Биолог-эволюционист из Гарварда Кэрол Хувен много лет изучала особенности поведения мужчин и женщин по всему миру. Она пыталась найти взаимосвязь между культурными особенностями и генетической предрасположенностью к насилию в разных уголках планеты. Но главный предмет ее исследования — мужской гормон тестостерон, влияющий на механику поведения людей в обществе. «Лента.ру» с разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» публикует отрывок из ее книги «Тестостерон: гормон, который разделяет и властвует».

«Сядь, мать твою!»

Новогодний вечер писатель Дэймон Фэрлесс и его жена Лиана провели на открытом катке в канадском Торонто. Потом они сели на метро, предвкушая встречу Нового года дома у родителей Лианы. Приподнятое настроение в вагоне свидетельствовало, что их попутчики уже начали праздновать. Но мало-помалу внимание пассажиров сосредоточилось на шумной компании мужчин, которые казались пьянее других.

Фэрлесс с растущим раздражением и недоумением наблюдал за тем, как один из них, лет двадцати с небольшим, попытался открыть дверь и высунуть голову наружу, когда поезд мчался по туннелю. Разговоры в вагоне стихли, пассажиры обеспокоенно наблюдали за происходящим.

Громкая нецензурная брань и усиливающееся напряжение действовали на нервы.

Фэрлесс оценил свои шансы нормализовать ситуацию, отмечая имеющиеся у него преимущества. Хотя парень был высокий и лет на пятнадцать моложе, Фэрлесс все же был крупнее — 190 см ростом и около 90 кг весом. Он был в лучшей физической форме и к тому же трезв. Он решил, что справится, если дело дойдет до драки. О том, как ситуация быстро вышла из-под контроля, Фэрлесс рассказал в своей книге «Кровь в голову: внутренняя жизнь склонных к насилию мужчин»:

Парень бросился на Фэрлесса, и схватка продолжилась. Пассажирам удалось разнять их, но перед этим Фэрлесс в попытке сбросить противника чуть не выдавил ему глаз. В итоге на пьяного надели наручники и увели в полицию, при этом никто сильно не пострадал.

Драматическая история, но в то же время вполне привычная: двое мужчин в буквальном смысле сталкиваются лбами (правда, в отличие от благородных оленей, без природного оружия). Но стоит внести всего одну поправку, а именно поменять пол главных действующих лиц, и она станет трудновообразимой. Не то чтобы женщины совсем не агрессивны. Мы, безусловно, способны испытывать гнев и причинять другим боль не хуже мужчин. Но когда дело доходит до способов выражения гнева и причинения боли, мужчины и женщины отличаются друг от друга, как существа из разных миров.

Токсичная маскулинность

Высокий уровень мужской агрессии в наше время принято списывать на патриархальный уклад и его социальные нормы. Считается, что эти нормы побуждают как мужчин, так и женщин учить мальчиков (но не девочек), что эмоциональность и слабость — это плохо, а стойкость и агрессивность — хорошо.

Вот, например, как сформулирована эта мысль в информационном сообщении Американской психологической ассоциации «Вредоносная маскулинность и насилие» (Harmful Masculinity and Violence), которое широко цитируется с момента его публикации в 2018 году: «Первичная гендерно-ролевая социализация направлена на соблюдение патриархальных норм, требуя от мужчин доминирующего и агрессивного поведения. Концепция гендерных ролей — не фиксированный биологический феномен, но скорее психологически и социально сконструированный набор весьма гибких представлений».

С этим утверждением согласен Мэтью Гутманн, профессор антропологии Брауновского университета и автор опубликованной в 2019 году книги «Мужчины — животные?» (Are Men Animals?). Он пишет, что новые научные данные, которые «только сейчас стали доступны широкой публике», доказывают «слабость связи между Т и агрессией (за исключением его очень высоких или очень низких уровней)». Это, наряду с его собственной интерпретацией другой научной литературы, позволяет ему сделать вывод, что биология, и в частности тестостерон, не объясняет мужского насилия:

Поведение всегда является результатом взаимодействия между окружающей средой и биологией животного, включая его гены. И, повторяя одну из основных идей этой книги, можно сказать, что первостепенная задача тестостерона — координировать мужские анатомию, физиологию и поведение ради достижения цели успешного размножения. Для многих самцов животных, которым приходится соревноваться за партнерш, например для благородных оленей с острова Рам, один из типов поведения, непосредственно способствующих размножению, — это агрессия.

Важнейшая роль тестостерона в проявлении агрессии у самцов многих отличных от человека животных — научно установленный факт. Могут ли мужчины оказаться тут исключением? (...)

Дело не только в мужчинах

Хотя стереотипное представление о мужчинах как о физически более агрессивном поле подтверждается большим количеством данных, было бы ошибкой считать, что женщины не способны поощрять, а порой и совершать крайне жестокие акты насилия. В 1994 году, во время геноцида в восточноафриканской стране Руанда, когда было убито не менее 500 000 человек, Полин Ньирамасухуко занимала пост министра по делам семьи и женщин. Позже она была осуждена по обвинению в организации массового насилия над женщинами. Один из свидетелей рассказывал, как Ньирамасухуко, приказав ополченцам заживо сжечь 70 женщин и девочек, облив их привезенным ею бензином, добавила: «И может, изнасилуете их, прежде чем убить?»

Насилие со стороны сожителей или супругов, настоящих или бывших, удручающе распространенное явление, которое очень часто замалчивается. Результаты исследований половых различий в частоте случаев домашнего насилия противоречивы, поскольку методы используются разные, а во многих частях света надежные данные попросту отсутствуют. Хотя виновными по большей части признаются мужчины, именно в этой сфере частота женской агрессии нередко оказывается (по крайней мере, в странах Запада) не меньше мужской. (Следует уточнить: речь тут идет о сравнимой частоте случаев физической агрессии, а не об их жестокости или мотивах, как и не о других формах жестокого обращения, принуждения и контроля.)

Например, как пишут Хелен Гэвин и Тереза Портер в своей книге «Женская агрессия» (Female Aggression), изучение актов физического насилия внутри семейных пар, проживающих в Детройте (штат Мичиган), показало, что жены чаще совершали нападения, нанося мужьям телесные повреждения с помощью холодного и огнестрельного оружия. Другая группа исследователей представила данные о частоте и характере физического насилия со стороны сожителей и супругов в шести европейских городах: Лондоне, Будапеште, Штутгарте, Афинах, Порту и Эстерсунде (Швеция). Результаты не указывали на то, что женщины нападают на партнеров чаще, чем мужчины, однако ученые обнаружили, что «в каждом городе мужчины и женщины демонстрируют одинаковую склонность к виктимизации и насилию, за исключением сексуального принуждения, совершаемого чаще мужчинами».

Ознакомившись с этими данными, я была настроена довольно скептически. Они противоречили всему, что, как мне казалось, я знала о домашнем насилии. Женщины виноваты в значительной доле случаев? В это верилось с трудом. Но стоило присмотреться внимательнее, и факты, какими бы неприятными они ни казались, расставили все по своим местам.

Хотя по частоте физической агрессии по отношению к партнерам (или бывшим партнерам) женщины и мужчины могут не различаться, женщины в состоянии агрессии с меньшей вероятностью наносят серьезный физический ущерб.

Это особенно справедливо в отношении гетеросексуальных пар, в которых наблюдается относительно неизменная асимметрия в размерах и силе.

Причина, по которой мужчины чаще, чем женщины, наносят серьезные травмы жертвам своей агрессии, может заключаться не только в мощи и габаритах их тел — возможно, имеют значение и психологические отличия.

Эмпатия — способность осознавать, что чувствуют другие, — у мужчин во многих культурах развита меньше, чем у женщин. Это точно установленный и неоднократно подтвержденный факт, причем такие выводы справедливы не только в отношении человека. Согласно результатам исследований, у шимпанзе, бонобо, горилл, слонов, собак и волков самцы тоже реже демонстрируют поведение, связанное с эмпатией, например заботу, сотрудничество, помощь и утешение. Низкий уровень эмпатии не только усугубляет вред, наносимый более крупными и сильными мужчинами; он также объясняет, почему мужчины чаще используют против партнеров смертоносное оружие, в том числе огнестрельное. В любом случае, хотя уровень домашнего насилия может быть примерно одинаковым как с той, так и с другой стороны, результаты этих агрессивных действий все же различаются.

Мотивы физической агрессии мужчин и женщин по отношению к партнеру тоже различаются. Как те, так и другие могут прибегать к насилию из-за страха неверности партнера, но мужчины более склонны использовать насилие как способ предотвращения измены. По всему миру, когда женщины серьезно травмируют или убивают сожителей, это обычно является реакцией на угрозы и жестокое обращение в отношении нее самой, детей или других членов семьи. Мотивация женщин часто сводится к самообороне.

А такая необходимость возникает, когда под угрозой оказывается их жизнь, жизнь их детей или будущий репродуктивный успех. (...)

Окружающая среда имеет значение

Тот факт, что Дэймон Фэрлесс и его подвыпивший противник жили в обществе с особым набором норм поведения и социальных стандартов, несомненно, повлиял на то, как разворачивались события в вагоне торонтского метро в канун Нового года. Вряд ли стоит удивляться, что удар Деймона не вызвал неодобрения ни у пассажиров, ни даже у полиции. «Полицейские одобрили мои действия, расценив их как самозащиту, хотя и указали на их очевидный риск... Все прекрасно понимали: я пошел на этот риск, чтобы защитить жену».

Во многих обществах подобные действия расцениваются положительно: для защиты своей семьи и репутации мужчина должен использовать физическую агрессию. Такая «культура чести» встречается на юге США, где уровень насильственных преступлений исторически выше, чем на севере. Историк Дэвид Фишер описал, каким образом это влияло на воспитание мальчиков:

С ранних лет мальчиков учили помнить о своей чести и активно защищать ее. Понятие чести в этом обществе означало, что мужчина должен гордиться своей храбростью, мужественностью, физической силой и воинской доблестью.

Если бы Дэймон и его пьяный противник ехали на поезде, скажем, в Сингапуре, то, готова поспорить на что угодно, никакая перебранка между ними не закончилась бы рукоприкладством. (И вообще, молодежь в Сингапуре не имеет обыкновения напиваться, по крайней мере на людях. Пьянство в общественных местах там серьезное правонарушение, и многие приезжие на собственном опыте узнали, как недешево это обходится.) Уровень насильственных преступлений в Сингапуре ничтожен по сравнению с Ямайкой, США или даже относительно мирной Канадой, где частота нападений тем не менее примерно в раз выше, чем в Сингапуре. Сингапур, наряду с Японией, может похвастаться самым низким уровнем убийств в мире.

Почему ситуация в Сингапуре настолько отличается от того, что происходит, например, в США? Правительство там не добавляет в систему водоснабжения успокаивающие препараты. Объяснение, по-видимому, кроется в сингапурской культуре, для которой характерны законопослушность, строгая дисциплина в семье и отсутствие бедности, а также среди прочего — в суровых уголовных наказаниях.

Уровень насильственных преступлений неодинаков не только в разных странах, но и в разные исторические эпохи. Согласно данным, которые приводит Стивен Пинкер в своей книге «Лучшее в нас», уровень убийств в Европе поразительно резко падал с XIII века: от 100 на 100 000 человек в год до примерно 1 на 100 000 человек в наши дни.

Однако, какими бы разными ни были страны и культуры, половые различия в поведении остаются неизменными: везде и всегда мужчины более агрессивны, чем женщины. Этот поразительный факт требует объяснения, и самое лаконичное из них, согласующееся с огромным количеством данных, собранных при изучении самых разных животных, задействует половой отбор и его верного помощника во всем, что касается мужчин, — тестостерона.