Архитектор Александр Кривенцов – о петербургских «муравейниках», проектах и выгорании

Александр Кривенцов окончил петербургскую Академию художеств, учился в мастерской Вячеслава Ухова. Особой страницей в жизни архитектора стало создание мастерской «Циркуль». Одни из самых масштабных проектов, к которым приложил руку Кривенцов – это реставрация «Манежа», реновация жилого комплекса «Голландия», работа над санаторием «Сестрорецкий курорт». Кроме того, архитектор вместе со своей молодой и амбициозной командой занимается частными проектами – созданием интерьеров для домов и квартир.

 — Насколько нам известно, у вас небольшая мастерская, как вам удается реализовывать такие масштабные проекты?

 — Да, действительно, у нас в штате 8 человек. Еще есть бухгалтер, смежники, с которыми мы работаем на протяжении большого количества времени. Они уже не являются аутсорсингом, а частью мастерской, которые просто находятся на договоре подряда.

Я себе не могу позволить расширять штат. Сегодня густо, а завтра – пусто. И что мы будем делать? А имея проверенных людей, с кем мы можем работать – мы этот вопрос решаем. Но ребята молодцы, они стараются справляться с проектами, а их сейчас – больше 20.

 — Ваша команда состоит из молодых и креативных девушек. Это выпускницы петербургской академии художеств?

В основном девушки из Санкт-Петербургского государственного архитектурно-строительного университета. Одна девушка из академии. Они все очень талантливые и уже магистры. Но я их кидаю как котят в пучину. У каждого сотрудника на входе был свой небольшой объект, который они вели от начала и до конца. И только через свои ошибки они добились такого уровня, что, берут по полторы тысячи квадратов и делают их в одиночестве.

 — Хотелось бы узнать ваше мнение о так называемых «муравейниках», которые расположились в спальных районах Петербурга. Как вы считаете, нарушают ли они общую архитектуру города?

 — Нет, они находятся на окраинах города. А что поделать – людям надо где-то жить. Важно понимать, что такое экономика строительства. Невозможно строить экономное жилье, которое отдается городу, за 80 тысяч рублей за квадратный метр и продавать его за эту же сумму. Застройщикам нужно зарабатывать деньги, поэтому строительство может осуществляться за 35-45 тысяч рублей за квадратный метр жилья.

Другое дело, что необходимо мыслить на счет материалов. Я не против муравейников, но необходимо развивать внутри них инфраструктуру, заниматься транспортной доступностью. А муравейники есть везде – во всех странах мира.

Мастерская «Циркуль» разрабатывала проекты в сфере промышленной архитектуры. В целом, этот жанр в последние лет двадцать стал более актуальным, но до сих пор многие архитекторы не готовы браться за освоение подобных проектов. Но это лишь в России. В мировой практике есть немало успешных примеров, когда заводы, склады, превращались в современные произведения искусства. Взять, например, мусоросжигательный завод в Вене или старую угольную шахту Цольферайн в Германии.

 — Вы сказали, что за промышленную архитектуру никто не хочет браться. Какие перспективы развития у этого направления?

 — Никто не хочет браться, потому что это никому не нужно. Когда найдется заказчики, кому это будет нужно – все начнут браться. Когда ты придешь к заказчику, а он тебе скажет: «Ты мне что за красный домик нарисовал из сэндвича? Сделай что-то красивое», тогда начнутся изменения. И такой заказчик сейчас появляется. Речь о тех, кому было двадцать лет, а сейчас – тридцать.

Современная архитектура требует совершенно новых подходов. История из разряда – просто построить здание – не прокатит. Архитекторы занимаются поисками новых смыслов, буквально запечатывают их в свои проекты. Например, в проекте «Циркуля» маяка в Осло, массивный фундамент символизирует Норвегию, построенную на скалах. По задумке авторов, несущие элементы соединяются в матрицу, которая состоит из отрывка норвежского гимна, переведенного в двоичный код. И это уже не просто здание, это философский подход в архитектуре.

 — Вы рассказали про поиски новых смыслов и выгорание, которое наступает. Как вовремя остановиться, перевести дух и найти вдохновение?

 — Не останавливаться, а искать себе новые челленджи. Если начинаешь останавливаться, то это – конец. Но, здесь нужен компромисс, особенно, когда ты понимаешь, что перестаешь жить для самого себя, когда у тебя не хватает ни на что времени, кроме работы.

У меня много приглашений, мы же работаем еще за границей и у меня там какие-то консультативные истории. Но это будет выгорание. А вот находить новые смыслы, новые челленджи для себя, наверно, единственный способ.