В гостях у Roomble: Татьяна Миронова — архитектор, которая войдёт в историю

Это тот самый случай, когда понимаешь, что реальная жизнь может быть интереснее любого фильма. За отсутствием экранизации предлагаем вам прочитать эту историю, написанную от первого лица. А иллюстрациями к ней выступят великолепные интерьеры, созданные мастером. Архитектор и дизайнер интерьеров Татьяна Миронова оказалась, помимо всего прочего, ещё и замечательным рассказчиком.

Статьи по теме

Трёхкомнатная квартира в «сталинке»: минимализм с налётом неоклассики

Квартира площадью 145 метров в неоклассике и 10 миллионов рублей на ремонт

— Как-то один очень авторитетный человек мне сказал: «Танечка, ты знаешь, я заметил, что самые талантливые художники, скульпторы и архитекторы рождаются в семьях, где есть портниха». Мне было так приятно это слышать, но я понимаю, что это был не просто комплимент, а логический вывод.

Моя мама действительно была потрясающей портнихой, к ней в очередь стояли из Малого театра! А ведь качественно шить в то время было гораздо сложнее, чем сейчас: не было ни журналов мод, ни готовых выкроек. Портниха должна была быть одновременно скульптором, конструктором, художником, дизайнером и просто человеком с хорошим вкусом.

А папа мой, между прочим, работал главным инженером на заводе, и у него было множество сложных технических чертежей. Наш большой стол успевал в течение дня сыграть разные роли. То на нём занималась раскройкой мама, то работал папа. И всё это в однокомнатной квартире, так что я была постоянно окружена линиями, фигурами, формами, цифрами и видела результат, который получается, если все эти линии правильно сложить.

Неудивительно, что мне было интересно то, чем занимаются родители. Неудивительно, что я впитывала каждую частичку их опыта, даже если не всё понимала. И само собой, позже это принесло плоды, но о своём предназначении я узнала только в восьмом классе.

Тут надо сказать, что у моей семьи есть ещё одна важная особенность: родители глухонемые, а вот я прекрасно слышу и говорю. Только одно это уже было для них веским поводом для гордости, и они считали меня лучше себя. Правда, мне пришлось ходить в детский сад на пятидневку, чтобы учиться полноценному общению и не привыкать к постоянному молчанию. Ведь язык глухонемых гораздо короче обычного: один жест может означать целое предложение.

А вот в школе было уже не так просто: у детей из глухонемых семей есть свои особенности. Стоило кому-то не так посмотреть или что-то не то сказать, и я уже не могла вымолвить ни слова. Так что у меня бывали плохие оценки, ведь некоторые учителя отказывались понимать, что я отличаюсь от других. Это сейчас в школах есть психологи, которые решают такие проблемы, а раньше их не было. Но были у меня и хорошие учителя, их я всегда буду вспоминать с теплотой. Например учителя черчения.

В восьмом классе я с удовольствием чертила не только за себя, но и за одноклассников, которые в черчении были не сильны. Преподаватель у нас был молодой, добрый, демократичный. Он не мешал этому процессу, и я думала, что он ничего не замечает, но он видел всё. Как-то раз он подозвал меня и спросил: «Таня, ты знаешь, что такое архитектура?» Я ответила, что знаю, что это что-то, связанное с домами. Тогда он сказал: «Иди на курсы при МАрхИ, учись и поступай на архитектора. Ты очень талантливая!» Вот так один день перевернул всю мою жизнь.

Позже ещё один преподаватель дал мне урок, который лёг в основу моего стиля не только в творчестве, но и в одежде и в жизни. Это были занятия по живописи, и я рисовала натюрморт с синим кувшином. Преподаватель подошёл и сказал: «Всё правильно, хорошо, но не хватает контраста». А потом обмакнул палец в охру и прямо пальцем нанёс на холст несколько штрихов. И картина ожила! Тёплый оттенок охры выявил холодный, тот обрёл объём и заиграл по-новому.

С тех пор моё главное правило: всё должно быть на контрасте. И речь не только о цвете, но и о стиле. Знаете, как в старинных парижских домах? Во Франции действует закон — приобретая площадь в таком доме, владельцы не имеют права ломать вековые камины, лепнину, двери и потолки. Но при этом можно поставить современную лакированную кухню, мебель, технику. Получается такая невероятная эклектика — старое и новое вместе.

И я тоже считаю, что важно сохранять уважение к истории, ведь всё гениальное уже придумали до нас, а мы только импровизируем. Поэтому старое может соседствовать с новым, как тёплые оттенки с холодными. Главное, чтобы стиль был цельным. Чтобы даже если убрать мебель, было понятно: весь интерьер сделан одним мастером.

Правда, применять все эти правила на практике я начала не сразу, а лишь когда получила возможность творить без всяких рамок. Началась моя карьера с того, что я несколько лет проработала рядовым архитектором в проектном институте «Моспроект-3». Но грянула перестройка, людей начали сокращать, а я решила этого не дожидаться и ушла сама практически в никуда.

Занялась прикладным искусством, фарфором, сувениркой, ездила на выставки и даже преуспела. Как вдруг встретила бывшего коллегу, который рассказал мне, что всё меняется, что в «Моспроекте-3» теперь будет своё архитектурно-дизайнерское бюро, что там требуется человек, который будет новым бюро заниматься. Вот я и стала этим человеком.

Поначалу бюро возглавляли мы вдвоём с партнёром. Выполнили десятки архитектурных проектов, частных и общественных интерьеров, выиграли невероятное количество конкурсов и получили множество наград. Но постепенно нам стало тесно в рамках «Моспроекта-3», ведь заказы там были преимущественно государственные, а нам давно уже было интереснее работать с частниками.

Тогда, в середине 90-х, мы решили отделиться, влезли в долги и приобрели для своего бюро отдельный офис в Камергерском переулке. Но не успели получить свидетельство о собственности, как случилось нечто ужасное, а именно военизированный захват.

Так вышло, что у нас попытались отобрать наш собственный офис и разрешали остаться в нём только на правах арендатора. В нашем переулке многие так потеряли свою рабочую территорию, ведь было элементарно страшно, проще сдаться. Но мне уходить было некуда, платить нечем, да и уступать я не привыкла.

Если опустить многочисленные неприятные подробности, скажу: я осталась один на один с долгами и захватчиками. Два с половиной года с помощью юристов и дружеских связей я умудрялась сохранять офис за собой, не оплачивать никому аренду, выгнать меня не смогли. В итоге я всё-таки получила свидетельство о собственности, расплатилась с долгами, и до сих пор этот офис в Камергерском переулке остаётся моим и принадлежит моему архитектурному бюро.

Мне кажется, именно этот сложный эпизод и сформировал меня как личность. Ведь когда победа достаётся легко, меньше осознаёшь её ценность. А вот когда оказываешься в тупике, приходится искать выход, преодолевать трудности, находить решения — тут либо идёшь ко дну, либо выплываешь. И третьего не дано.

Ещё мне кажется, в такие моменты важно не унизиться, не потерять своё «я», не озлобиться и простить всех, кто предал, бросил, обидел. Это касается не только моего случая, но и любых жизненных преград. И сегодня тем, кто только начинает свой путь архитектора или дизайнера, я могу сказать одно: постоянно учись и ничего не бойся!

Но просто победить недостаточно, важно постоянно развиваться. А тогда, в 90-е, я мало что понимала в дизайне, ведь «интерьеры» у всех были одинаковые, и о том, как всё должно быть на самом деле, понятие было очень примерное. Помню, как мой папа отстоял очередь за персидским ковром, принёс его домой и повесил на стену. Я говорю: «Папа, ковёр надо на пол класть!» А он мне ответил, что так долго стоял в очереди и столько заплатил, что ходить по этому ковру просто невозможно.

Помню, как первый раз попала в настоящий салон иностранной премиальной мебели в Москве. Было страшно от всей этой красоты и от невиданных до этого названий, брендов. Это сейчас я в них здорово разбираюсь, а тогда всё это казалось безумно сложным. Но тогда мне ещё предстояло многому научиться, найти свой стиль, понять, что мне нравится.

Вообще, я человек всеядный, я авантюристка и всегда готова браться за что-то мне неизвестное. Ведь мы архитекторы, нас учат уметь всё. И в начале работы мне приходилось браться за любые проекты, даже за те, что мне не очень хотелось делать. Тогда ведь как было: вышел журнал с проектом на обложке — и все поголовно начинают делать себе так же. Но я старалась экспериментировать: бралась за проекты ресторанов, баров, клубов, магазинов, за жилые интерьеры тоже.

Каждый из них я проживала и проживаю как свой собственный. А поскольку в моих проектах всегда много деталей, мелочей, сложных форм и необычных предметов, мне казалось, что я сама должна жить в минимализме. Тогда это как раз вошло в моду, и мне мечталось о белых стенах, низкой по-японски кровати, встроенном хранении. Но когда я начала делать квартиру для себя, я неожиданно поняла, что минимализм — это не моё, что мне хочется нормального человеческого уюта. И я сделала себе интерьер в винтажном стиле. На эту мысль меня натолкнул красный текстильный абажур, который я нашла совершенно случайно.

Получается, что большинство сложностей в моей работе — психологические. Когда не понимаешь, чего хочет заказчик, что-то не успеваешь или просто душа не лежит к работе. Хотя все эти трудности преодолеваются, и без них было бы неинтересно. Как-то раз пришли ко мне очень «продвинутые» люди, они только что купили дом на Рублёвке. Место отличное, а сам дом жуткий, с какими-то башенками, и его нужно было переделать. Заказчики сказали, что побывали уже у пятнадцати архитекторов и всё им не нравится. Я тогда решила, что, наверное, они сами не знают, чего хотят, что лучше с ними не связываться, и специально назвала слишком высокую цену, чтобы они отказались.

А они согласились! В итоге мы совсем забыли о сроках и делали проект в последнюю ночь перед сдачей. Я вдохновлялась на бегу проектами Райта, а потом мы попытались изобразить результат в CorelDRAW на скане изначального проекта дома. И когда половина работы уже была готова, наш компьютер и сама программа зависли. Пришлось оставить как есть — половина дома перерисована, а половина выглядит по-старому. Мы сделали вид, что это специально: до и после. Когда заказчики утром увидели проект, они стоя аплодировали и говорили: браво! А ведь это был сплошной эксперимент и катастрофа.

С заказчиками мне везёт, все они яркие личности. Если раньше приходилось браться за любую работу, то теперь я могу сама выбирать. Но отказываюсь от сотрудничества редко, всего у меня было два таких случая. В первый раз заказчик хотел полностью контролировать мои действия, сидел в офисе рядом и смотрел, что я делаю. Я не могу так работать, это не публичный процесс, да и веду я сразу несколько проектов. Пришлось расстаться.

Второй раз был не так давно: мне досталась очень творческая заказчица, которая каждый день приходила с новой идеей и всё время просила что-то усовершенствовать. А ведь обычно уже первый наш эскиз принимают, ну максимум второй. В общем, мы прекратили сотрудничество, потому что процесс слишком затягивался, хотя и относимся друг к другу очень хорошо. Слышала недавно, что та заказчица всё-таки хочет вернуться к работе со мной. Кто знает, может, за это время ситуация изменилась и наши рабочие отношения наладятся. Я буду рада!

Читайте также: Рецепт идеального интерьера от гениального Фабриса Оссе Готовь сани летом: Анна Венге и новогодние игрушки ручной работы В гостях у Roomble: Дмитрий Коршунов и смелые интерьеры от Korshunov Architects