Муралы на многоэтажках: "Это философский вопрос, связанный с городским пространством"
Кто имеет право решать, что будет нарисовано на стенах его района?
Хоть Казань и не назовешь столицей стрит-арта (за это право борются Нижний Новгород и Екатеринбург), однако в последние годы в ней множится количество официальных граффити и муралов. К примеру, на этой неделе на стене здания по Кулахметова, 21 появился рисунок в благодарность врачам. Из формы протестного искусства, в котором вторжение в общественное пространство является одним из элементов творчества, стрит-арт движется в сторону поощряемого вида облагораживания городских пространств. Корреспондент "Реального времени" задался вопросом: кто должен определять, как будут выглядеть стены многоэтажек и технических объектов во дворах — органы власти, художники или жители?
"Мы ходим по квартирам и показываем эскиз"
Значительный опыт работы с муралами — у Альметьевска, где их рисуют в рамках многолетней паблик-арт программы "Сказки о золотых яблоках", которая осуществляется по инициативе компании "Татнефть" и реализуется Институтом исследования стрит-арта (Санкт Петербург). Как это происходит в нефтяной столице республике, насколько в этом задействованы жители?
— У этого вопроса несколько ответов, так как он предполагает систему действий, — отвечает куратор проекта, куратор выставочных программ института Полина Ёж. — Кроме того, у каждого объекта есть своя история выбора локации. Во-первых, наш архитектор Андрей Воронов, предлагая места, привязывает их к городской сети велодорожек. Во-вторых, специалисты "Татнефти" (они тоже жители города, кстати) обращают наше внимание на проблемные места в городе. В-третьих, — нам пишут люди с просьбой обратить внимание на их дом. Но, главное — после работы со всеми этими факторами, мы ходим по квартирам, показываем эскиз. Потом устраиваем чаепитие с художником. Был, кстати даже случай, когда нам один дом отказал, и работа была сделана на другом доме, где жители были очень рады появлению мурала.
Это философский вопрос, связанный с городским пространством, считает собеседница издания. Кому принадлежит право на взгляд. Кто имеет право решать? Тот, кто действует? Или тот, кто смотрит? Нет ответа. "Если здание частное, тогда собственник имеет право, это гораздо проще. С жилыми домами трудность ещё в том, что людям очень сложно договориться между собой. Кто-то хочет Чебурашку, а кто-то волка — у нас была такая история. Художник нарисовал всех, и Мону Лизу. Надо обсуждать, искать компромисс".
— Обычно утверждением и согласованием занимаются организаторы проектов, я же рисую, — отвечает художник Дмитрий Бозик (среди его последних работ — мурал с Габдуллой Тукаем на улице Татарстан). — Но если потребуется — могу и с жильцами поговорить, такое есть в практике. В большинстве случаев людям нравится эскиз, и они рады его воплощению в реальность.
Азат Шакиров, чей мурал "Улей" участвует в фестиваль стрит-арта "ФормArt" (он же автор произведения на Кулахметова), говорит:
— Если честно, я не лез в эту бюрократию, вроде как согласовывали эскиз с управляющей компанией и жильцами. Согласовывать необходимо, так как людям каждый день видеть эти работы, и надо постараться учесть мнение каждого, чтобы никому не навредить.
"Бывает, люди выступают против потому, что у них бытовые проблемы"
Дмитрий Кудинов — граффити-райтер с 20-летним стажем, начинал еще в родном Нижнекамске. Сейчас его арт-посольство "Супернова" часто занимается тем, что связывает заказчиков муралов, инвесторов и творцов, участвуя в их создании, причем по всей России. Скажем, муралы в Старо-Татарской cлободе, изображение футболистов, масштабный фестиваль "Like It.Art" проходил при его участии. Известно, к примеру, что когда выяснилось о прибытии сборной Аргентины с Лионелем Месси в Казань, команда Кудинова экстренно прилетела из Крыма, с другого проекта, чтобы сделать мурал со знаменитым капитаном.
— Есть процессуальная необходимость согласовывать нанесения какого-либо рисунка на фасад, так как это является общим имуществом, — говорит Кудинов. — Соответственно, в многоквартирном доме проводится общее собрание. Но эскиз иногда показывается, иногда нет, все зависит от того, в рамках чего происходит та или иная работа. Если это фестиваль, здесь более открытая программа, более авторская работа, нет прямого заказа на ту или иную работу. Здание попадает в поле зрения, потому что находится вблизи каких-либо инфраструктурных объектов и мурал важен в связи с каким-то контекстом, смыслом. Мы контекст вскрываем, жители не могут выступать экспертами. Но если есть какой-то активный житель, мы так или иначе с ним будем знакомы, он эту информацию передаст. Далее же мы ее обрабатываем с исполнителем, работа реализовывается. Скажем, "Like It.Art" — это фестиваль, согласовывать непосредственно эскиз необходимости не было.
Художник рассказал, что когда делали мурал с Дидье Дешамом, обсуждение с общественностью провели. Хотя дом шел под снос. "Насколько я помню, там проживали муниципальные служащие. Это был не тот дом, с жителями которого произошел конфликт. Но они защищали свою территорию, потому что у них была неприятная ситуация, в 2013 году возникла конфликтная ситуация в связи со сквером, который снесли. Я как исполнитель, куратор обязан был учесть их комментарии, ситуацию, которая там происходила. Потому что за ширмой мирового события были очень банальные проблемы этих жителей. Это повлияло на проработку проекта, часть ее посвящена этим жителям. Ситуация не отразилась на эскизе, но стала продолжением работы".
Непосредственно сам эскиз очень редко показывается, говорит Дмитрий Кудинов. По его словам, бывает, что люди выступают против просто потому, что у них есть бытовые проблемы: "Им рисунок не нужен, им нужно укрепление дома". Когда художники приезжают на общие собрания в доме, жители чаще говорят о житейских заботах. "Там говорят: ребята, смотрите, у нас есть план капитального ремонта, есть фонд, он будет сейчас пущен на замену лифта, на то, что необходимо сейчас. Жители мало когда понимают, что есть целевое использование того или иного бюджета".
Художник напоминает, что в случае с фестивалем, используются не средства дома, а бюджета или спонсорских денег, которые имеют целевое назначение. "Мы должны нанести изображение, мы не можем произвести утепления. Мы разъясняем работу, объясняем внутреннюю кухню, и тогда напряжение снимается — через диалог. Бывает, что старшие по дому выступают против, не проконсультировавшись с собственниками. Просто единоличное решение одного старшего. Так у нас было в Стерлитамаке. Как оказалось, старший и его помощник были единственными, кто был против наших работ".
Когда в Казани проходил Кубок конфедераций и чемпионат мира по футболу, на фасадах зданий появились муралы с футболистами. Фото Максима Платонова
Любой арт — это вспышка, вокруг которого начинает меняться поведение людей, считает художник. Как минимум, к таким объектам приезжают официальные делегации. "У нас были случаи, когда перед нашими арт-объектами за несколько дней клали асфальт. И, скажем, однажды перед одним из муралов, мы сказали: здесь очень много детей, им нечем заняться, потому что у них не организована детская площадка, и нужно заняться".
— Часто мы и говорим: вы, как собственники, мало когда видите эти торцы домов. В этом и заключается работа куратора, чтобы собрать общее структурированное мнение. Мнение очень сильно меняется,когда ты объясняешь, с чем та или иная работа связана. К сожалению, у нас в Татарстане очень много заказных работ. Кроме таких, что выполняют декоративные функции, провозглашают героев, у нас мало истинно творческих работ, которые можно назвать искусством. Мы за это очень сильно болеем. И на этом четко стоим. Хорошие проекты, которые имеют культурное обоснование, исторический контекст, связаны с мнением жителем, местом. Эту коммуникацию хороший организатор должен учитывать, — подчеркивает художник.
По его словам, должна быть обновляемость муралов. Срок их эстетической годности — лет 7-8. "Не вижу смысла в современной реальности, когда есть огромное количество медиа-ресурсов, которые это архивируют".
"Художнику нужно уловить суть места"
— Главная позиция города — граффити, муралы — это искусство, а не завуалированная реклама или заказной плакат с кричащим лозунгом, — говорит Жанна Белицкая, главный художник Казани, начальник отдела городского дизайна управления архитектуры и градостроительства исполкома, — Поэтому рекламы телеканалов, коммерческих компаний, выполненных художественным способом в Казани, нет. Хотя, наверное, это был бы самый простой способ, как то оживить пока что унылые уголки нашего города. Для этих целей есть рекламные поверхности. Искусство должно вызывать чувства, эмоции, быть разным по стилю, технике, самовыражению художника. Изображение не только должно быть выразительным по композиции, технике, цвету, учитывать анатомические особенности изображаемых объектов, но быть к месту — продолжать его дух, историю, взаимодействовать с окружающей средой, фасадами зданий и благоустройством территории.
По ее словам, это могут быть локальные работы, которые могут выполняться на зданиях в качестве акцентов или формирующих завершение улицы, но по архитектуре таковыми не являющиеся. "Или могут быть на фасадах зданий, расположенных в унылой, безликой среде для создания настроения. Могут размещаться муралы для создания вау-эффекта — в местах где их неожиданно встретить (как например, было с футболистами в период проведения чемпионата мира-2018)".
— Есть в Казани места (и мы их бережем), когда к среде можно подойти комплексно. Когда ряд фасадов зданий по определенному принципу формируют улицу, бульвар, сквер. Таких мест пока что не много. Например, бульвар Абсалямова, Ноксинский спуск, Старо-Татарская слобода. Есть даже серия мостов и путепроводов. Не пугайтесь, это не центральные мосты и дамбы. Работу на таких поверхностях лучше проводить в рамках фестиваля или конкурса, — считает собеседница издания.
Поверхности граффитисты определяют всегда сначала по карте (видны явные акценты на улицах), потом визуально (с учетом того как раскрываются эти места с разных точек и расстояний). Затем выявляются принципы формирования цветового решения улицы. Чем ответственнее место, тем выше должен быть уровень художника должен быть.
— Художнику нужно уловить суть места, умело использовать элементы фасада в работе, вытянуть минусы объекта в плюсы, увидеть образ тогда, когда большинству это не видно (например, всемирно известный Бэнкси). Некоторые поверхности можно, как холст, перекрыть полностью рисунком, некоторым подойдет канва, а другие и вовсе должны быть нейтрально включены в плоскость объекта (поверхности со старыми кирпичными стенами). В связи с программой благоустройства дворов и рекреаций все больше становятся востребованными поверхности фасадов зданий, инженерных сооружений, подпорных стенок внутри территорий, — говорит Белицкая.
По ее словам, в сюжет работы включается не только исторический и тематический подтекст, но и композиционное расположение объекта. Например, сдвоенные поверхности (диптих) или, если объекты расположены напротив друг друга, то они должны взаимодействовать (например роспись торцов жилых домов по улице Бичурина в рамках благоустройства двора).
— Далеко не всегда акценты городской среды попадают под кисть художника, ведь Казань столичный город и акценты — это прежде всего архитектурные объекты с особой проработкой архитектуры, объемов, цвета, композиционно- планировочного решения. Без меры, увлекшись таким искусством, есть опасность превратить город в матрешку, — пояснила художница.
Если работы по созданию муралов проводятся в рамках конкурса, то рассмотрение эскизов осуществляет жюри мероприятия с учетом условий конкурса, продолжает она. Если это единичные работы, то выбор поверхности (зачастую и идея) осуществляется с учетом мнения жильцов, а художественная сторона рассматривается коллегиально профессиональным сообществом. Работа над граффити — это работа командой, в которой каждый на своем этапе отвечает за качество работы, подчеркивает Белицкая. Некоторые поверхности для граффити уже закладываются проектами капитального ремонта многоквартирных жилых домов, замечает она. Все чаще стали привлекаться художники к росписи нежилых объектов. "У нас есть перечень основных фасадов объектов под муралы, который одновременно и пополняется и сокращается (в связи с реализацией). Сейчас их — 123".
