Он проектировал будущее: что надо знать об Эль Лисицком
На самом деле Лисицкого звали Лазарем Марковичем. Несклоняемое имя Эль он придумал себе в бурлящем 1919-м. Дизайнер, зодчий, живописец, близкий к Марку Шагалу и Казимиру Малевичу, он выводил супрематические образы из двух- в трёхмерное измерение и превращал в архитектуру, а также стал одним из законодателей революционного стиля в довоенном СССР. Будучи художником нового мира, он сильно опережал время и остался в истории как серьёзный деятель советского авангарда. NEWS.ru вспоминает, чем запомнился этот человек.
Первая молодость
Эль Лисицкий родился 22 ноября 1890 года в еврейской семье под Смоленском, в котором он закончил училище, а когда с родителями перебрался в Витебск, молодой человек заинтересовался изобразительным искусством и стал посещать уроки рисования у представителя «еврейского ренессанса» Юделя Пэна. Учеником последнего также был другой известный витебчанин Марк Шагал, который впоследствии работал с Лисицким.
Встав на ноги, Лазарь решил поступить в Художественную академию Петербурга, но при царизме евреев не жаловали и молодого человека не взяли, поэтому искать счастье он отправился в Германию, где в 1914-м окончил Высшую политехническую школу в Дармштадте, став инженером-архитектором. Это произошло аккурат перед началом Первой мировой войны, которая заставила Лисицкого вернуться в Россию, где он продолжил архитектурное образование в Рижском политехническом институте, эвакуированном в Москву.
Будучи студентом, он трудился в архитектурных мастерских знаменитых московских зодчих Бориса Великовского и Романа Клейна, а также иллюстрировал изданные на идише детские книги, путешествовал по еврейским местечкам Литвы и Беларуси, где занимался выявлением предметов старины и объектов культурного наследия своего народа. В 1918-м Лисицкий стал одним из создателей еврейского авангардистского литературно-художественного объединения «Култур-лиге», а через год по приглашению Марка Шагала переехал в Витебск, где работало знаменитое Народное художественное училище. Это заведение тогда стало известно борьбой и единством разных художественных школ и направлений, к которым кроме Шагала были причастны Вера Ермолаева, Нина Коган и, конечно же, Казимир Малевич, последователем которого стал Лисицкий, вошедший в объединение «Утвердители нового искусства» или УНОВИС.
Для творчества нашего поколения Октябрь был первой молодостью, — писал Лисицкий.
После октябрьской революции искусства и ремёсла расцвели сотнями цветов, а благодатная социальная среда подпитывала развитие новаторских школ. Одним из них ненадолго стал супрематизм — направление, которое сломало старую оптику и позволяло видеть преломление лучей неизвестного будущего «прекрасного и яростного мира» в бурлящем котле времени и пространства.
Из Витебска Лисицкий вернулся в Москву, где преподавал в Высших художественно-технических мастерских, более известных как ВХУТЕМАС. В 1920-е он часто бывал в Европе, фактически выполняя функцию культурного полпреда первого в мире государства диктатуры пролетариата, обитая в Германии, Швейцари и Нидерландах, но при этом довольно много работал на родине.
Поскольку Лисицкий был по образованию зодчим, он тяготел к трёхмерным пространствам. Важным его вкладом в советское и мировое искусство стали так называемые «проуны» — проекты утверждения нового в рамках УНОВИС. Это были полотна на грани абстрактной графики и архитектурных проектов.
Проун есть пересадочная станция по пути от живописи к архитектуре... Суть проуна заключается в прохождении через этапы конкретного творчества, а не на исследованиях, выяснениях и популяризации жизни, — комментировал Лисицкий.
В первой половине 1920-х он создал проект первого горизонтального небоскрёба, по опорам которого можно было попасть в метрополитен или на трамвай. Такие постройки позволяли при своей высоте сохранять зелёные насаждения и должны были появиться на транспортных узлах в Москве. Макет такого небоскрёба возвели на Никитской площади. Всего планировалось создать восемь подобных строений по Бульварному кольцу, но они так и остались лишь на бумаге. В 1928 году в Харькове появилось созданное по проекту архитектора Сергея Серафимова гигантское конструктивистское здание Госпрома, в котором можно найти отдалённое сходство с элементами горизонтального небоскрёба. Уже в период советского модернизма 1970-х зодчие Георгий Чахава и Зураб Джалагхания спроектировали здание Министерства автомобильных дорог Грузии. Оно также содержит в себе черты горизонтальных небоскрёбов проекта Лисицкого.
«Клином красным» вошёл в историю
Как отмечает искусствовед Татьяна Горячева, «супрематизмом Лисицкий увлекался очень недолго — дальше он начал работать на основе конструктивизма и супрематизма, синтезировав их в собственный стиль». Воплощением этого стиля стало здание типографии журнала «Огонёк» на 1-м Самотёчном переулке в Москве. Строгий и лаконичный геометризм облика этого здания 1932 года постройки строился на диссонансе небольших круглых и огромных прямоугольных окон (при взгляде с определённого ракурса кажется, что это циклопический трактор). Собственно, журналу это здание принадлежало, пока в конце 1938-го не арестовали его главреда — известного писателя и журналиста Михаила Кольцова. Затем объект перешёл в ведение НКВД, а сейчас принадлежит ФСБ.
Вторым сохранившимся до наших дней сооружением Лисицкого стала возведённая в 1939 году по его проекту декоративная башня-колонна на территории ВДНХ. Изначально она являлась конструкцией Союзпищепромрекламы и была вышкой-указателем к павильонам «Рыбное хозяйство» и «Прудовое хозяйство». Изначально сооружение представляло собой ажурную башню, которую венчали шар-скафандр и два металлических карпа, которых вначале 1950-х заменил контур осетра.
Знаменитым проектом Лисицкого стало агитационное сооружение «Ленинская трибуна». В начале 1920-х она стала одним из важных символов нового искусства, наравне с башней III Интернационала Владимира Татлина.
Поставленная диагонально железная конструкция несёт подвижные, способные перемещаться балконы — сверху для оратора и в середине — для гостей. Лифт обеспечивает подъём. Сверху установлена плоскость, которая днём служит для размещения лозунгов, а вечером используется как экран, — описывал свой проект Лисицкий.
Также он выполнил эскизы к неосуществлённой постановке футуристической оперы Михаила Матюшина и Алексея Кручёных «Победа над Солнцем», которая должна была символизировать торжество прогресса и движения вперёд. Лисицкий представлял это действо как «электромеханическое шоу», в котором вместо живых актёров должны были выступать электро-марионетки, а процесс управления ими, как предполагалось, был частью сценографии. Единственным свидетельством этого проекта стал вышедший в 1923 году в Ганновере одноимённый альбом литографий.
Также он занимался разработкой встроенной мебели и принципов выставочной экспозиции. Примерами его стиля стали Всесоюзная полиграфическая выставка в Москве 1927 года, а также павильон «Пресса» в Кёльне 1928 года.
С начала 1930-х и до начала Великой Отечественной войны он создавал авангардный дизайн журнала «СССР на стройке», основанного Максимом Горьким. До конца дней он занимался оформлением книг и вообще графикой. В 1920-1930-е годы большевистская пропаганда являлась одновременно и современным искусством, поэтому Лисицкий делал массу «плакатных» работ (многим знакома его картина «Клином красным бей белых», девальвированная современными дизайнерами ради рекламных нужд), а также фотомонтажом, работая на грани сюрреализма, дадаизма и футуристических концепций. До сих пор неподготовленного зрителя может привести в ступор его плакат 1929 года для «Русской выставки» в Цюрихе, на котором запечатлены два человека, лица которых «объединены» одним «третьим» глазом (привет Сальвадору Дали и Луису Бунюэлю). Последней работой Лисицкого стал известный плакат «Всё для фронта! Всё для победы!»
Умер Лисицкий от туберкулёза в конце 1941 года. Его супругу Софью Кюпперс как этническую немку депортировали с сыном Борисом на восток страны, после чего она с сыном осела в Новосибирске. Известный московский адрес Лисицкого: Стромынка, 23. Это конструктивистский дом в Сокольниках, который до наших дней сохранил свой первоначальный облик, соответствующий авангардистскому наследию его знаменитого жильца.
