Роман только для неравнодушных взрослых
Как писатель Саша Кругосветов начался в 2012 году с детской прозы: книг "Остров Дадо. Суеверная демократия" или "Как звери выбирали парламент" и "Большие дети моря". Сочинения автора для детей родились из сказок, которые он придумывал для маленького сына. С течением времени сказки перекочевали на бумагу, выдержали несколько переизданий и в итоге составили книжную серию из семи томов под общим названием "Путешествия капитана Александра". За детской прозой последовали сочинения для старшей аудитории. О них писатель подробно рассказал в интервью для "Ревизора.ru". Роман "Вечный эскорт" нельзя отнести к "детскому чтению". Это книга для взрослых и даже, хочется скаламбурить, "только для взрослых": на ней не зря стоит издательская маркировка "18+". Роман представляет собой обращение к теме "девушек эскорта" в исторической перспективе – от Франции конца XIX века до позднего СССР и современной России. Временные параллели подчеркивают, что проблема эта вечно актуальна, а судьбы женщин, разными путями пришедших в ремесло "эскортниц" (хотя, по свидетельству Кругосветова, это, скорее, образ жизни), строятся по единому шаблону во все века. Даже тех "дам полусвета", кто достаточно умен и пассионарен, чтобы подчинить себе вкусы правящих кругов, общественное мнение и мужскую благосклонность, ждет сперва головокружительный взлет, а затем – долгое и обидное падение. Писатель повествует обо всех этих этапах жизни куртизанок без ложного стеснения, потому книга полна чувственных и эротических сцен. В кратком пересказе сюжет "Вечного эскорта" выглядит так. В нем две "половины", современная и архаичная (эпохи конца Второй империи во Франции). В повествовании из наших дней действуют молодая красавица Анастасия Штопорова, которая терпеть не может свою фамилию, потому требует звать себя Анастейшей или Аной, и ее друг писатель Герман. Германа как магнитом притягивает женское обаяние и незаурядность Аны, но он давно и счастливо женат, а в описываемый период его супруга Лера тяжело болеет, и муж не может ее бросить, но разрывается между двумя дорогими ему женщинами. На пике романа с Германом Ана уезжает в Майами учиться на актерских курсах, а затем пропадает, и влюбленный не может ее разыскать с помощью высокотехнологичных коммуникационных средств. Герману приходится ехать в Америку, где он находит Ану и понимает, что ее жизнь катится под откос. Он готов предложить Ане руку и сердце, но череда обстоятельств снова делает невозможным законный брак, а спустя какое-то время Ана опять исчезает. Герман не верит полученной информации о гибели Аны от передозировки наркотиков и в очередной раз пускается на ее поиски; но безуспешно. Влюбленному остается утешать себя тем, что Ана ушла от него по избранной ею дороге. "Или вернулась на круги своя, туда, где чувствует себя как рыба в воде, в комфортную для нее зону вечного эскорта? Нежная нимфа Калипсо, обещающая своим избранникам вечную молодость и любовь и каждый раз оборачивающаяся к ним в конце концов недобрым лицом волшебницы Цирцеи, беспощадно превращающей влюбленных в нее мужчин в стадо свиней", - рассуждает Герман, не верящий в кончину Аны, но и не способный разыскать ее в мире живых. Он даже думает, что Ане не может грозить смерть, так как она – сама смерть. В своем роде это тоже бессмертие: чувство к Ане увековечено в письмах Германа, в его литературных сочинениях и в его сердце. Так финал современной любовной линии оставлен открытым и таинственным. Историческую параллель с отношениями Аны и Германа составляет коллизия романа, который пишет Герман, о Викторин Мёран, натурщице и возлюбленной Эдуарда Мане. В интерпретации Германа (и Кругосветова) Мёран становится моделью, с которой писаны такие шедевры Мане, как "Завтрак на траве" и "Олимпия". Помимо того, что Мёран была музой одного из виднейших импрессионистов, в книге она является подругой (и в интимном смысле тоже) поэта Шарля Бодлера, содержанкой герцога Филиппа де Морни, члена тайного совета Луи-Наполеона Бонапарта, и любовницей "железного" Отто фон Бисмарка, министра иностранных дел Пруссии. С Бисмарком Викторин заводит интрижку по требованию де Морни. Судьбы выдающихся мужчин своего времени завязываются в единый узел с судьбой прекрасной куртизанки, несмотря на ее простонародное происхождение. В финале "романа в романе" выясняется, что Викторин – дочь еще одной легендарной куртизанки, Королевы Мабилль, которой приписывали изобретение канкана, танца – символа сексуального вожделения своей эпохи, и того же Бодлера. Но, несмотря на то, что Мёран, без преувеличения, держала в своих ручках судьбы Европы, пытаясь через постель влиять на Бисмарка, и вдохновляла величайших талантов своего времени, конец ее был столь же бесславен, как уход из жизни Королевы Мабилль. Та умерла в лечебнице для душевнобольных доктора Шарко. Сама же Викторин перешла от позирования художникам к написанию собственных картин и даже несколько раз выставлялась в Салоне, и это свет расценил как начало ее "заката". Действительно, Викторин как художнице не удалось достичь и тени славы ее любовника Мане. Теряя молодость и красоту, она оказалась без средств к существованию, просила о вспомоществовании… вдову Эдуарда Мане. "Неизвестно, как ответила на эту просьбу вдова живописца. Но никакая щедрость не могла уже остановить необратимое падение прославленной "Олимпии" , - пишет Герман. Впрочем, скорее это делает Кругосветов: в четвертой части романа, "Возвращение Улисса", он подытоживает все, о чем говорилось в романе, рассказывая о судьбах героев. В подтверждение плачевной юдоли Мёран автор приводит цитату из популярной книги Анри Перрюшо "Жизнь Мане": "В последний раз Меран выставляла в Салоне тысяча восемьсот восемьдесят пятого года свой автопортрет. Торгуя своими увядшими прелестями, она пыталась дополнительно выручить жалкие гроши тем, что предлагала какие-то рисунки клиентам сомнительных заведений Монмартра. Потом ходила с ручной обезьяной и играла на гитаре перед кафе на площади Пигаль. Пила. Ей дали прозвище Ля Глю — "Смола". Около тысяча восемьсот девяносто третьего года Тулуз-Лотрек время от времени бывал в ее убогой лачуге и приносил ей сласти". Писатель добавляет, что Викторин Мёран в 1898 году "познакомилась с некой Мари Дуфур. С ней она переехала в парижский пригород Коломб, где и умерла в преклонном возрасте семнадцатого марта тысяча девятьсот двадцать седьмого года". Итак, Мёран физически прожила еще много лет после своей социальной "смерти", однако вряд ли это существование, скрытое от глаз публики, можно было называть жизнью для той, кто привыкла быть на виду и вызывать восхищение либо порицание – только не равнодушие. Таким образом, две хронологические линии в романе Кругосветова не пересекаются, но словно бы оттеняют друг друга или "отражаются" одна в другой. Автор осознанно проводит их рядом, демонстрируя, что хроника жизни "девушек эскорта" во все времена одинакова. Тем не менее, нельзя не отметить разницу в изложении и содержании рассказов о парах Герман – Ана и Мане – Мёран. Первая история богата событиями и персонажами, но в ней меньше действия и больше чувства. Эта линия повествования более философична и психологична – тут автор пытается постичь природу любви, истоки физиологического влечения и приводит любопытную "классификацию" женщин глазами Германа, венцом которой, по его мнению, являются женщины-ундины (а дальше не буду спойлерить). История Викторин Мёран и ее возлюбленных динамичнее и похожа на приключенческий роман со всеми его классическими составляющими – тайна рождения, великосветские и политические интриги, злодейства, вплоть до попытки покушения на Бисмарка, предательства и измены. Невозможно сказать, какая из половин романа, написанных словно бы разными перьями, лучше удалась – у каждой найдутся поклонники, потому что обе сюжетные линии не оставляют читателя равнодушным. Историческая часть романа, полностью в духе приключенческой прозы, содержит ряд авторских вольностей и допущений, которые Кругосветов перечисляет в авторском послесловии. "Викторин Мёран является художественным образом, соединяющим черты двух скандально известных женщин: графини Вирджинии ди Кастильоне, аристократической куртизанки, и Викторины Мёран, любимой натурщицы и музы Эдуарда Мане". Также автор поясняет, что прототипом герцога Филиппа де Морни стал герцог Шарль Огюст де Морни, "серый кардинал" Наполеона III, а прототипом Джулии Стэнхоуп-Морган – американская художница Мэри Кэссетт. Кульминация романа о Мёран, попытка покушения на жизнь Бисмарка, за якобы организацию которой натурщицу бросили в тюрьму Консьержери, включает много вымысла: в реальности любовницу Наполеона III с подачи императрицы Евгении обвиняли в заговоре против него. Изменены и некоторые другие реалии – даты событий, названия картин и пр. Строго говоря, даже то, что Викторин Мёран изображена на лучших полотнах Мане, искусствоведы однозначно не доказали. Но Кругосветов, интерпретируя факты по-своему, выстроил убедительную художественную реальность, к которой подходит название романа французского классика Оноре де Бальзака "Блеск и нищета куртизанок". Скорбная изнанка этой внешне пышной жизни проводится и в таких ярких штрихах к развитию магистральных сюжетов, как биография "советской" ленинградской проститутки Евы и эскортниц нового поколения Наташи и Лены. "Почему я выбрал эту тему? К проблемам падения женщины или падшей женщины нередко обращались в литературе. Моя собственная попытка раскрыть тему основана на личном опыте. Что значит не только влюбиться, но и полюбить девушку эскорта? Поверьте, я это прекрасно понимаю – пишу о том, что хорошо знал когда-то. Работа завершена, мне нравится то, что получилось", – так обосновал автор в вышеупомянутом интервью выбор темы – не то чтобы запретной, но достаточно пикантной, которую ханжи могли бы назвать неприличной. Мне кажется, ответ можно развить дальше. Любимой своей темой в литературе для взрослого читателя Саша Кругосветов называет свободу, противостояние личности и Системы. Судя по всему, драма "вечного эскорта" служила для него одним из художественных способов раскрытия антагонизма внутренне свободной личности и общественных устоев. "Привычка" социума к услугам дам легкого поведения – тоже ведь общественные устои. Пусть о них не говорят громко – но эти "нормы" не изживают себя и не меняют облик со сменой эпох. К сожалению, и противостояние в этом поле традиционно кончается поражением личности… Так что роман Кругосветова – это еще и социально-значимое высказывание.
