Феерия цвета (12+)

В экспозицию вошли предметы из собрания самого музея, мастерской художника, Государственного областного художественного музея «Либеров-центр», созданные за тридцатилетний период творческой деятельности.

По словам Николая Молодцова, его живопись - это развитие колористических традиций импрессионизма, фовизма, экспрессионизма, абстракционизма начала и середины XX века. Ещё в пору учёбы на художественно-графическом факультете Омского педагогического института автора интересовали выразительные возможности цвета.

- Художник следует своему методу, но внутри него идёт развитие - от живописного экспрессионизма к минимализму. Художник, ещё учась, поставил перед собой проблему решения цвета как эмоционального камертона, и все десятилетия он двигается по этому пути, - комментирует куратор выставки хранитель фонда советской и современной живописи старший научный сотрудник Людмила Богомолова.

Выставка получилась оптимистичная. Как раз то, что нужно в сибирском ветреном феврале: просто прийти в музей, зайти в зал и ощутить великолепие летних и весенних красок. Сам художник тоже очень доволен результатом.

- Я сам удивился, насколько цельно, выразительно, красиво смотрятся работы на выставке благодаря грамотной экспозиции, - комментирует Николай Молодцов. - Очень приятно работать с профессионалами. На одной из прошлых выставок кто-то говорил «Ты всё тот же самый, каким был в институте». А через какое-то время подошёл другой человек и сказал: «Ну ты всё время меняешься, ты такой разный, что трудно уследить». Эти две полярные точки зрения говорят мне о том, что метод очень плодотворный, и цвет, к которому я стремился, это у меня наследственное от родителей - прекрасных живописцев. Работы наглядно демонстрируют, от чего я отталкивался и к чему подошёл. Сначала меня интересовала природа - сама по себе богатая по цвету, а в дальнейшем мне стали более интересны городские мотивы, иногда некрасивые, но они всё равно вызывают эмоции у внимательного человека. В последних работах через цвет я попытался передать свои переживания.

- Цвет для вас - самый важный инструмент?

- Цвет - это одно из самых мощных воздействий на человека. Это очень глубоко заложено в нашей природе - воспринимать цвет. А в живописи принято отводить цвету утилитарную роль - цвет раскрашивает предметы. Но при помощи определённых цветовых сочетаний можно вызывать у человека настроение, воздействовать на его эмоциональный строй. У меня даже есть книжка «искусство лечить цветом» Теда Эндрюса. Поэтому 40 с лишним лет я изучаю цветовую гармонию, преподаю, и мне хочется, чтобы мои работы позитивным гармоничным началом воздействовали на зрителя, пробуждали ассоциации.

- Вы ведь часто переписываете работы?

- Да. Я переписывал очень много работ. Иногда я в мастерской что-то долго делал, а потом заходил кто-то из моих коллег и говорил: «Всё хорошо, хорошо». А я смотрю - нет, не хорошо, и переделываю. Иногда говорили: «Тебе нужно переделать вот так и так». Я переделывал. Я ценю конструктивную критику. Критику «сам дурак» или как в одной книге отзывов написали «Молодцов - не художник» я отношусь скептически и с юмором. Так как мои родители были профессиональными художниками с хорошей школой, я привык, что меня очень строго разбирали, критиковали. Я понял, что, если ты хочешь что-то доказать, ты должен быть убедителен. Я должен сделать так, чтобы не возникало никаких вопросов.

- У вас ведь сейчас нет мастерской. Где вы всё храните?

- Всё хранится дома. Там картин больше, чем сейчас в зале, плюс работы папы, жены, мамы, а ещё подрамники, холсты. Можно сделать квартиру-музей. Комната 20 метров. Поэтому мне было интересно в другом пространстве посмотреть на свои работы. Я принес около 50-60 изображений, Людмила Константиновна Богомолова посмотрела, что есть в фондах, и так согласовали работы. В итоге всё сделано безупречно.

- Вам по паспорту 65 лет, а сколько по ощущению?

- По ощущениям я выпускник худграфа, мне 23-25 лет. 40 лет лишних затесались (смеётся). Надо постоянно учиться. Когда говоришь: «Я всему научился», можно всё бросать. Вот сейчас я увлёкся фотографией. И это мне помогает в живописи. Хотя многие художники против этой привычки. Есть некий негатив, чтобы художник фотографировал и писал потом по фотографиям. Хотя кто-то карандашом делает эскиз, кто-то срисовывает с фото, кто-то добросовестно делает акварелью набросок, кто-то маслом делает этюд. Я всегда перерабатываю свои работы, поэтому мне без разницы, от чего оттолкнуться - от карандашного наброска, акварельного этюда или фотографии.

- Как на этой выставке оказался ваш автопортрет? Он слишком отличается от остальных работ.

- Это самая ранняя работа - 1987 год. Я хотел показать, что я что-то умею ещё рисовать, точнее, когда-то умел (смеётся). Это для тех зрителей, которые скажут, что «будто ребёнок рисовал».

- Что должен увидеть зритель на вашей выставке?

- Для меня важно, чтобы у зрителя было ощущение, что это сделано сейчас, быстро, легко. Чтобы мой пот не был виден. Тогда это воспринимается искреннее. Если человек с потугами пытается что-то объяснить, настроить, ты начинаешь ему не верить. А когда эмоционально фраза брошена - ты веришь. Мне кажется, больше доверия возникает, когда автор, собеседник не специально готовился зрителю что-то внушать. И здесь я просто поделился своими переживаниями.