Епифань: мелочная лавка купца Байбакова

Так описывал Владимир Солоухин в книге "При свете дня" российское купечество. Публицистическая эта книга написана на рубеже 1980-1990-х годов и на волне разоблачений советского периода. Отсюда и ее патетичность, и "захлеб восторгом" по поводу дореволюционного бытия, противопоставляемого советскому. Конечно, не всякий купец "при проклятом царизме" был радетелем за Россию, за ее благолепие и красоту. И уж тем более не каждый представитель этого сословия становился меценатом, тратил свои кровные на частные оперы либо музеи. Третьяковы и Рябушинские существовали на Руси в единственных экземплярах, потому мы их и помним. Чаще же купцы заботились о красоте, благолепии и комфорте собственного быта. Но в словах Солоухина много справедливого. Торговля действительно обеспечивала экономическую мощь России. А если смотреть не так широко – она снабжала народ товарами, насыщала русскую глубинку изделиями, которые были ей в новинку. Не только великий Павел Третьяков, но и любой хрестоматийный Тит Титыч в поддевке и смазных сапогах облагораживал жизнь русского народа. О том, как был организован купеческий быт, и какую пользу приносило купечество русской провинции, повествует историко-этнографический "Музей купеческого быта" в Епифани – рабочем поселке Тульской области. Это филиал Музея-заповедника "Куликово поле". На сайте епифанского музея говорится, что атмосферу Куликова поля, не побывав в Епифани, полностью постичь невозможно. Они дополняют друг друга. Памятник русской воинской славы Куликово поле – апелляция к войне. Патриархальная, в прошлом в основном купеческая Епифань – обращение к миру. К спокойной размеренной жизни, а не только к "русскому миру", по которому так ностальгировал Владимир Солоухин. Одной из важных точек здешнего дореволюционного мира была мелочная лавка купца 2-й гильдии Антона Евграфовича Байбакова. На основе его хозяйства и создан музей. Экспозиция знакомит с укладом городской провинциальной жизни на рубеже XIX–XX веков. Комплекс состоит из жилого дома с гостиной, спальней и кабинетом, торговой лавки с подвалом, хозяйственного двора, сада, огорода и бани. Купеческая баня сгорела, но музей отстроил ее заново. Баней до сих пор пользуются. Усадьба купца Байбакова сохранилась в тех же границах, что в 1913 году. Единственное изменение – стоявший рядом бывший дом мещан Соболевых ныне представляет собой гостевой дом в структуре музея. Мелочная лавка. Дому Байбаковых повезло уцелеть в ХХ веке – и даже не слишком измениться внешне и внутренне. По словам музейных работников, это единственный купеческий дом Епифани, который сохранился. До революции в Епифани было около десяти купцов. Но из купеческих усадеб осталась одна. Говорят, помогло то, что внучка купца Байбакова Надежда Ивановна Климова была фармацевтом. После национализации в доме сделали аптеку, а женщине позволили в ней работать. Великая Отечественная война постройку тоже пощадила. Надежда Ивановна прожила в кухонном флигеле дома долгую жизнь – 93 года – и умерла в 2002 году. По ее воспоминаниям воссоздавалась обстановка дома и купеческий уклад для музея. Более того! Вещи, бывшие у старушки в обиходе, большей частью сохранились. Все они были переданы музею. Многие старинные вещички подарили музею и другие жители Епифани. Кое-что поступило из фондов музея "Куликово поле". Таким образом в музее собрались подлинные предметы конца XIX – начала ХХ века. Музей купеческого быта старается идти в ногу со временем – разработал интерактивные экскурсии с театрализованными представлениями (торг в купеческой лавке, чаепитие с купчихой, прогулка по усадьбе в ее сопровождении) и праздничные программы. Все это здорово. Но нам досталась обыкновенная экскурсия – и она была не менее убедительна и поучительна. Словно бы одним глазком заглянули в прошлое, в один день жизни купца Байбакова… Правда, тут есть одно "но". Антон Байбаков умер в 1909 году. Дом, в котором расположен музей, построила в 1913 году его вдова и жила здесь со своими двумя незамужними дочерьми. Всего же детей в семье Байбаковых было шестеро, и все они получили образование. Музей реконструирует "былое и думы" не конкретного Байбакова, а собирательного образа провинциального русского купца – не слишком амбициозного, чтобы стремиться в столицы или затевать грандиозные проекты, в меру прижимистого и расчетливого, чтобы годами вести свой "мелочной" бизнес, но достаточно состоятельного и просвещенного, чтобы обустроить свое жилище уютно, комфортно и современно (для своей эпохи). Гостиная. Экскурсии начинаются из гостиной – самой большой и светлой комнаты купеческого дома. В нее входят через то же крылечко, что и сто лет назад. У входа гостей встречает ростовое зеркало. Мужчины перед ним снимали головной убор, а женщины прихорашивались. На почетном месте в гостиной – портреты хозяев: купца второй гильдии Антона Евграфовича Байбакова и его супруги Александры Ивановны, а в красном углу – икона Николая Чудотворца в серебряном окладе, "ровесница" дома, а может быть, и старше него. Она находится в этой комнате с начала строительства. Обстановка: бюро для хранения сладостей и комоды – для дорогого постельного белья и столового серебра, посудные шкафы, диван и небольшой ломберный столик с зеленым сукном, за которым хозяева с гостями играли в карты, шахматы, лото, домино. Любимой игрой на ту пору были шашки. Один из епифанских купцов, Аркадий Александрович Оводов, был первым чемпионом России по игре в шашки по переписке. Такая партия могла длиться до двух лет. Слушали граммофон. Сами граммофоны тогда привозили из Европы, а пластинки делали на подмосковном апреловском заводе, который в качестве завода грампластинок пережил несколько общественно-экономических формаций. Музейный граммофон в рабочем состоянии, как и другая "новомодная" штучка в гостиной – барометр. Он показывает погоду, жаль, немногие уже умеют определять прогноз по барометру – нам ведь гораздо проще просмотреть его в интернете!.. В гостиной читали газеты. "Сельский вестник" за 1909 год дает понять, что за сто лет ничего принципиально в организации деловых изданий не изменилось. Для гостей купцы накрывали большой обеденный стол и сервировали его не каким-нибудь – кузнецовским фарфором. В музее представлены аутентичные ваза, супница, тарелки для рыбы и мяса, сахарница, соусник, чайная посуда. "Вишенка на торте" – ваза синего стекла для морепродуктов. А представляете, как был организован у купцов элементарный утренний процесс чистки вареного яйца? Его верхушку снимали специальными щипчиками, капиталисты проклятые!.. Кузнецовский сервиз. Любимым напитком без различия сословий в то время был чай. Вот о кофе можно сказать, что это был более аристократический напиток. Купцы кофе сами не любили, но дома обязательно держали для гостей. Поскольку наслаждались всей семьей чаем, то у "нашего" купца в обиходе был знаменитый тульский самовар. Самовар-то все гости музея узнают, а вот железная чашка под краником у многих вызывает замешательство – что это? Да полоскательница! Сосуд, куда сливали опивки из чашки. Ополаскивали чашку кипятком и наливали чай заново. Якобы остатки чайной заварки портят вкус. Или просто не было нужды экономить на чае?.. Пожалуй, что и не было. В музее приводятся цены на 1904 год: фунт хлеба ржаного – 2 копейки, фунт хлеба пшеничного – 6 копеек, фунт мяса лучшего – 13 копеек, фунт мяса худшего – 9 копеек, фунт сахара – 16 копеек и фунт соли – 1 копейка. Бакалейные товары, то есть чай и кофе, стоили дороже – но при таких расходах на основное питание грех было не побаловать себя ими!.. Такими же самоварами купец торговал в своей лавке (как и кузнецовским фарфором, к слову). Если купец пользуется в собственной семье тем, что продает, не лучшая ли это рекомендация для товара?.. И когда отечественные предприниматели утратили этот обычай?.. С большой дотошностью и правдоподобием оформлены в экспозиции и все прочие жилые комнаты дома – детская, кабинет хозяина, кухня. Так, детская обставлена, как и в начале ХХ века. Это семейный уголок, где все вещи могут служить для нескольких дел сразу – на столе и детей пеленали, и письма писали, и красоту хозяйка наводила с помощью зеркальца и пудреницы… Маленьких детей кормили тут же, усадив их на специальный высокий стульчик. "Водопровод" заменял умывальный столик с тазом и кувшином, а раз в неделю – баня. На то, что "нечего надеть", купеческие жены не жаловались, судя по тому, как забиты одеждой приоткрытый шкаф и традиционный сундук с горкой подушек – для сбора приданого. Но на шестерых детей приходилось часто перешивать вещи, и в углу детской притулилась швейная машинка "Зингер" с ножным и ручным приводом. Детская . Кабинет хозяина дома, напротив, деловое царство. Здесь минимум мебели: кабинетное кресло, стол, диван на две персоны, переносной сейф, где хозяин хранил ценные бумаги и деньги, книжный шкаф с сочинениями той эпохи, часы на стене. Существовали особые требования к обустройству кабинетов: он должен был быть хорошо освещен, а окна – выходить во двор либо в сад, чтобы хозяин не слышал уличного шума. Епифанские купцы были не чужды прогресса. Об этом говорит фотоаппарат в кабинете – и большое количество фотографий, запечатлевших "жанровые сценки" из начала прошлого столетия на епифанских улицах, ярмарках, пристани (река Дон неподалеку, и в то время она была ох как судоходна). Старая Епифань. Через кухню – которая была отделена от основного дома, чтобы запахи готовки не беспокоили хозяев, и доказывала, что без гостей купцы вели "простонародную" жизнь, сидели на длинных лавках, готовили самые простые блюда в огромной русской печи (перестроена), ели из глиняной, металлической и деревянной посуды, – мы вышли во двор и "поздоровались" с добрым духом этой усадьбы. Это деревянный дедушка Епифан. Скульптуру купца на заказ изготовили в 2014 году. Дедушка сидит на лавке в ожидании гостей, желающих сделать с ним селфи. Почти все уголки двора естественным образом превращаются в фотозоны. В беседке проводятся интерактивные чаепития летом. Сад и огород остались на тех же местах, что и при Байбаковых, но плодоносят уже не в промышленных масштабах. Дедушка Епифан. Подвал, куда спускаются по винтовой лестнице – самая "переделанная" часть дома. Музейщикам пришлось много с ним повозиться. При советской власти подвал был полностью засыпан. Весь хлам выгрузили, нижний уровень углубили – а то байбаковский подпол по купеческим меркам считался маленьким – проложили новый пол и потолок, а стены оставили прежними. В одном углу обустроили имитацию старинного "холодильника" – ледника. Как бы ни было в подвале прохладно, но летом мясо все равно портилось. Чтобы этого избежать, копали ледники глубиной 2,5 метра или больше. В марте ехали на Дон и нарубали глыбы льда. В ледник клали лед, сено, мясо слоями, утрамбовывали и закрывали крышкой. Так запас мог храниться до июня. Кухня. И, наконец, в подвале открыли экспозицию, посвященную старинной таре конца XIX – начала ХХ века – впрочем, казанами, тазами, корытами, ящиками, бутылями и мешками с именными печатями купцов дело не ограничивается. Тут показан весь инструментарий, сопутствовавший благополучной торговле. О создании такой тематической выставки музейщики задумались, когда количество раритетов, найденных на территории Епифани и сданных в музей, стало солидным. В том числе на своих участках жители обнаружили огромные весы-безмен 1847 года выпуска (ими купец отвешивал оптовый товар) и закладной камень – вообще 1820 года!.. Такой камень закладывали в фундамент строящегося здания и засыпали зерном или мелкими деньгами – на удачу в бизнесе. На камне выбивали надпись, в каком году был построен дом и кем. 1820 года, июня 18-го дня братья Самсон и Александр Молчановы заложили некое дело, от которого теперь остался только этот каменный свидетель. А от другого рачительного хозяина, думавшего о будущем и готовившегося ко всему, не сохранилось даже имени – только кубышка с мелкими монетами. Кубышка – глиняный сосуд для сбора денег на черный день. Крышек кубышки не имели: полную, её закрывали тряпицей и зарывали в землю. Главное – не забыть, где спрятали. Это ли произошло с опасливым хозяином, или он умер раньше, чем успел до кубышки добраться, теперь уже никому не ведомо – а только клад медных монет нашли в земле в наши дни и подарили музею. Завершается осмотр усадьбы в мелочной лавке: это и отдел музея, и прилавок сувениров. В то время так называли магазинчик, торгующий в розницу. Для местных жителей лавка служила чем-то вроде клуба. Не от тех ли лавок, на которых можно было сидеть и чесать языком, пока купчина отмеряет тебе холст или отливает керосин, пошло само наименование?.. Также здесь принимали почтовую корреспонденцию. Постоянным клиентам никогда не отказывали в кредите, Так что, можно сказать, Байбаков брал на себя и функцию банка… Подвал. Что можно было приобрести в мелочной лавке купца Байбакова? Гармони и самовары, которыми славилась тульская земля, кофемолки, кофеварки, маслобойки, подсвечники, утюги, краны, засовы, ножницы, щипцы для завивки волос, платки и шали, сапоги и картузы, кованые кровати разборные и даже детскую коляску на резиновом ходу (точную копию коляски из фильма "Броненосец "Потемкин"). Чего не было в наличии – заказывали по каталогам. И вправду, купцы доносили веяния цивилизации в тихую русскую провинцию. Привносили в обиход такое понятие, как "качество жизни" – вещицы вроде бы и бесполезные, но красивые, доставлявшие радость, говорившие о чувствах. Такова, например, чашка в виде самовара (с крышечкой), расхожий подарок барышням из зажиточных семей. И, наконец, я узнала, от чего отмерялась "четверть", которую, помните, папаша невесты из фильма Гайдая "Не может быть!" в прежнее время мог свободно выкушать. Для всех жидкостей в дореволюционной России существовала единая мера – жестяное ведро в виде усеченного конуса. В него входило 12,3 литра. Все дореволюционные конусообразные бутылки с узким горлышком – это мерные посудины. Самая крупная из них – четверть, то есть четвертая часть мерного ведра. Папашин талант внушает опасливое уважение… Мерные бутыли. История Епифани начиналась со строительства острога в XVI веке. "Сторожевое" назначение городка с годами ушло на дальний план. В XVIII веке Епифань стала центром уезда. Екатерина II в 1778 году даровала ей статус города, генеральный план и герб: три былины конопляные в черном поле. Эти места славились дикорастущей коноплей. Её тогда понимали совсем не так, как сейчас – делали холсты и веревки, необходимые в промышленности. В XIX веке Епифань сделалась важным центром торговли, известным своими ярмарками – не столь размашистыми, как Макарьевская, но тоже авторитетными. Никольский собор Епифани. Епифанское купечество вскоре после наполеоновской кампании скинулось на строительство собора. То ли купцы были очень уж благочестивыми, то ли хотели похвалиться, что не хуже других – но Никольский собор, архитектурный центр городка, строгими ампирными очертаниями и габаритами не уступает Петропавловской церкви в Петербурге. Он строился долго, как и московский храм Христа Спасителя, с 1814 по 1850 год. В 1932 году Никольский собор закрыли. Восстановление собора началось только в 1990-е годы, к счастью, проведено было грамотно и аккуратно. Монументальное сооружение в центре крошечного города поражает воображение. Ниже него, кажется, даже современное здание градообразующего предприятия – спиртзавода "Донской". Иных предприятий в Епифани нет. И вообще в рабочем поселке сейчас, по словам жителей, от полутора до двух тысяч жителей. С течением времени, наверное, будет еще меньше. Молодежь уезжает. Но остается славное прошлое, которое сейчас принято именовать "туристический ресурс".