Личная жизнь шпиона. Книга вторая. Глава 47

(Продолжение. Начало здесь)

Глава 47

Бестужев выпил большую чашку воды и пришел в себя после нокаута. Он увидел темные пятна на полу, но не сразу сообразил, что это его кровь. Только сейчас почему-то почувствовал во рту ее вкус. Кровь сочилась из разбитой губы и носа, попадала в рот. Он подумал, что спасение только одно - выбраться из комнаты, выскочив в коридор, а там дверь рядом. Тут квартира, а не пыточное подземелье, наверняка замок не слишком сложный. Главное, - внезапность, неожиданность. Можно оказаться на лестнице, когда его мучители еще опомниться не успеют, не зря же он всю жизнь занимается физкультурой…

- Не буду канителиться до утра, - пообещал Колодный. - Давай все кончим поскорее. У тебя минута, чтобы вспомнить человека, который передал анонимку. Я хочу знать его имя.

- В объяснительной изложено все, как было, - Бестужеву больше не хотелось спорить, но оговаривать себя он не смог. - Поверьте, анонимка была в папке, куда обычно попадают письма с мест. Пельше любит читать…

- Я приехал сюда поговорить с тобой по-хорошему. Как с нормальным человеком. А ты, тварь, дым в жопу гонишь…

Колодный высоко поднял ногу и пнул Бестужева подметкой ботинка в грудь. Тот, не ожидавший такого поворота, опрокинулся спиной назад, больно ударился затылком о доски пола. Но тут же вскочил, словно подброшенный пружиной, еще плохо соображая, бросился вперед, плечом влетел в Колодного, столкнув его с дороги. Пинком ноги распахнул дверь. Выскочив в полутемный пустой коридор, ринулся вперед, наткнулся на вешалку с пальто и куртками, стоявшую на дороге, повалил ее, чуть не упал, запутавшись ногами в одежде.

Он чуть не лбом въехал во входную дверь, обитую изнутри дерматином, сбросил цепочку и, повернув замок, потянул на себя ручку, но открыть почему-то не получилось. Он снова повернул замок, но не успел дернуть дверь, кто-то, подскочив сзади, ударил кулаком по шее, подсек ноги. Бестужев, растянувшись на полу, попытался встать в отчаянной попытке все-таки добраться до двери, но кто-то склонился над ним, тяжелые удары справа и слева оглушили, не дали разглядеть, что происходит. Кто-то крикнул: дайте наручники. Его перевернули лицом вниз, вывернули руки, щелкнули браслеты.

Когда загорелся верхний свет, он почему-то опять оказался возле поваленной вешалки с одеждой, стал хвататься за вещи, когда его за ноги поволокли обратно в комнату. Начальник, в рубашке с засученными рукавами, стоял в стороне, рядом были два молодых оперативника, которые дотащили его до темного угла, второй парой наручников пристегнули к трубе отопления. Он закричал, что есть силы, но захлебнулся в своем крике, когда его ударили по лицу.

* * *

Колодный, серьезный и мрачный, сидел на кухне, глядя через оконное стекло на двор и темные окна. Временами ему казалось, что он один человек во всем городе, который не спит. Тогда он делал глоток воды из стакана и прикуривал сигарету. Тишина была обманчива, она наступала лишь на минуту, но вскоре становилось слышно, как в комнате в противоположном конце коридора громко говорит, почти кричит майор Орлов, а вот ответы отсюда не расслышать. Так и подмывало ворваться в комнату и тряхнуть этого референта так, чтобы из штанов выскочил и сказал хотя бы пару слов правды.

В комнате что-то загремело. Потом наступила тишина, дверь открылась, в коридор выволокли Бестужева, дотащили его до туалета, там долго возились, наручниками пристегивали его к длинной трубе между чугунным бачком, закрепленными где-то под потолком, и унитазом. В кухню вошел Орлов, сел у стола и закурил.

- Он хоть что-то сказал? - спросил Колодный.

- Он назвал имя. Маргарита Докучаева.

Колодный привстал и снова сел.

- Не ожидал, - сказал он. - На днях к ней в гости заехал. Планировал у нее прослушку установить. Значит, не напрасно. Кстати, ее покойный муж работал вместе со мной. С этой дамой Разин в теплых отношениях. Скоро мы ей займемся. Спросите у него: кто и по какой причине пытался сжечь письмо?

Орлов поднялся и вышел. Колодный не смог усидеть на месте, он задыхался от нетерпения и злости на референта. Кажется, этот червяк верит в свою безнаказанность, валяет дурака и получает удовольствие. Но на все вопросы придется ответить. Колодный прошелся по кухне. Затем остановился, засунул руки в карманы брюк, закрыл глаза и стал раскачиваться на месте, переносил вес тела с пяток на носки и обратно, стараясь успокоиться, но без толку.

Чтобы отвлечься, он снова сел и стал думать о жене. По телефону медсестра сказала, что супруге лучше, она сама вставала в уборную и поела без посторонней помощи. А потом продиктовала длинный список мелочей, который хочет получить не сегодня, так завтра. Кажется, он все собрал и передал водителю. Но, видимо, массажную щетку забыл положить. Нет, щетку положил. Шампунь забыл. Черт, какая досада.

Возня в туалете затихла. Два оперативника, получив десятиминутный отдых, вышли покурить на лестницу. Еще одного оперативника Орлов отпустил домой, а сам вошел на кухню, и молча попил воды. Вернулся в туалет и задал референту какой-то вопрос, но, тот промолчал.

Колодный вышел в коридор, остановился пред туалетом и попросил Орлова отойти в сторону. Референт, в заляпанном кровью желтом свитере, смотрел на него пустыми темными глазами, какие бывают у сумасшедших.

- Ну, что ты уперся, как баран? – спросил Колодный и не получил ответа. - Чего ты уперся, сукин сын? Я тебя спрашиваю…

Колодный отступил назад и, задрав ногу, ударил Бестужева каблуком ботинка в грудь. Отступил и снова ударил в то же место, отступил и снова ударил. Бестужев плюнул кровью и захрипел.

- Ну, хватит, - сказал Колодный.

Орлов отстегнул наручники, перетащил Бестужева в коридор, он тяжело со свистом дышал, плевал кровью, из полуоткрытого рта шла розовая пена. Вернувшиеся с перекура оперативники попытались сделать массаж сердца, но стало только хуже. Минут через пять дыхание остановилось. Орлов приказал оперативникам привести себя в порядок, спуститься к машине и подождать там.

* * *

Раздевшись до пояса, Орлов умылся в ванной. На кухне он поставил чайник на огонь, достал с полки заварку и сахар.

- Сейчас позвоню в контору и сообщу дежурному офицеру, что во время допроса скончался свидетель, - сказал Орлов. - Они пришлют судмедэксперта из Лефортовского морга. Но сначала нам надо решить, при каких обстоятельствах это случилось. Нужны две версии. Одна для родных и близких покойного. Вторая для внутреннего пользования, для начальства. Ну, по поводу второй версии и думать нечего. Иногда так выходит, что люди умирают во время допросов. Стресс, волнение… Тут все понятно. Мы сидели в комнате, разговаривали. Бестужев отвечал на вопросы, потом вдруг заволновался, пытался бежать, но был задержан в коридоре. Горлом пошла кровь. Он мог при падении нанести себе травмы. С судмедэкспертом я поговорю. Вот, собственно, и все…

- Все правильно. Так и было. Тут и мудрить нечего. Если возникнут какие-то вопросы, генерал Деев вмешается.

- С этим ясно. А что для родных и близких?

Колодный задумался на минуту:

- На кого записана квартира? - спросил он.

- Прописан некий Нифонтов, бывший охранник из нашей лесной школы. Сейчас на пенсии. Проживает на площади жены где-то под Москвой. Жена, кажется, тоже пенсионерка.

- Надо ему объяснить… Ну, что квартиру он сдавал Бестужеву. А тот использовал жилплощадь для встреч с любовницей. И прочих, так сказать, увеселительных мероприятий. В день смерти, то есть в субботу, он повздорил с этой самой любовницей… Кстати, надо ведь найти подходящую кандидатуру. Чтобы был конкретный человек, который может дать показания милиции.

- Это не проблема, - сказал Орлов. – Есть одна дамочка из нештатной агентуры. Можно с ней поговорить, премию ей выписать. За труды.

- Похоже, тут случилась типичная городская драма, - продолжил Колодный. - Женщина нервничала, изводила его упреками: когда ты уйдешь из семьи, мне нужен законный брак… Ты тряпка, ты хочешь, чтобы я все сама решила. А я покончу с собой, я отравлюсь и так далее. Любовники серьезно повздорили, она ушла. Бестужев с горя отправился за бутылкой. На улице его избили неизвестные. Просто из хулиганских побуждений.

- Да, в этом районе такое случается, - кивнул Орлов. - Хулиганья много.

- Отсюда у потерпевшего следы побоев, кровоизлияния, - Колодный первый раз позволил себе что-то похожее на улыбку, представив, как уличные хулиганы метелят беднягу Бестужева. - После инцидента он вернулся в съемное жилье. И, так сказать, свел счеты… Сделал из бельевой веревки удавку. Один конец закрепил на трубе в туалете, накинул скользящую петлю на шею, сел на унитаз. И всех дел… Или лучше так: скончался от побоев, которые нанесли ему граждане, неустановленные следствием. Тут одно из двух, на выбор. Надо с судмедэкспертом осторожно обсудить эту тему.

Они выпили чаю с сахаром, Орлов позвонил дежурному офицеру и сообщил, что свидетель внезапно скончался на допросе. Затем, отказавшись от помощи Колодного, стал копаться в коридоре, снял с тела Бестужева рваную майку, протер грудь, шею и лицо мокрым полотенцем, смывая следы крови. Натянул через голову желтый свитер, затем брюки и ботинки. Расчесал волосы и остался доволен. Колодный вышел посмотреть и сказал, что мертвый референт выглядит гораздо симпатичнее живого.

* * *

После приезда судмедэксперта и лаборанта, Колодный пригласил Орлова посидеть в своей «волге» и выпить по глотку. Спустились вниз, Колодный достал из багажника бутылку импортного рома и сухое печенье. Они устроились в салоне, послушали выпуск ночных новостей, выпили по сто пятьдесят, потом добавили еще немного. Прошел уже час, как судебный эксперт с лаборантом поднялись в квартиру, но обратно не выходили. Стало заметно, как темнота ночи меняет цвет, небо становится темно-серым, скоро появятся первые прохожие. Колодный мог ехать домой, ему было нечего тут делать, но спешить не хотелось. В это утро он пребывал в самом мрачном настроении, но ром сделал свое дело, морщины на лбу разгладились, а голос сделался спокойным.

- Наша контора из боевой машины незаметно превращается в бумажную пирамиду, - изрек он. - Мы обросли целой армией бюрократов, золотыми мальчиками, которые идут к нам, чтобы поехать за границу, в богатую капиталистическую страну. Теперь чихнуть нельзя, не согласовав этот чих у десяти разный начальников. Результат нашей работы не конкретные дела, а рапорты, донесения стукачей, расшифровки допросов и телефонных разговоров. Эту макулатуру никто не читает, хотя мы наняли тысячу аналитиков, бывших оперативников или агентов из заграничных резидентур в звании полковников, даже генералов. Но для них аналитика – темный лес, а по деньгам – добрая прибавка к персональной пенсии. Они просиживают на работе свои восемь часов и не понимают, чем заняться. От скуки отвечают на телефонные звонки или выносят мусор. И всех это устраивает.

- Ну, не всех…Есть же Андропов. Пока он жив, КГБ будет развиваться. Говорят, если умрет Брежнев, Андропов займет его место.

- У Андропова и сейчас реальной власти больше, чем у Брежнева. Зачем ему лишняя канитель со стариками из Политбюро? Он полгода проводит в больнице. В обнимку с аппаратом гемодиализа.

- Иван Андреевич, вы знаете, кто написал письмо? – спросил Орлов.

- Скажу… Только не забывай: ты об этом не спрашивал, а я не отвечал. Итак, ты хочешь знать: Разин написал или не он? Мой ответ – не он. Разин не мог знать того, что знает автор письма. Я догадываюсь, почти уверен, кто автор. Это один американец, долгое время он работал на нас. Но загвоздка в том, что этот парень, по официальной информации, пару-тройку месяцев назад погиб. Разбился на машине. А потом, после катастрофы, целый месяц в речке плавал. Разин того человека не знал, никогда с ним не встречался. Значит, существует еще один человек, который привез письмо в Москву и пытался выйти на Пельше. Мы его найдем. Надеюсь, Маргарита нам поможет.

- Автор анонимки и вас оговаривает, и генерала Деева…

Колодный плеснул в стаканчик рома и протянул Орлову, тот выпил и захрустел сухим печеньем.

- В анонимке нет обвинений в мой адрес, - сказал Колодный. - Я не увидел там ни своей фамилии, ни генерала Деева. А то, что наговорил этот клерк, - просто бред нездорового человека. Видимо, этот малый злоупотреблял алкоголем. Дело зашло так далеко, что наметились необратимые изменения психики. Всерьез эту анонимку никто не воспримет. Какой-то огарок из печки без начала и конца. Просмотрят по диагонали и спишут в архив. Да, во время допроса я представился и показал Бестужеву удостоверение. Он запомнил фамилию и стал склонять ее на разные лады, проклиная и обвиняя меня во всех смертных грехах… А потом бросился с кулаками. Пытался бежать. Трое оперативников едва остановили. Ведь так было дело?

- Да, именно так.

Они сидели до тех пор, пока из арки не вышел пожилой мужчина в длинном пальто и молодой человек с чемоданчиком. Орлов подошел к ним, коротко переговорил и вернулся.

- Все в порядке, - сказал он. - Можно по домам. Скоро пришлют машину, увезут тело. И свяжутся с семьей покойного.

- Чего он сказал по делу?

- Судя по первичному осмотру, смерть ненасильственная. Видимо, сердце было слабое.

* * *

Обыск в квартире Маргариты Докучаевой провели спустя четыре дня после смерти референта Бестужева. Колодный приехал, когда техники уже вскрыли замок и обыскали полквартиры. Он прошелся по комнатам и кухне, надеясь наткнуться на пишущую машинку. Заглянул в шкафы, тумбочки, залез на антресоли, но ничего интересного не нашел. Только ненадолго задержал взгляд на книжном шкафу, где стояли «Доктор Живаго» Пастернака, «Лолита» Набокова или еще какая-то запрещенная литература.

Он вышел на балкон с сигаретой, стоял и думал. Вот уже две недели, как его докладная записка, где он просит установить прослушку квартиры Докучаевой, лежит на столе начальника соответствующей группы. И будет там лежать еще пару недель, хоть до Нового года. Получив эту бумагу, из главка позвонили Колодному и сказали, что телефон будет поставлен на прослушку в течении трех дней. А вот квартира… Чтобы выполнить операцию, техникам нужна верхняя квартира, а там, как на зло ремонт, работают маляры, и хозяева все время дома.

А ведь все могло сложиться иначе, если бы не ремонт, не эти хозяева… Он еще постоял на балконе и уехал, решив не дожидаться Виктора Орлова. Все равно сегодняшний обыск – это пустая потеря времени.

(продолжение следует)