предметам. Поражает кишечник. Вызывает лихорадку, головную боль, затем тошноту, понос, в том числе с кровью, обезвоживание. Тяжелая интоксикация организма. Смерть.
Из-за трудностей диагностики зараженных сначала не изолировали. Симптомы были похожи на еще одну болезнь – дистрофию. Из-за голода пациентов с истощением становилось только больше. Поэтому опасная инфекция скоро была во всех госпиталях.
Вероятность эпидемии, рассказывает младший научный сотрудник научно-исследовательского отдела выставочного отдела Военно-медицинского музея Никита Алтухов, с каждым днем становилась выше: «Любой осаждаемый город рано или поздно подвергается таким проблемам. Если мы говорим о блокаде Ленинграда, то при наступлении теплого периода – весна, лето – все нечистоты, а напоминаю, что канализация и водопровод не работали и мусор не вывозили, трупы тоже не всегда вывозили, это все просто начинало таять, гнить и город просто вымирал сам по себе».
Ежегодно в мире от дизентерии даже в наши дни умирает более миллиона человек. При первых симптомах зараженных изолируют в отдельные боксы. В Ленинграде, добавляет врач-инфекционист Светлана Котлярова, врачи интуитивно пришли к такой практике: «На всех оборонных участках были организованы так называемые медсанчасти. Это контроль за всеми въезжающими в город. Если человек вызывал какие-то сомнения с точки зрения своего здоровья – он подвергался карантинизации и его не пускали в город. Это щит, эпидемиологический щит».
Но мало выявить возбудителя – надо иметь оружие против него. В блокадном городе сотрудникам НИИ вакцин и сывороток удалось наладить производство лекарств. Всего за время осады, вспоминает доктор медицинских наук, профессор, микробиолог Александр Королюк, институт изготовил 6,5 тонн препаратов для города и фронта: «Выпускали бактериофаги противогангренозные, противостолбнячные, противодизентерийный лечебный бактериофаг в таблетках, что важно. Кроме того, выпускали – и это помогло именно с началом войны – различные препараты для лечения раневых инфекций тяжелых, таких как газовая гангрена, столбняк».
Сегодня, в эпоху уже постпандемии, каждый знает, что такое иммунизация и зачем она. Но в осажденном Ленинграде тоже вакцинировали! Для этого были организованы санитарные экспедиции – которые обследовали все уцелевшие в городе дома. Формировали специальные бригады из медиков и добровольцев. Голодные, истощенные, они ходили по квартирам. Стучали в каждую дверь. Долго и настойчиво. Искали живых. Чтобы выдать таблетку. По одной на человека. Было важно убедиться, что обессиленный пациент ее принял. К концу 1942-го только от дизентерии привили более 70 процентов населения.
Чахотка
Под признаками дистрофии и авитаминозов в Ленинграде скрывалась еще она страшная болезнь – туберкулез или чахотка.
СПРАВКА: Возбудитель – палочка Коха. Передается от зараженного человека к здоровому при разговоре или кашле. Поражает все органы, кроме волос и ногтей. Симптомы: кашель, часто с кровью, лихорадка, слабость, ночная потливость, нездоровая худоба. Общее ослабление организма. Смерть.
Считается, что палочкой Коха инфицирована треть населения планеты, но ослабление иммунитета во время социальных и природных катаклизмов делает микобактерию активной. Поэтому нужно укреплять организм, прививаться. В блокадных госпиталях для чахоточных больных было одно спасение – усиленный паек.
А в 1942-м, как только дождались весны – профилактика: одуванчики, хвоя, молодые побеги растений. Все, где могли быть витамины.
Прививать от туберкулеза начнут уже после войны. Но хорошо знакомую нам с детства реакцию Манту – подкожный тест на туберкулез, говорит доктор медицинских наук, профессор, микробиолог Александр Королюк, создадут блокадные ученые: «Была здесь Людмила Андреевна Линникова, доктор. Разработанный ею туберкулин для диагностики, для пробы Манту на туберкулез был испытан и получил статус национального эталона и международного эталона под эгидой ВОЗ. И выпускался не только для СССР, но и для многих стран мира».
Гитлер хотел стереть Ленинград с лица земли. После того как «блицкриг» не удался, фашисты выбрали выжидательную позицию – блокаду, артобстрелы, бомбежки, голод. В планах было применение и химического оружия, но в последний момент враг передумал. За время осады, по разным данным, здесь погибло от 600 тысяч до 1,5 миллиона человек. Вскрытия проводили редко. Поэтому точную причину смерти установить могли не всегда. Часто писали – умер от истощения. Но сыпной тиф, дизентерию, туберкулез, ленинградским врачам удалось взять под контроль. У них всю блокаду был свой фронт – медицинский.
Без помощи врачей, по мнению современных инфекционистов, блокадный Ленинград должен был полностью вымереть за два года.