Дауншифтинг по-деревенски

В поисках лучшей жизни люди из сельской местности переезжают в города. Но параллельно происходит и обратный миграционный процесс. В этом убедился наш корреспондент. Дальше только пешком На хуторе Буковище Пристенского района, судя по последней переписи, живут два человека. Туда мы и отправились на редакционной машине. Но по стечению обстоятельств оказались совершенно в другом месте. Если верить карте, дорога должна была привести нас к Буковскому лесу, но на полпути она обрывается, и мы решаем ехать на везение по грунтовке. В какой-то момент водитель, взирая на очередную колею, обречённо вздыхает – дальше пути нет, можно только пешком. Впереди хутор с интригующим названием – Свободный. Судя по всему, он практически свободен от людей. Я перебираюсь через мост и оказываюсь с репьями в волосах и тоннами грязи на подошвах по другую сторону цивилизации. Внимание привлекают высохший колодец и жилой дом на окраине, куда и направляюсь. Перед домом стоит таксофон, вполне себе в рабочем состоянии. Правда, тех, кто может отсюда позвонить, можно перечесть по пальцам одной руки. По двору важно шествуют жирные серые и белые гуси. Дверь открывает женщина в тёмной одежде. Представилась Еленой. – Вообще-то я здесь не живу, в этот раз привело сюда горе: на днях не стало отца, – говорит она. – Последний из могикан ушёл… Добрее него человека на целом свете не было, очень любил деревенскую жизнь, никогда ни на что не жаловался. Сколько ни звали его к себе в Пристень – ни в какую. Здесь хозяйство держал, нам помогал. Сейчас на хуторе Свободном осталось три человека. Иду знакомиться с другими обитателями. На поляне пасутся два бычка. Возле дома по соседству расхаживает белоснежная коза. Испуганно забилась в будку собачонка – один только нос торчит. И лает оттуда. Видимо, незваные гости в это место заглядывают нечасто. Дверь мне никто не открывает. Зато у другого дома встречаю мужчину. Он объясняет, что его соседка сейчас на работе, в школе. Юрий Ивлев здесь не местный, несколько лет назад снял дом в аренду. – Хотелось бы на 50 лет, чтобы обосноваться на земле, – вздыхает он. – Зарплата маленькая у меня, жена больная, а земля кормит. Но дали участок только на три года, поэтому надолго вперёд не планирую. Пара бычков, поросёнок, на огороде тыквы и баклажаны. Живу в долине (так местные называют Пристень. – Прим. авт.), а тут вроде как дача у меня. Когда только переехал, бурьяна здесь был целый лес, пришлось вырубать. Дорогу опять-таки проторил. Несколько лет назад вы сюда прошли бы разве что в резиновых сапогах. Я бы и не прочь жить в деревне, так же как и сын мой. Ему 28 лет, работу найти не может, у жены его тоже проблемы со здоровьем. А в деревне, хоть кто-то и говорит, что тяжёлый труд, но для меня всё это элементарно, многое за человека сегодня делает техника. Для того, кто ничего о сельской жизни не знает, может, и непривычно, а я в округе все деревни – как свои пять пальцев. Рассказываю о своих злоключениях у Буковского леса. – Так там уже дорога к хутору заросла, наверное, – качает головой. – Там обитали старик со старушкой. Но они уже умерли, не осталось на хуторе никого. Возле дома Юрия с любопытством поглядывают на меня две козы. Спрашиваю, можно ли сфотографировать хозяина с ними. Отказывается наотрез: – Да вы что? Чтобы я фотографировался с этим чудом? Я и заводить бы их не стал, да друг удружил: мать у него, тоже из деревенских, сломала руку, сложно ей стало ухаживать за козами, вот они мне их и подарили. На крыльце и окнах расселись кошки, одна с признаками сиамской породы. Откуда они берутся на отдалённом хуторе и куда деваются, хозяин не знает. Напоследок собеседник предлагает мне посмотреть на местный раритет – дом с соломенной крышей. В Курской области таких уже не осталось, замечает мужчина. Жёны приезжают в гости Далее наш путь лежит в хутор Домра Медвенского района, где живут всего трое мужчин. На первый взгляд может показаться, что здесь прошлись женские руки – так кокетливо перебирают на ветру лепестки ноготки. Но, оказалось, красоту у дворов здесь наводит Виктор Лунёв. – Круглый год, и зимой, и летом, живу здесь. Прописан, уезжать не собираюсь, – рассказал мужчина. – И ещё пару домов дачники облюбовали. В Курске у Виктора есть квартира, но при упоминании о городе только морщится: – А что там делать? Здесь родительский дом. Я уже на пенсии, тут огород, утки, куры, две собаки и семь кошек. Раньше лошадь и корову держали. В деревне, правда, тоже не всё гладко. И газ пришлось проводить самим, и на дорогу скидываться. Помыться можно в доме, туалет на улице. – Воду подвёл к дому, но напор в последнее время слабоват, – делится жизненными проблемами медвенец. – От водонапорной башни две трубы, одна на наш хутор, другая идёт к барыне (так местные называют между собой хозяйку расположенной поблизости этнодеревни). Пойдём выяснять, что случилось. Может, где-то труба прохудилась и вода в землю утекает. А у нас самая верхняя точка. Зато места у нас красивые. А вот родных Виктора Александровича, кроме его брата-фермера, живущего в этом же районе, сельская жизнь не прельщает. Дети приезжают помочь по хозяйству, и жена – только в гости. Когда-то на хуторе было 17 дворов. Сейчас в основном уезжают, старики вымирают, только один новосёл приехал с севера – Александр Родичев. Дом каменный возвёл. – Всё своими лапками, лет 15 строил, – говорит Александр. В деревне бывший северянин живёт со вкусом. Держит ульи, прививает деревья, выращивает виноград четырёх сортов, облепиху, груши, грецкие орехи. – Вот, смотрите, какие, – протягивает три сорванных прямо с ветки, ещё в паутине после зелёной оболочки. Для пчёл абрикосы посадил. Липы здесь растут. По двору важно бродят индюки. – Жена и дети у меня в городе живут, – рассказывает Александр, – а мне ближе деревня. Всем доволен, вот только этим летом гибли пчёлы и вишнёвые деревья начали сохнуть. А так ни на что не жалуюсь. К третьему обитателю хутора – Сергею Мозалёву во время нашего визита как раз приехала в гости жена Светлана. И у неё немало претензий к деревенскому быту: – Нам, женщинам, комфорт нужен, а здесь даже фонарей нет. А зимой, когда снег, сюда вообще не проехать. Берёшь лопату и бросаешь. Было бы больше удобств, люди бы не уезжали. Переезжать в деревню Светлана не собирается, хоть и соглашается с мужем, что в городе экопродукты обходятся дорого, а здесь всё своё. – А мужа в город к себе не зовёте? – Зову, но разве выгонишь их отсюда? 60 коз спасли от бесполезной суеты В хуторе Домра мне советуют обязательно навестить ещё одного переселенца из Курска – Павла Глотова. Он в соседней деревне 2-я Ивановка содержит 60 коз. Дорога на ферму оказывается непростой. По короткой грунтовке после дождя не проехать. Развернувшись на полпути, поехали в объезд. Возле старинного храма находится кладбище, где-то в этих краях, рассказывают местные, притаился источник. Чуть поодаль пасутся козы – туда нам и надо. Из длинного козлятника раздаётся блеяние. Во дворе дома трудится сын хозяина козьего стада. Первую козу купили именно для него. – Сын в детстве болел, выходили его благодаря козьему молоку, сейчас побеждает во многих спортивных соревнованиях, – говорит Павел. – Вот этот сруб из сосны тоже он своими руками сложил. Собеседник признаётся, что начинать с нуля в деревне было непросто. – Такие решения не стоит принимать спонтанно, – считает он, – иначе можно потом и пожалеть. Сначала я посоветовал бы просто пожить в деревне с недельку, посмотреть, твоё ли это. Кстати, я готов желающим помочь, поделиться советом с толковыми людьми, серьёзно настроенными жить в деревне. Сам я сначала хотел разводить коз в Шуклинке, но здесь, хоть и подальше, очень уж места красивые. Старшие дети уже выросли, учатся в Москве. Жена живёт в Курске, но наведывается помогать по хозяйству. О городской жизни Павел не жалеет. Морщится: – Там много бесполезной суеты, я рад, что мне удалось выйти из «пышной колеи». Здесь я чувствую себя самим собой. Этнодеревня на месте запустения В менее отдалённых уголках опустевших населённых пунктов тоже хватает. Например, от хутора Песочное Гостомлянского сельсовета Медвенского района остался всего-навсего один дом на окраине, и здесь больше нет коренных жителей. Тем не менее жизнь тут не остановилась, а на месте старых домов красуются новенькие, стилизованные. – Здесь всё создано нашей Татьяной Петровной, – рассказывает администратор комплекса, – и очень непросто ей было всё это начинать, только на поиск наследников заброшенных домов около трёх лет ушло. Обустроить этнодеревню, дорогу проложить – всё это огромных сил требует. Хорошо, что есть такие люди, которые их не жалеют, настолько загораются своей идеей. Благодаря им и стал сейчас популярен экотуризм, и в частности этнотуризм. Вместо послесловия Возможно, кто-то скажет, что деревенская жизнь хороша только на картинке. Не будем спорить: здесь приходится много работать, а быт порой весьма непригляден. Но все наши собеседники признались, что именно в деревне они отдыхают душой. Да и экономические плюсы есть. Главное – подойти к делу с умом. Вероника ТУТЕНКО Фото автора