«Невская перспектива». Идем на выставку ювелирного искусства в «Царицыне»
В музее-заповеднике «Царицыно» открылась выставка «Невская перспектива», посвященная петербургской (и ленинградской) школе авторского ювелирного искусства. О том, как ее смотреть, работы каких звезд можно здесь увидеть и что отличает произведения мастеров из Северной столицы, mos.ru рассказала Анна Терещенкова, куратор выставки, художник-ювелир, член Санкт-Петербургского союза художников.
Рождение авторского искусства
Авторское ювелирное искусство появилось в СССР довольно причудливым образом, ближе к 1960-м. Во всем мире в послевоенные годы развивалось направление, альтернативное ювелирной промышленности: появились дизайнеры, которые либо разрабатывали и изготавливали изделия сами, либо художники (как, скажем, Сальвадор Дали) создавали эскизы для ювелиров.
В Советском Союзе некоторое время на этот тренд не обращали внимания — работали только заводы, выпускавшие довольно неинтересные типовые предметы. Однако в определенный момент понадобилось производить нечто иное — например, на экспорт или для международных выставок. Обычные мастера не могли создавать интересные вещи самостоятельно — нужны были художники, которые их придумают. И такие художники были, но в рамках только промышленного производства они не могли полностью реализовать свои творческие возможности, а частная работа с драгоценными металлами в стране была запрещена.
Ситуацию удалось переломить выдающемуся художнику-ювелиру, основоположнице ленинградской школы Юте Паас-Александровой, которая изучала технологии обработки камня и металла в Государственном художественном институте ЭССР в Таллине. Там преподавали люди, учившиеся еще в Баухаусе в 1920-е, и это был целиком европейский дизайнерский подход. После завершения образования Юта Паас-Александрова в 1952 году по распределению приехала работать на завод «Русские самоцветы» в Ленинград — сначала старшим мастером, а через два года уже главным художником. Она задала очень высокую планку в ювелирном искусстве — на нее ориентировались, ее копировали, у нее учились.
В 1954 году Юта Иоханнесовна первой вступила в Союз художников СССР, чтобы участвовать в художественных выставках. Было непросто, потому что представители «традиционных» направлений вроде живописи и скульптуры считали ювелирное искусство ремеслом в первую очередь прикладным, а не декоративным. Но с этого момента произведения художников-ювелиров стали приобретать музеи, они получали госзаказы на ювелирные произведения для международных и всесоюзных выставок — из чисто функциональных украшения стали музейными предметами, которые изначально создавали для экспонирования. Часто это были крупные, эффектные, трудно носимые в обычной жизни, но очень красивые в витрине вещи.
1960–1980-е: этника, техника, ювелирная пластика
По словам Анны Терещенковой, выставка построена хронологически: витрины посвящены определенным десятилетиям и преобладавшим в тот момент тенденциям в ювелирном искусстве. Каждая сопровождается небольшим текстом о направлениях, которые были популярны и востребованы. А в центральных витринах можно рассмотреть работы главных звезд ленинградской школы — Юты Паас-Александровой, расцвет которой пришелся на 1970-е и 1980-е, Веры Поволоцкой, самого интересного и творческого художника-ювелира 1990-х, всемирно известного семейного дуэта Натальи и Геннадия Быковых, работы которых есть в Эрмитаже, а также Натальи и Татьяны Тарасовых, которые сегодня представляют Россию на международных конкурсах. На выставке собраны работы более 50 мастеров.
Если говорить о 1960-х, то их характеризует расцвет этники — тогда начали активно изучать древнерусское искусство. Исследователи поехали по деревням собирать коллекции икон, стали выходить книги о фольклоре, в музеях появились экспозиции народного творчества — и это дало буквально мгновенные плоды в авторском ювелирном искусстве. Туда сразу влилось русское наследие — художники начали, например, крутить филигрань, делать вещи a la russe с эмалями. В первых двух витринах можно рассмотреть изделия в этих традиционных техниках — филигрань, эмаль, зернь (она представляет собой напаивание на украшение маленьких шариков из золота или серебра).
В 1970-е стилистика изменилась — технический прогресс породил интерес к простым современным формам, появились более лаконичные вещи с меньшей деталировкой. Это было время экспериментов — художники знакомились с необычными материалами, среди которых был титан, один из самых популярных в ювелирном искусстве сегодня. На волне еще не угасшего интереса к древнерусскому искусству стали популярны гривны — украшения в виде обручей на шею, которые встречаются у разных народов. Все дело в их простоте: по сути, достаточно скрутить проволоку — и украшение готово. Но художники подошли к форме очень творчески и в 1970-е довели ее до совершенства — изготавливали изделия футуристичного дизайна, дополняли камнями, пробовали более сложные структуры.
В 1980-е эстетика существенно меняется. Несмотря на то что за два прошедших десятилетия ювелиры набрались опыта и творческой смелости, «традиционные» художники продолжали считать их не более чем сателлитами, ремесленниками от искусства. В ответ на это возникло направление ювелирной пластики — художники-ювелиры решили доказать, что могут не только делать функциональные предметы, но и выражать себя творчески в разных материалах, масштабах и техниках. На протяжении нескольких лет ежегодно в галерее искусств «Голубая гостиная» Союза художников проходила выставка «Ювелирная пластика», куда художники-ювелиры могли принести свои работы (главное условие — только неносибельные вещи). Ювелиры выставляли мелкую пластику, кабинетную скульптуру, шкатулки и даже объемно-пространственные композиции, примеры которых можно увидеть на выставке.
Художники обращались к все более необычным материалам и сложным техникам. Например, Владимир Долбин работал дизайнером в Государственном оптическом институте имени С.И. Вавилова, его задачей было показать возможности оптического стекла — и он стал делать из него ювелирные украшения. Геннадий и Наталья Быковы вдохновлялись более мягкими биоморфными формами, использовали эмаль, мех, кость, рог и конский волос. Валентина Соловьева работала в сложнейшей технике римской мозаики — все изображения собираются по принципу привычной мозаики, но из мельчайших, буквально миллиметровых кусочков разного камня.
От 1990-х до современности: свобода и авторское самовыражение
1990-е годы принесли художникам-ювелирам немало свободы — и идеологической, и практической, и информационной. Стало доступно частное предпринимательство, и мастера смогли заниматься своим делом без обязательного вступления в Союз художников, работать с драгоценными металлами, не получая их по госзаказу. Открылись магазины с инструментами и оборудованием — раньше многое приходилось буквально изобретать. В этот же момент выходит множество книг о знаменитых ювелирах — Карле Фаберже, Рене Лалике, Луи-Франсуа Картье и многих других, и отечественные специалисты осваивают новые техники и стили. На волне интереса к дореволюционному ювелирному искусству возникает направление неоисторизма — мастеров больше не ограничивают правительственные запросы и отсутствие материалов, появляется много сложных фантазийных изделий, вдохновленных работами Фаберже.
Начало 2000-х — время максимального разнообразия. Если раньше можно было говорить о неких направлениях, которым поддавались практически все авторы, то здесь на первый план выходит индивидуальность — в полной мере авторское искусство. Евгения Кривошеева некоторое время работает с ар-деко («Кобра» получила Гран-при на первом в России ювелирном конкурсе), а потом обращается к современному дизайну и идеям кинематики, Вера Поволоцкая развивает брутальный минимализм. Посвященные 2000-м годам витрины, отмечает Анна Терещенкова, очень эклектичны — эти вещи было довольно трудно объединять, настолько они самобытны и индивидуальны.
В 2010-е годы ювелиры намеренно экспериментируют с недрагоценными материалами — делают украшения из стабилизированной бумаги, пластика, фарфора, дерева, ткани. И это не бижутерия или имитация — идея состоит как раз в том, что в руках художника любой материал становится драгоценным, а мастер видит, как можно его раскрыть, явить миру неочевидные свойства. В работах Виктора Вотского скульптура переходит в экспериментальное ювелирное творчество, а Полина Шумкова создает серию музыкальных украшений. В ее изделиях — колокольчики, струны, механизм музыкальной шкатулки. В это же время возникает и концептуальное ювелирное искусство, то, что называется contemporary — когда важен не столько объект, сколько идея, которую он несет, его философия в широком смысле.
Завершается выставка работами молодых современных художников, подавших заявку на участие в «Невской перспективе». Они раскрывают актуальные тренды — представлено, например, колье, аксессуары-картриджи в котором можно менять под настроение или подбирать к определенному наряду. Создание коллекций и серий, а не одиночных вещей или комплектов украшений — тоже пример современного подхода. В основе коллекции — тема, идея или материал, и художники смотрят, как можно это развить.
Санкт-Петербург. Гений места
Анна Терещенкова раздумывала над тем, чтобы назвать выставку «Гений места». По ее словам, у петербургских художников, вне зависимости от того, в каком стиле они работают, есть некое единое внутреннее ощущение, определенная общность.
«У наших художников сильна внутренняя сдержанность и лаконичность — это всегда строгий силуэт и минимум деталей. Если есть деталировка, то внутри какой-то простой формы. Как правило, в произведениях не очень много цвета — один или развитие в гамме. Важно ощущение ансамблевости: у самого Петербурга есть гамма и ансамбль — возможно, видя их с детства, художники это впитывают, воспринимают как некую норму. Они не любят смешанность — в городе есть и классика, и модерн, но модерн северный, очень простой, а классика строгая. Это находит отражение в ювелирном искусстве. Любовь к декору выражается не через детализацию и дополнительность элементов, а через очень точно найденные пропорции. Вещи очень графичные, не живописные — ведь сам Петербург графичен. В работах ничего лишнего, полная взвешенность и гармония. Кому-то в них не хватает экстравагантности, но это очень продуманные, гармоничные и завершенные изделия. Возможно, им даже не нужен человек — это самодостаточные вещи в себе», — рассуждает куратор выставки.
Комплект «Ленинградский» — воплощенный дух города: очень простой черный камень, лаконичное серебро, сложная цепочка, но ничего лишнего. В отличие от работ московских мастеров, где много динамики и экспрессии, произведения представителей петербургской школы более спокойные, медленные, плавные и задумчивые.
Возможно, именно благодаря этому петербургским мастерам удалось воплотить в ювелирном искусстве даже такую сложную тему, как блокада Ленинграда. Каждый год в Санкт-Петербургском союзе художников проходят выставки, посвященные освобождению города, и ювелиры стараются отразить свое отношение к теме. Сначала казалось, что это слишком сложно: ювелирное искусство — о красоте, декоративности, украшении, и как в этом контексте интерпретировать блокаду? Но художники справляются блестяще. В витрине можно рассмотреть, например, броши Анны Терещенковой «Блокадная геометрия» — это, например, узнаваемое окно, заклеенное крестом, и противотанковый еж. А сестры Тарасовы создали брошь «Разорванное кольцо». Их вдохновил одноименный памятник на западном берегу Ладожского озера, символизирующий Дорогу жизни, по которой эвакуировали жителей осажденного города.
Выставка «Невская перспектива» будет открыта до 16 марта 2025 года.