Как семьи из Мариуполя разделяются и находят друг друга во время эвакуации

Россия продолжает принимать жителей Мариуполя. Некоторые семьи во время эвакуации разделились, и теперь люди пытаются найти родных на территории России. Как беженцы из Мариуполя ищут родных — в репортаже RT.

82-летняя Раиса Афанасьевна Кайрод вторую неделю живёт в зале таганрогской спортшколы №13, где развёрнут пункт временного пребывания (ПВР) для беженцев из Мариуполя. Обычно эвакуированные живут здесь не более суток — получают необходимые вещи, питание, медпомощь, а затем отправляются в другие российские регионы. Но для Кайрод сделали исключение — она ищет своих родных.

Женщина укрывалась от обстрелов ВСУ в подвале своего дома, а её дочь, зять и внук с семьёй жили в другом районе Мариуполя.

Она наизусть помнит украинские номера своих родственников и надиктовывает их волонтёрам, которые пытаются помочь найти её родных. Но телефоны эти не отвечают уже не первую неделю.

Мама жила в другом районе

Сейчас в соцсетях организовано множество групп и чатов, в которых люди публикуют данные своих родственников и друзей в надежде узнать, где они находятся. В двух ПВР в Таганроге эвакуированные вручную записывают свои имена на листах бумаги. Но, когда они уезжают отсюда в пункты постоянного проживания, их следы теряются.

25-летняя Настя выбралась из Левобережного района Мариуполя вместе с сыном и мужем. Несколько недель они прятались от бомбёжек в квартире девятиэтажного дома — жить в подвале они не смогли.

«С 25 на 26 февраля мы попытались спрятаться в бомбоубежище, точнее — в подвале местного Дома культуры. Но народу там было очень много: все на головах друг у друга сидели. Опять же, многие с животными. Ни еды, ни воды, ни тепла, всё в побелке, сидеть приходилось прямо на полу. Сын очень плохо там спал. Через сутки мы вернулись в свою квартиру», — рассказывает девушка.

Они с мужем закрыли окна досками, а во время самых сильных обстрелов прятались в общем коридоре — там гул от падающих снарядов был слышен чуть меньше.

Настя родилась и выросла в Мариуполе, там у неё осталась мама — Виктория Николаевна Муковоз. Возможно, женщину тоже спасли и вывезли в Россию или ДНР — девушка надеется, что мама всё-таки выйдет на связь.

Вскоре Настю ждёт ещё одно расставание — с её красивой собакой Дасей, которую она забрала с собой. Семья отправляется в Тюмень, где их готовы принять друзья, но крупной собаке места в доме не нашлось. Её временно оставят в Таганроге, но на какой срок — неизвестно.

«Я разговорилась с одной девочкой, волонтёршей, которая здесь помогает. Рассказала про собаку, и она сказала, что готова принять Дасю к себе на передержку. Надеюсь, что мы сможем её забрать позже, когда сами освоимся. Но пока в дороге до Тюмени я её не потяну», — говорит Настя.

Дася начинает лаять, будто заранее обижается на хозяйку из-за того, что скоро они расстанутся.

«Готов хоть как туда проехать»

Однако среди беженцев из Мариуполя есть и те, кто готов пересечь российскую границу в обратном направлении — это люди, у которых в городе остались родные.

Дмитрий приехал к пограничному пункту пропуска, чтобы узнать, возможно ли хоть как-то проехать к Мариуполю. В городе у него остались семилетняя дочь и жена, София и Виктория Долотовы.

«Я сам служил в ВДВ, готов хоть как туда проехать. Я должен найти своего ребёнка. Не могу долго об этом говорить: когда думаю о дочери, начинаю плакать», — говорит мужчина.

Ирина и Элла приехали к пограничному пункту, куда привозят беженцев из Мариуполя. Они надеются хоть что-то узнать о родных, которые, предположительно, находятся в подвале Областной больницы интенсивного лечения. Женщины рассказывают, что их близкие не смогут сами выбраться из бомбоубежища, чтобы эвакуироваться.

«Проблема в том, что в эвакуацию вывозят людей, которые могут сами дойти до пункта сбора», — говорит Ирина. В Мариуполе у неё погиб муж и остался 17-летний сын Веня Васильков. 13 марта, в четыре утра, во время бомбардировки со стороны ВСУ в их квартире на них обрушилась плита дома.

«Моего мужа даже не доставали из-под обломков: он погиб. А ребёнок пять часов кричал под завалами. Его достали соседи, обкололи и привезли — говорят, что во вторую горбольницу. Мой папа находился в отделении онкологии после операции. Он уже тогда не мог ходить самостоятельно», — рассказывает Ирина.

У Эллы в подвале больницы находятся пожилые мама и папа, которые тоже не могут передвигаться сами.

Когда из контрольно-пропускного пункта приезжает очередная колонна с автобусами, Элла заходит в каждый из них и спрашивает, есть ли кто-то из 17-го микрорайона. Но в этот вечер среди беженцев нет никого, кто находился рядом с больницей.

Вместе с ней по автобусам быстро проходит Анатолий. Он ищет свою жену Ларису, с которой они разделились во время эвакуации. Пенсионер пересёк российскую границу рано утром, но отказался уезжать, пока не дождётся жену.

Анатолий быстро выбегает из автобуса, чтобы забрать свои сумки, а потом усаживается вместе с женой и заглядывает в переноску с Феней, которая от усталости свесила набок язык.

«Вот хорошо! — улыбается Лариса. — А то куда бы я без тебя поехала? Мне муж нужен».

Герои материала обратились к RT с просьбой помочь найти их родных или узнать о них информацию.

82-летняя Раиса Афанасьевна Кайрод ищет дочку Светлану Борисовну Лемешеву, зятя Виктора Васильевича Лемешева и внука Руслана Сергеевича Андреева (в Мариуполе жил на проспекте Жукова).

Настя разыскивает маму — Викторию Николаевну Муковоз.

Ирина Василькова пытается связаться со своим сыном Веней Васильковым (09.05.2004 г. р.) и с отцом — Александром Александровичем Марченко. Оба, предположительно, находятся в подвале Областной больницы интенсивного лечения.

Элла разыскивает своих пожилых родителей: Любовь Макаровну Тильмаченко (1944 г. р.) и Геннадия Ильича Тильмаченко (1947 г. р.). Предположительно, прячутся в подвале областной больницы или в подвале домов по Троицкой улице.

Дмитрий ищет свою семилетнюю дочь Софию Долотову и жену Викторию Долотову.

Если вы что-то знаете о состоянии или местонахождении этих людей, напишите на почту RT.