Масштаб эпохи Возрождения: в Волгограде попрощались с художником Глебом Вяткиным

В Волгограде попрощались с художником Глебом Вяткиным. Журналист Ирина Стародумова рассказала о встречах, раскрывающих личность художника, и о его невостребованности в городе, где он прожил большую часть своей жизни, в той мере, которая соответствует силе его таланта. 2 апреля простились с Глебом... Но, думаю, если бы была на то его воля, он предпочёл бы 1 апреля. Ирония, ироничное отношение к происходящему вокруг, любому пафосу, глупости, бездарности – помогали ему жить. Но это была не злобная усмешливость, а смешливая искринка, которая всё ставит на свои места: ну не выжить, если к идиотизму нашей жизни относиться серьезно! Я познакомилась с ним с очереди за ёлками в предновогоднюю ночь 82-го, кажется, года. Так бывает: двумя словами перекинешься - и друзья на всю жизнь! И разница в возрасте почти в 25 лет не имеет значения, как в бредберивском «Вине из одуванчиков». Стали «дружить семьями» -- в доме Глеба с Натальей всегда было интересно и радостно. Даже собака Вяткиных подружилась с нашим котом. Но разве расскажешь двумя абзацами о сорока годах встреч? Я сделала с ним не одно интервью в разные годы, и если из них вычленить самое главное, сказанное им о себе, то это рассказ о долгой дороге к самому себе. Через музыку - став профессиональным музыкантом, играя в оркестре, уже взрослым человеком решил получить художественное образование. Через графику, где достиг немалого - его рисунки ныне не случайно в коллекции Русского музея, но в какой-то момент он почувствовал, что достиг здесь своего потолка. Через монументальное искусство - посмотрите его сграффито-фрески, но это направление практически не развивалось в Волгограде. В одном из разговоров Глеб признался: «Самые яркие моменты были связаны, увы, не с Волгоградом. Я успел сделать более десятка персональных выставок за границей, участвовал в нескольких групповых. Стали приглашать преподавать – в Берлине, двух художественных школах Италии. Это был новый мой опыт. Ещё получил заказы на монументальные работы в Италии, там сделано больше таких работ, чем здесь. Я это говорю не с гордостью, а сожалением. Хотелось бы здесь сделать большее… Я все ещё надеюсь, что пока силы есть, и здесь пригожусь…» Как-то он рассказал, что мэру итальянского Чибиано ди Кадоре пришла идея сделать что-то необычное для горожан, и он пригласил художников во всего мира делать росписи на домах. Он был единственным художником из России. «Мне достался домик, в котором жила семья, пережившая потерю двух сыновей. Меня потрясла эта история, и я пересказал её художественным языком. Для меня важно, что это понравилось не только жюри фестиваля, но и людям, живущим в этом доме». На вопрос, хотелось ли подобное сделать в Волгограде, Глеб ответил: «Никто, увы, не предлагает. Кроме того, у нас доминирует военная и казачья линии в оформлении города. Конечно, Волгоград – это город-герой, нужно воспевать его воинскую славу. Но город – это ещё и среда обитания, нельзя его превращать в колумбарий». Он мог и мечтал расписать большой православный Храм. Посмотрите его живопись христианской темы! Его живописные полотна, кстати, тоже ныне в коллекции Русского музея и ряда региональных музеев. Он был, без сомнения, человеком масштаба эпохи Возрождения, хоть и звучит это пафосно, чего он не любил. Но это так. Однако при всём количестве ярких и посещаемых выставок - он не был востребован в той мере, что равнозначна его масштабу. И не понят - если судить по количеству публики, запомнившей только вяткинских необычных женщин и многозначительно повторяющей что-то про кубизм и Пикассо... Глеб продолжал движение до самых своих последних дней, безжалостно переписывая старые работы... Никогда коммерческое соображение («вот это точно поймут и купят») не останавливало его. Всё у него было по большому счету. И это еще поймут и оценят.