Невеста в 17, вдова в 34: любовь и ревность Лидии Вертинской

14 апреля 1923 года в русском городе Китая – Харбине появилась на свет девочка. От мамы Лидии Фоминой ей досталось имя (дочь назвали так же), от папы Владимира Циргвавы, потомка грузинских князей, жгучая внешность. Отец маленькой Лиды работал в управлении КВЖД. Он умер, когда ей было всего десять. К тому моменту Харбин уже захватили японцы, и жить в нем русским стало невыносимо. Нормально работать на железной дороге им не давали, притесняли в быту, например, купить самые простые лекарства было невозможно. Лида с мамой переехали в Шанхай, как и многие другие харбинцы. К тому же, у них там была родственница, которая помогла на первых порах.

Невеста в 17, вдова в 34: любовь и ревность Лидии Вертинской
© Экспресс газета

Полная противоположность своей строгой матери Лида была легкомысленной, смешливой, хулиганистой. Из английской монашеской школы ее отчислили за то, что оборвала шипы на терновом венце скульптуры Иисуса - девочке кто-то сказал, что каждый оторванный шип облегчает его муки. Мать пыталась укротить дочь, но ей это плохо удавалось, вызывая у Лиды скорее протест, чем послушание.

Девушке рано пришлось пойти работать: в 17 она уже сидела в пароходной конторе, стенографируя и печатая на машинке деловые письма и прочую документацию. И это Лиде еще повезло, ведь она знала английский. Многие русские девушки вынуждены были устраиваться в бары официантками или в ночные дансинги, где должны были выпивать с посетителями, развлекая их. Единицам удалось не спиться.

Так что для Лиды Циргвава все еще неплохо сложилось. На работе дружный коллектив, молодые английские капитаны, с интересом поглядывавшие на девушку с необычной внешностью, походы в кино, на концерты, бейсбольные матчи.

Однажды кто-то из компании предложил скрасить вечер, поставив пластинку с песнями Александра Вертинского. Но тут подруга Лидии вспомнила, что в этот день у него концерт в шанхайском кабаре «Ренессанс». Решили ехать слушать вживую.

- Полутемный зал в сигаретном дыму. Небольшое возвышение для джаза. На сцену выходит пианист, и рядом возникает человек в элегантном черном смокинге. Вертинский! Какой он высокий! Лицо немолодое. Волосы гладко зачесаны. Профиль римского патриция! Он мгновенно окинул взглядом притихший зал и запел. На меня его выступление произвело огромное впечатление. Его тонкие, изумительные и выразительно пластичные руки, его манера кланяться - всегда чуть небрежно, чуть свысока. Слова его песен, где каждые слово и фраза, произнесенные им, звучали так красиво и изысканно. Я еще никогда не слышала, чтобы столь красиво звучала русская речь, а слова поражали своей богатой интонацией. Я была очарована и захвачена в сладкий плен, - вспоминала позже в своей книге их первую встречу Лидия.

Юная, совершенно не знающая жизни девушка ощутила в тот момент чувство... нет, не любви, а жалости к этому немолодому уже мужчине. Слова очередной песни вызвали желание защитить его, окружить заботой и нежностью. Такой стала для Лидии эта влюбленность.

За их столиком был человек, лично знакомый с певцом. Поэтому после концерта Вертинский подошел перекинуться с ними парой слов.

- Садитесь, Александр Николаевич, - осмелев, сказала Лида. И тут уже пропал он. Позже, узнав, что ее отец грузин, называл себя кавказским пленником.

Они начали встречаться: 17-летняя девушка и 51-летний известный шансонье. Ей стали казаться скучными ее знакомые – с Вертинским было куда интересней. Ему не нравилось общаться с ровесниками, считал, что от этого он быстрее старится. Он открыл для нее русских писателей – Шмелева, Бунина, Набокова и поэтов Серебряного века. Свободное время у нее было только в выходные, поэтому в будни он посылал ей цветы и писал письма, очаровывая Лиду все больше, она уже тосковала, если не получала записки.

Настал момент, когда Вертинский сделал Лиде предложение. Но, будучи без ума влюбленной в него, она рассуждала как умудренная жизнью женщина. Во-первых, ей пришлось бы бросить работу: она точно знала, что ее уволят, как только она выйдет замуж за знаменитого человека. Мало того, и квартира у нее была казенная, значит, лишилась бы и жилья. Во-вторых, Вертинский не смог бы ее обеспечивать – он тогда совсем мало зарабатывал, к тому же, нерегулярно, а жил в отеле или на съемной квартире. Фрак перед каждым концертом ему приходилось выкупать из ломбарда, а после выступления относить обратно. Ну а главное, мама. Узнав о том, что дочь встречается с мужчиной, старше нее на 34 года, да еще поющим в кабаках, она пришла в ужас. О браке не могло быть и речи! Мама вообще мечтала о том, что Лида выйдет замуж за одного из этих веселых, смелых, загорелых английских капитанов, а еще лучше за какого-нибудь американца и переедет в благополучную Англию или вовсе за океан.

Александру Николаевичу казалось, что стоит ему познакомиться с потенциальной тещей, он ее тут же очарует. Ему не приходило в голову, что дело в возрасте. А Лида боялась ему это объяснить.

«Сегодня думал о Вас... О Вас - «вообще», о Вашей дружбе со мной. Я думал о том, надолго ли хватит Вашего «Сопротивления»? Сколько времени еще будет стоять Ваша тоненькая дорогая фигурка под «ураганным обстрелом» - моих врагов? Насколько Вас хватит? Не знаю. Одно можно сказать наверное: Вы - героически защищаете Вашу идею! Идею, которая, конечно, Вам не под силу. Потому что трудно и тяжело быть на стороне того, кого от злобы и зависти, от ничтожества и бессилия ненавидят, завидуют, забрасывают грязью и кому с проклятьями покоряются! Иногда мне кажется, что стоит мне только на секунду закрыть глаза, только на минуту устать... И меня разорвут... Как укротителя в клетке разрывают львы... Его собственные львы... которые подчинялись ему, ходили по канату... И, конечно, Ваше мужество Вы черпаете только в Вашем грузинском происхождении», - это выдержка из письма Вертинского Лидии летом 1940 года.

Два года Лидия была в статусе невесты Вертинского, а в апреле 1942 года они все же обвенчались в Кафедральном православном соборе Шанхая, заставив всех, кто считал эти отношения игрой опытного мужчины с молоденькой красоткой, замолчать. Маме Лиды пришлось смириться с выбором дочери, который она сделала раз и навсегда.

В июле 1943-го родилась их первая дочь – Марианна. Вертинский убеждал Лидию, что им необходимо ехать на родину, в тяжелое военное время нужно быть там, со своим народом. В разные годы он подавал прошения о возвращении, но ему отказывали. На этот раз, после письма Вячеславу Молотову, разрешили.

Ехали зимой, с трехмесячной малышкой на руках и с мамой, через Читу. Вертинскому прислали распоряжение дать в городе концерты. Семья остановилась в плохо отапливаемой гостинице с клопами. Их пожалел администратор филармонии, позвал к себе домой, в коммуналку. Вещей было много, и часть чемоданов пришлось оставить в общем коридоре. Уже на следующий день многих не досчитались. Поэтому на первый гонорар, полученный в Чите, Вертинский купил супруге валенки.

На вокзал ехали в грузовике: вещи в кузове, Лида с Марианной на руках в кабине, Александр с тещей следом в легковой машине. В ногах у молодой мамы стояла корзинка с детскими бутылочками, сосками, кашками и сухим американским молочным порошком – в общем, самое ценное, поскольку молока у молодой мамы не было. Приехали на вокзал, Вертинский подошел помочь жене выйти из кабины и протянул деньги шоферу. Но тот захлопнул дверь и рванул на всех газах: очевидно, решил, что звякающие бутылочки – это водка или на крайний случай вино, что в такое время куда дороже денег.

Вертинский дал телеграмму, чтобы на ближайшей станции принесли к поезду молока. Так пришлось еще спорить с торговкой, которая не готова была отдать его вместе с бутылочкой ни за какие деньги.

Через десять дней семейство встречали в Москве. На машинах отвезли в «Метрополь» - в отеле Вертинские жили первые три года, там же родилась вторая дочь Анастасия. Вертинский ездил на фронт с концертами. Лидия управлялась с маленькими дочерьми, быт обеспечивала Лидия Павловна.

В 1946-м им дали квартиру на Тверской улице. Александр Николаевич гастролировал по всей стране, чтобы обеспечить семью. Лидия Вертинская не работала и не занималась хозяйством, она совершенно не умела готовить. Муж настолько боготворил ее, что и слышать не желал, чтобы она чем-то себя утруждала. Она была для него идеалом, в чем он успешно Лиду убедил. Впрочем, жена отвечала ему тем же: Александр для нее был не просто обожаемым мужем, но и непререкаемым авторитетом.

Готовила им Лидия-старшая, прекрасно умевшая стряпать блюда не только грузинской, но и русской, китайской, европейской кухни. За девочками присматривали няни.

- Однажды, сидя за столом и глядя на нас с сестрой очень внимательно, папа сказал маме: «Лилечка, дорогая, тебе не кажется, что мы воспитываем наших двух стерв не как советских гражданок?», — вспоминала Анастасия Вертинская в интервью «АиФ». — И нас с Машей и отправили в пионерский лагерь.

Вернулись девчонки с чужим чемоданом, одним на двоих. Судьба немецких, с которыми они уезжали, а также нарядных платьиц осталась неизвестной. Встречавших их родителей – папа в бабочке, мама в платье и на каблуках Марианна и Настя чуть ли не обматерили и сразу же убежали на кухню, где стали хватать котлеты прямо со сковороды.

- Папа ушел в кабинет. Из-за закрытых дверей доносились мамины всхлипывания и шепот... Нас опять отдали воспитывать боннам. Только было уже поздно, - завершила рассказ Анастасия Александровна.

Как-то общие знакомые рассказали Александр Птушко, искавшему на роль птицы Феникс в сказке «Садко» актрису с нестандартной внешностью, о Лидии Вертинской. Увидев ее на пробах, режиссер других актрис смотреть не захотел и сразу утвердил на роль. Правда, пришлось переозвучивать: у Лидии был звонкий голос, а Птушко хотел слышать глубокий грудной. Это могло бы стать началом удачной кинокарьеры, но Вертинская отнеслась к съемкам как к развлечению. Считала, что звали ее в кино исключительно за фотогеничность.

Снялась она в пяти картинах: кроме «Садко», сыграла герцогиню в «Дон Кихоте», колдунью из «Новых похождений Кота в сапогах», немку фрау Марту в малоизвестном фильме «Киевлянка» и Анидаг в «Королевстве кривых зеркал». Ее какая-то потусторонняя внешность, конечно, идеально подходила для фильмов-сказок.

Однако основной ее профессией стала совсем другая. В 1955 году Лидия Вертинская окончила художественное училище им. Сурикова и пошла работать на графический комбинат - занималась линогравюрой, придумывала рисунки для ткани, делала эстампы, писала пейзажи. Поначалу муж был против того, чтобы она училась, а тем более ходила на работу в советскую контору! Он был готов обеспечивать семью, лишь бы его любимая жена не замарала ручки. Однако мысль о том, что с ней будет, когда его не станет, заставила смириться: он понял, что скопить достаточно, чтобы обеспечить семье безбедное существование, не получится. К слову, именно поэтому он не желал больше детей. Лидия мечтала родить мужу пятерых. Но он даже вторую дочь не очень хотел, а уж после этого точно решил остановиться.

Бесконечные гастроли Вертинского, конечно, становились поводом для ревности: его популярность у женщин не знала границ, а шлейф покорителя женских сердец тянулся еще с юности. Как водится, появились доброжелатели, доносившие Лидии, что ее мужа видели там-то и с той-то. Дочери вспоминали, что у мамы был жутко ревнивый характер, но сцен на людях она никогда мужу не закатывала, все споры шли за закрытыми дверьми. Бдила и теща: Лидия Павловна происходила из семьи староверов, для нее семья была превыше всего. Поэтому она постоянно подначивала дочь, мол, будь начеку.

Впрочем, такие чувства, которые испытывал Вертинский к своей Лиде, вряд ли можно было охладить. Недаром, будучи уже мужем и отцом, он написал: «Самое страшное - женщины - ушло из моей жизни». Он обожал баловать ее, лишь заметив грусть, отправлял купить себе что-нибудь с приличной суммой в кошельке. Ужасно расстраивался, если ей не удавалось найти подходящую вещицу, которая порадовала бы ее. А на промахи и вовсе никогда не обращал внимания. Однажды, когда мама не смогла приготовить обед, Лидия впервые самостоятельно пожарила мясо.

- Лилечка, не расстраивайся, я очень люблю мясные сухарики, - попытавшись прожевать кусок, успокоил жену Александр Николаевич.

Вертинского не стало в 1957-м. Он скончался в номере отеля на гастролях в Ленинграде. Ему было 68 лет, а Лидии тогда - всего 34. Могла бы еще выйти замуж, и не раз. Как рассказывали потом дочери, достойные люди просили ее руки. Но с тем же упорством, с которым она отстаивала свое право на любовь, когда в нее никто не верил или считал неправильной, она хранила верность покойному мужу. Тем более что никто другой не мог бы стать для нее таким, как ее Саша.

- Да, возможно, были мужчины, которые могли бы доставить мне удовольствие, но кто мне утром поцелует руку?! - ответила она старшей дочери на вопрос, почему снова не вышла замуж (об этом Анастасия Вертинская рассказала журналу «Караван»).

Лидия Вертинская не позволяла ничего менять в квартире и сберегла все письма Александра Николаевича (дочери потом передали их в Литературный музей). Она часто перечитывала их и слушала пластинки с голосом любимого мужа.

- Бабушка долго болела, и мы понимали, что она уходит. Ей 90 лет все-таки в этом году исполнилось, и слава Богу, что она столько прожила. Мы были рядом с ней в ее последний миг, все вместе: и я, и моя сестра, и наша мама (Марианна Вертинская), и Анастасия Вертинская. Мы сидели рядом, держали за руку, включили дедушкин диск, и она его весь прослушала. Она очень так аккуратно, тихо ушла. Прямо под песню Александра Николаевича «Ваши пальцы пахнут ладаном» бабушка открыла глаза и посмотрела нас, а на фразе: «Сам Господь по белой лестнице поведет вас в светлый рай» она сделала последний вздох, - рассказывала внучка Лидии Владимировны Дарья Хмельницкая.

Похоронены супруги вместе на Новодевичьем кладбище. Их имена высечены на одном надгробии.