Отучившись в МГУ на юриста, Роман Янковский из любви к альма-матер проделал невероятную работу: ходил в архивы, координировал работу более чем 300 авторов и консультантов и в итоге издал книгу «Высотка номер один» — первую иллюстрированную историю главного здания университета. МОСЛЕНТА узнала у Романа, что он думает о сталинской архитектуре, как ему жилось в общежитии МГУ и в высотке на Баррикадной.
Мослента: Как и у всякого москвича, у меня есть истории, связанные со сталинскими высотками. Я выступал в МИДе, поднимался под шпиль МГУ в Музей землеведения, в котором меня, помню, поразила коллекция метеоритов. И даже побеждал в соревнованиях по городскому автостопу, в ходе которых надо было коснуться всех семи высоток. А у вас какие истории с ними связаны?
Роман Янковский:Когда я учился в МГУ, мы часто бывали в ГЗ, потому что в Первом гуманитарном корпусе, где находился юрфак, столовая была просто отвратительная. И мы ходили либо в десятую столовую, с другой стороны от памятника героям Великой отечественной войны, либо шли в ГЗ, где был большой выбор: и столовая «Б», и столовая «В», и даже диетическая позже появилась. А потом я поступил в аспирантуру, и мне дали там комнату. Прожил там полтора года, но потом не выдержал, переехал на квартиру.
А что так?
Тяжело стало: у нас был такой режим... В «Б» и «В», где живут географы, геологи, математики, — у них там все попроще. А юристы жили в относительно низкоэтажном секторе «Е», и там вечно были проблемы с охранниками — нельзя ни гостей позвать, ни на ночь никого оставить. 23 года, работаешь уже юристом, занятия ведешь, а тут такие ограничения... Кстати, тогда же я и задумал книгу «Высотка номер один».
Фото: предоставлено издательством «Бомбора»
А в момент, когда книга уже готова была к выходу, я жил на Белорусской в совершенно обычной квартире, и жена искала, куда бы нам дальше двинуть. Потому что мы часто переезжали, снимали квартиру то поближе к работе, то еще к чему-нибудь. И в какой-то момент она увидела предложение в высотке на Баррикадной. Мы сходили и были весьма приятно удивлены — хорошая квартира за совершенно разумные деньги. До этого мы за двушку в советской девятиэтажке 1960-х годов платили не сильно меньше. Так я и переехал в высотку, и уже несколько лет здесь живу.
Еще я бывал в высотке на Красных Воротах, в гостинице Украина — приятель там живет. Заходил в гости к знакомым и коллегам в разные квартиры в профессорской части МГУ. Только не бывал в здании на Котельнической набережной и в МИДе — как мы знаем, это единственная нежилая высотка, и мне всегда казалось, что попасть туда сложнее всего. Но у меня есть идея когда-нибудь продолжить книгу и написать еще и про другие высотки. Может, тогда удастся туда попасть.
Раз уж у вас есть такой опыт, расскажите, пожалуйста, каково жить в ГЗ МГУ и в высотке на Баррикадной?
От общежития остались двойственные ощущения. Потому что, с одной стороны, комнатки и изначально-то были спроектированы очень маленькими, а при Хрущеве их еще и сильно уплотнили. То есть изначально аспирантам полагались 12-метровые комнаты, но их переселили в студенческие 8-метровые. А в аспирантские заселили студентов, по двое. В итоге там очень тесно, у меня девушка жила в такой комнате. Студенты делают двухэтажные кровати, потому что, если оставлять две односпальные, там очень тяжело находиться.
С другой стороны: высокие потолки, хорошая, прочная мебель из массива. Дубовые секретеры, которые разбираются на две части, потому что вдвоем только половину такого секретера можно поднять. Вся эта обстановка многим очень нравится.
Там есть неприятный запах: не на всех этажах, но меня первоначально поселили туда, где он был. Вся одежда им пропитывается моментально, похоже на вокзальный запах карболки. Поэтому преподаватель, когда ведет пару, сразу чувствует, кто из общежития. И я в итоге даже переехал на другой этаж общежития: попросил коменданта, мне дали очень убитый блок, но без запаха. Я сделал ремонт и был очень доволен переездом.
Студенты у Главного здания МГУФото: Анатолий Жданов / «Коммерсантъ»
Ну и тараканы. Во всех высотках они есть, а в МГУ в общежитиях, можете себе представить — их очень много. В основном в мусоропроводе и на кухнях обитают, в студенческих комнатах у меня на памяти ни разу не появлялись. Но на кухни я из-за них не ходил, потому что боялся натурально.
Один раз вечером зашел, свет был погашен — полумрак. Сморю, на полу какое-то пятно, думаю — лужа, разлили что-то или уронили. Включаю свет, а это несколько десятков тараканов скопились вокруг какого-то кусочка еды. Разбежались моментально. Жесть.
Зато все рядом: столовая одно время прямо на этаже у нас была. С утра проснешься с похмелья, например, — пойти покушать супчика просто прекрасно. Из-за пожарных и террористических факторов в какой-то момент заделали все переходы внутри здания, поставили везде двери, кодовые замки. Но в СССР это все так проектировалось, что сквозь здание можно было ходить в любой момент куда угодно. Соответственно, многие студенты перемещались из общежития на занятия, оттуда в столовую. А вот у нас уже так нельзя было, приходилось через улицу ходить.
Студенты, которым достались блоки в самых центральных частях общежития, до сих пор ходят на занятия в тапочках. Приходишь на лекцию географического факультета, там чуть ли не половина народа в шлепанцах сидит. Просто потому что они внутри здания переходят из общежития в аудитории. В принципе очень удобно: в библиотеку можно сразу зайти. То есть по локации, по инфраструктуре все очень хорошо.
Это же в первые десятилетия после революции была мечта советских архитекторов: построить такие дома-коммуны, из которых можно в город и не выходить. Потому что все нужное для жизни и работы находится под одной крышей.
Да, и в 1930-х в этой области были какие-то совсем утопические проекты. Дом-коммуну на Орджоникидзе, по-моему, изначально вообще строили как капсульный отель. Там были такие ячейки для студентов, в которых они только спали. Потом шли в общую душевую умываться, потом в комнату для гимнастики, в комнату для бритья, все было выстроено как конвейер.
МГУ — это все же 1950-е, и видно, что к тому времени к таким идеям уже охладели. Я даже видел эскизы трансформируемой мебели, которую планировали в Главном здании устанавливать, но в итоге сделали все довольно традиционно. Мебель в комнаты поставили, спроектированную под здание, но никаких конструктивистских фантазий там не осталось. В итоге там, на мой взгляд, достигнут разумный уровень инфраструктуры.
А что скажете о своей жизни в высотке на Баррикадной? Насколько это вообще оправдано — заселяться в дом, построенный 60 лет назад, когда за те же деньги можно снимать квартиру в более современном здании?
Честно говоря, я в последний год присматривал себе ипотеку, но сложно найти что-то соответствующее тому уровню. Потому что это все-таки даже по меркам сталинок совершенно роскошное жилье.
Сталинки ведь тоже разные есть: и пятиэтажки на Соколе, которые так называются только формально. Вот Ленинский проспект застроен настоящими сталинками. Они бывают фасадными, бывают совсем штучными, элитными, как дом Жолтовского на Смоленской. И даже на этом уровне высотки тех лет — это самые высокие потолки, самая качественная отделка, самые прямые стены. Тут нет такого, что стены кирпичом заполняли, а между ними строительный мусор закидывали. Тут если что-то сделано, то сделано очень качественно. У нас весь паркет держится с тех времен и плинтуса.
Высотка на БаррикаднойФото: Станислав Тихомиров / «Коммерсантъ»
Вообще, по одним плинтусам можно иерархию домов построить. У нас они дубовые, сантиметров 15 высотой. В следующих по иерархии сталинках плинтуса ниже, а дальше уже породы дерева ухудшаются. Я в разных домах бывал, и видно, что была некая система. В высотках качество отделки максимальное.
Это такие вещи, которых часто даже не замечаешь. Например, тут очень высокие дубовые двери между комнатами. И это очень комфортно в плане слышимости. У меня когда стиральная машина включена в ванной, стоит дверь закрыть — и я вообще ее не слышу. Между комнатами нет порогов, такая звукоизоляция достигается только за счет крупных массивных дверей. И если кот в соседней комнате орет, я тоже его не слышу — можно закрыться и все.
И это касается всех аспектов отделки в квартире. Например, не нужно выправлять стены, они и так ровные.
То есть соседей вы не слышите совсем?
Совсем, даже если кто-то бегает сверху.
А лифт, или если кто-то мусор выносит?
Мусоропровод у нас идет через кухню. И если кто-нибудь что-то выкидывает, а я нахожусь в этот момент на кухне, то слышу, как мусор летит по трубе. Из других комнат — нет. Лифт у нас за стенкой, я его не слышу.
А вы сами этим мусоропроводом пользуетесь? Разве это не источник тараканов?
Это дом авиаторов, хозяин квартиры — проектировщик. И он инженерно подошел к вопросу: взял скороварку, отрезал у нее дно, вместо штатного лотка сделал в мусоропроводе круглое отверстие и приварил получившийся затвор туда. Крышка герметично закрывается, и никакой нечисти к нам не пролезает. При этом мусоропроводом можно пользоваться.
Это суперлайфхак, потому что я бывал во многих квартирах, и все плюются на этот мусоропровод, потому что от него обычно воняет, он дает тягу, и может быть сквозняк, если окно откроешь. Но нам повезло, и в нашей высотке он удачно спроектирован. То есть в МГУ, например, кухни в квартирах не друг над другом располагаются. Не знаю, почему так сделано, но там они не везде в ряд. Я бывал в квартире, где стояк мусоропровода — это выступ в коридоре, в трех метрах от спальни. Если кто-то ночью выкинет стеклянную бутылку, ты проснешься. А у нас в высотке все сделано хорошо, все идет через кухни.
Если говорить дальше про коммуникации, то, например, все трубы у нас идут через подъезд, в квартиру заходят только выводы от них. Это тоже такая высоточная фишка. Предполагалось, что в доме будет жить номенклатура, и все старались обустроить так, чтобы сторонние люди лишний раз в квартиры к генералам не заходили. Поэтому все коммуникации можно чинить из коридора, где они и проходят. Это тоже очень удобно, потому что два раза за три года у нас что-то протекало — по стояку сочилась вода. Идешь по коридору, видишь — там что-то капает. Говоришь об этом консьержке и дальше даже не знаешь, что там они чинят. Все как будто само собой налаживается, и никакие сантехники в дверь к тебе не звонят.
Так что это очень удобно, когда в квартире никаких коммуникаций не проходит. И место экономится, потому что такое пространство обычно считается жилплощадью.
Пару лет назад я делал интервью с профессором Йельского университета Александром Гарвиным. Он — потомок русских эмигрантов, родился и живет в Америке, а в Москву приезжал несколько раз. И когда я его спросил, как он воспринимает наш город, он сказал, что сразу невзлюбил сталинские высотки, включая МИД и МГУ. В Нью-Йорке, говорит, так строили на 30 лет раньше, в 1920-х, и это самые ужасные здания в городе. Что вы на это скажете? И как вы сами относитесь к этим семи высоткам, доставшимся нам от тоталитарных времен?
Manhattan Municipal BuildingФото: Wikipedia
Да, часто говорят, что американские и советские высотки — по сути одно и то же, но, конечно, это не так. И в YouTube в комментах часто пишут, что советские высотки — это ерунда, вон, гляньте на Манхэттен Мьюнисипал Билдинг 1912 года постройки. Все то же самое, один в один, все слизали у американцев.
В чем глобальное отличие и почему вопрос так ставится? Действительно, первые небоскребы появились в Америке в конце XIX века. Сначала строили 10-15 этажей, потом стали делать выше.
И случилось все это после того, как Элиша Оттис придумал безопасный лифт.
Если формально подходить к вопросу, то первые небоскребы вообще в Древнем Риме появились.
Вы имеете в виду инсулы?
Да, там были высотные здания, да и в итальянских средневековых городах строили башни в 10-15 этажей, высотой 60-70 метров. Многие, правда, рухнули, не дошли до наших дней.
Но это чуть не то, эти башни ведь не как жилье строились, а как убежища. Чтобы во время бунта или войны всей семьей туда спрятаться, приставную лестницу убрать и сидеть до упора, ждать лучших времен.
Совершенно верно. Потому что без лифта выше пятого этажа жить невозможно.
А про римские инсулы императоры постоянно издавали постановления, чтобы не выше шести этажей их строили. Потому что во время пожаров все жители верхних этажей погибали, никто не успевал спуститься.
3-этажная инсула середины I века в РимеФото: Wikipedia
Точно так, да и по инженерной части без стройнадзора все это было довольно опасно. Не суть. Действительно, небоскребы в современном понимании — это американское изобретение. Здесь же в чем дело: не то чтобы существовало много способов построить небоскреб. По крупному счету, все они сделаны одинаково.
Есть каркас и внешние стены, которые можно построить из чего угодно. Вместе с архитектурными стилями эволюционировал внешний облик небоскребов. Но глобально по технологии постройки они не изменились. Да, вначале каркас был клепаный стальной, потом сварной, потом его стали делать железобетонным. Сейчас каркас делают монолитным, но в принципе основная идея остается та же самая.
В этом плане у наших архитекторов в сталинском СССР было не так много вариантов. В 1950-е годы они не могли строить здания в стиле Захи Хадид. При этом тенденция дошла к нам с запозданием: тот же самый Эмпайр-стейт-билдинг построен в 1931 году. В 1952 году в Нью-Йорке уже открыли здание ООН — первую высотную «стекляшку». Из многочисленных модернистских небоскребов современного вида это было первое знаковое здание. А у нас в 1953 году построили Главное здание МГУ. То есть мы отставали в этом плане — строили небоскребы в довоенной парадигме.
Так что я не сказал бы, что мы слизали идею небоскребов у американцев, потому что такие вещи принадлежат миру. Можно также утверждать, что бензиновый автомобиль придумали немцы, но мы же не говорим, что украли у них эту идею. Да, кто-то это изобрел, потом идея распространилась по миру и стала достоянием человечества.
А внешний декор — он вторичен. И то, что американские небоскребы 1930-х использовали тот же декор, что и советские 20 лет спустя, — это просто свидетельство архитектурной моды. Просто у нас при тоталитарной власти, при Сталине в частности, были под запретом некоторые архитектурные стили. Поэтому московские высотки 1950-х сравнивают с неоклассическими небоскребами типа Манхэттен Мьюнисипал Билдинг или Метрополь Лайф Тауэр. А можно посмотреть на неоготический Вулворт-билдинг или здание «Чикаго трибьюн» — у нас таких зданий нет. Потому что псевдоготический стиль нельзя было использовать.
И ар-нуво.
Да, под запрет попали неордерные стили — и ар-нуво, и ар-деко в том числе. Борис Иофан все пытался в Москве воспроизвести Рокфеллер-центр, но ему не дали.
Короче говоря, все сравнения — это притягивание за уши американских зданий к советским высоткам. Тем более надо понимать, что в Штатах к концу 1940-х построили сотни небоскребов, и если хорошо поискать, среди них можно найти похожие на советские. Но я не считаю, что стоит сравнивать дизайн сталинских высоток с американскими, просто потому что в то время было не так много вариантов их строительства в Москве.
К тому же в ряде моментов наши высотки очень сильно отличаются от американских. Например, что касается цели возведения здания. У нас ведь они построены совсем не из утилитарных соображений. Даже по объемам зданий это понятно. В Америке, например, очень редко встретишь небоскреб не прямоугольной формы. Бывают, правда, еще треугольные, если участок был такой формы, как в случае с Флэтайрон-билдинг. Это потому, что участок надо занять, там типовые этажи, коммерческие помещения.
Любой объем — это как минимум технический этаж сверху. Соответственно, если мы окружаем здание двух-трех-пятиэтажными объемами, у нас множество помещений окажутся незадействованными. В этом плане самое оптимальное здание — это параллелепипед, и американские небоскребы все так или иначе стремятся к этой форме. А у нас они все устроены иначе. Например, на Котельнической набережной высотка трехлучевая, МГУ сделан в несколько спускающихся ярусов. Очевидно, это все не из соображений эффективности так спроектировано. Это градостроительная доминанта, которую таким образом специально спроектировали и поставили, чтобы показать всему миру.
Москворецкая набережная и жилая высотка на Котельнической набережнойФото: Александр Казаков / «Коммерсантъ»
Соответственно, назначение зданий другое, и отсюда проистекает все остальное. По большому счету наши высотки — это очень специфическое явление. Нельзя сказать, что нам повезло с тоталитарной архитектурой, учитывая, сколько негативного связано с тем периодом. Но это, безусловно, уникальный архитектурный пласт, потому что в других странах тоталитарной архитектуры-то уже не осталось. В Италии, в Германии она была, но войну мало что пережило. А у нас пол-Москвы — сталинки, и с точки зрения истории архитектуры это интересно. Абсолютно другая архитектура, нежели в Штатах.
Хорошо, а если так поставить вопрос — это хорошая архитектура или плохая, вторичная?
Смотря какие брать критерии оценки. Ведь помимо чисто эстетических параметров есть и факторы универсальные. Как то: соответствует ли эта архитектура своему назначению? Соответствует ли содержание форме? Насколько эта архитектура современна на момент своего создания? Насколько по-новому архитектор сумел решить задачи, которые перед ним ставились?
С этой точки зрения можно сказать, что высотки — это нехорошая архитектура, потому что она не была современной, задачу построить небоскребы успешно решили американцы за 20-30 лет до этого. И если бы мы в конце 1940-х сразу строили что-то вроде здания Совета экономической взаимопомощи, то это было бы современно и ново, а так мы по сути копировали чужой опыт. Но, с другой стороны, у нас были другие задачи.
Плюс каждая архитектура соответствует своему времени. Ведь нельзя рассматривать ее в отрыве от исторических факторов, которые во многом ее обусловили. Так что я против однозначных оценок, не учитывающих контекст. Вот хрущевки, например, это хорошая архитектура или плохая? Многим они не нравятся с точки зрения удобства жизни в них. Я вот жил в хрущевке — не очень удобно, да. Но, с другой стороны, это же было блестящее решение стоявших тогда задач, в том числе и экономических.
Да, была другая эпоха, другие запросы. Всю страну быстро переселили из коммуналок в отдельные квартиры. И люди были счастливы.
То есть получается, что это вопрос вкуса: кому-то нравится, кому-то нет. Я не готов тут уходить в такой радикализм, что вся архитектура должна иметь право на жизнь, включая лужковскую.
Ох, все эти домики с мезонинами.
Вот-вот. Но опять же, если мы берем позднюю сталинскую архитектуру, то в ее рамках высотки — это хорошие здания. А в рамках высоток ГЗ МГУ — это хорошая, качественная архитектура.
Здания Центра международной торговли на Краснопресненской набережнойФото: Наталья Селиверстова / РИА Новости
И в рамках веяний того времени Руднев — профессиональный архитектор, у него хорошая школа. Это не какие-то недоучки делали. Все эти архитекторы высшее образование получили еще при царском режиме — и Руднев, и Щусев, и Иофан не на рабфаке учились строить. Соответственно, это хорошая архитектура с точки зрения классической школы. Другое дело, что не всем она нравится. Но опять же, если сравнивать с постройками советской провинции, где была плохая сталинская архитектура, то на таком фоне московские высотки — это пик того, что при Сталине делалось. И с исторической точки зрения это первое, на что стоит смотреть, говоря про сталинскую архитектуру.
И долгое время это были единственные небоскребы, данные нам в ощущение. Было еще здание СЭВ, Центр Международной Торговли и гостиницы в Измайлово, построенные к Олимпиаде. Так что до строительства московского Сити это были главные высотки Москвы.
Да, вы правильно говорите, что кроме сталинских высоток у нас в городе образа небоскреба долгое время не было. Этот образ был найден — и очень правильно найден, как мне кажется. Появился такой архетип. И даже сейчас у нас свободное время, можно строить в любом стиле, ничто не запрещено. Тем не менее появляются «Триумф-Палас», БЦ Оружейный и прочие здания, похожие на сталинские высотки. Этот стиль был задан и прижился — такое попадание в коллективное бессознательное.