Сделано в Америке

Центр фертильности New Hope (Новая надежда) занимает два этажа в элегантном офисном здании рядом с Центральным парком — всего в одном квартале от Международного отеля Трампа (Trump International Hotel). Наверху семейные пары, желающие иметь детей, но испытывающие проблемы с зачатием, сидят в хорошо обставленной комнате для ожидания. Висящий на стене жидкокристаллический дисплей без перерыва показывает презентационный ролик этой клиники: оплодотворение инвитро, замораживание яйцеклеток, генетическое тестирование. Однако некоторые пары пользуются другой и довольно спорной репродуктивной услугой — суррогатным материнством. Этажом ниже располагается отдельная комната ожиданий, она меньше по размеру и более шумная. «Суррогатные мамы» — это женщины, которые будут вынашивать ребенка для предполагаемых родителей — наблюдают за тем, как их собственные дети резвятся на небольшой по размеру и отгороженной стеклом игровой площадке. Дети ясельного возраста забираются на мягкие кубики, крутятся на резиновых матрасах и играют с плюшевыми зверями. Детям запрещено появляться на верхнем этаже — их присутствие может огорчить клиентов, не способных зачать ребенка. Однако внизу дети пользуются всеми правами. Они представляют собой доказательство того, что суррогатная мать способна выполнить свою работу. Поскольку оплата услуг суррогатной матери запрещена в штате Нью-Йорк, многие из этих женщин приезжают из более бедных районов Соединенных Штатов — из Кентукки, Огайо, Пенсильвании, Алабамы и Северной Каролины. Репродуктивные услуги — растущая отрасль, и желающие получить такую работу выстраиваются в очередь. Наверху, наоборот, располагаются состоятельные семейные пары — они и будут нанимать этих женщин. Нередко заказчики приезжают из Китая, который представляет собой один из самых быстрорастущих рынков суррогатного материнства. Никто не знает только, сколько китайцев приезжают в Соединенные Штаты ежегодно для получения услуг суррогатного материнства, однако специалисты в области фертильности утверждают, что спрос очень быстро растет. «Я никогда ничего подобного не видел, — говорит в беседе с корреспондентом телеканала CNN Джон Уэлтман (John Weltman), основатель компании Circle Surrogacy. — Это похоже на взрыв». Калифорнийское агентство Fertility Source наняло на работу штатных сотрудников для того, чтобы справиться с наплывом китайцев и выполнять функции переводчиков. «Все этим занимаются», — говорит Гейл Андерсон (Gail Sexton Anderson), управляющий Donor Concierge, расположенной в Калифорнии организации, которая связывает между собой суррогатных матерей и заинтересованные семьи. Большой поток китайских граждан, желающих воспользоваться услугами суррогатных матерей в Соединенных Штатах, частично отражает растущий жизненный уровень и повышение мобильности городского населения Китая. Это также связано с отказом Китая в прошлом году от политики «Одна семья — один ребенок», что позволило нормальным по своей ориентации супружеским парам иметь более многочисленные семьи. Однако может потребоваться несколько месяцев для того, чтобы попасть на прием к врачу в клинике для страдающих от бесплодия в Китае, и, кроме того, предоставление яйцеклеток и суррогатное материнство остаются там запрещенными. В то же самое время такие страны как Таиланд и Индия начали запрещать иностранцам пользоваться услугами суррогатных матерей, или они вообще запрещают подобную практику. Поэтому китайские супружеские пары в поисках суррогатного материнства последовали за неумолимой логикой глобализации — они стали искать готовое предложение за океаном. Поскольку суррогатное материнство запрещено в Европейском союзе и строго регулируется в таких странах как Соединенные Королевство, Канада и Австралия, то лучшим источником суррогатных матерей оказались Соединенные Штаты. Американцы привыкли покупать дешевые товары, сделанные в Китае. Но в этом случае деньги текут из Китая в Америку. Повсюду в Китае возникли агентства, обещающие китайским родителям найти американских женщин со светлыми волосами и голубыми глазами для того, чтобы выносить их детей. «По сути, они занимаются всем, — говорит Глория Ли (Gloria Li), специалист по Азии компании Donor Concierge. «Транспортировка, переводы, помогают найти клинику, договариваются для вас о встрече. Если у вас есть ребенок, то они могут подобрать вам дом в Соединенных Штатах, где вы сможете остановиться — они обо всем позаботятся». Именно в тот момент, когда президент Дональд Трамп собирается проводить более жесткую политику в отношении Китая и вернуть в Америку рабочие места для рабочего класса, китайские пары используют американских женщин для выполнения самой оригинальной в мире работы. Рост Андреа составляет 1 метр 58 сантиметров (5,2 фута), а весит она 61 килограмм (135 фунтов). Она не религиозна, но верит «в знаки». Она выросла в пригороде Кливленда, где и продолжает жить. Ей 32 года, и у нее два сына — одному 10, а другому 12 лет. Оба они любят видеоигры («Приятель, я не знаю, смогу ли я сыграть! — говорит она своим сыновьям во время телефонного разговора в ответ на приглашение присоединиться к ним). Затем начинает лаять ее такса, но и к ней она относится с тем же любезным терпением («Одну минуточку, малыш!»). Андрея вышла замуж за человека, с которым она встречалась в течение пяти лет. Он старше ее, и у него есть своя 17-летняя дочь. Андрея уже родила двойню близнецов для одной китайской пары, а когда мы встретились с ней, она была беременна и вынашивала своего третьего суррогатного ребенка. Деньги, которые она за это получает, «не решают всех проблем», по ее словам, но они улучшили ее жизнь. Она задумалась о подобном варианте, посмотрев фильм «Ой, мамочки» (Baby Mama), в котором главные роли исполнили Тина Фей (Tina Fey) и Эми Полер (Amy Poehler). В то время она работала директором мужской парикмахерской. Эта работа сильно ее утомляла; иногда она вынуждена была работать всю неделю без перерыва. Когда брат Андреа и его жена испытывали сложности с зачатием ребенка, она предложила выносить его для них, но они отказались. И тогда Андреа поняла, что хочет стать суррогатной матерью. В интернете она нашла агентство в штате Нью-Джерси под названием New Beginnings, которое подбирает для своих клиентов суррогатных мам. Она заполнила анкету, и на следующий день с ней связались сотрудники компании. Потребовалось пять месяцев для того, чтобы подобрать для Андреа семью. В июле 2013 года она полетела в Нью-Йорк для встречи с координатором этого агентства и проведения психологического обследования. «Мне дали большую анкету, а ответы там были такие: „Никогда", „Иногда", „Всегда", говорит Андреа в беседе со мной. „Не захочу ли я оставить себе ребенка? Употребляю ли я алкоголь или наркотики? В какой степени? Как часто? Если я выхожу из себя, то что я делаю? 20 различных вопросов были на тему о том, не собираюсь ли я покончить жизнь самоубийством". Андреа испытывала чувство гордости, когда ей сказали, что „она является одной из лучших суррогатных матерей, с которыми этот психиатр когда-либо встречался". Через два месяца Андреа вновь приехала в клинику New Hope для того трансплантации эмбрион от „предполагаемых родителей" (сокращенно „ПР") в свою матку. Через четыре недели после этой процедуры она сделала инъекцию прогестерона. („Мой муж не умеет обращаться со шприцем, и поэтому я сделала это сама"). Однако результата никакого не было. И еще четыре попытки оказались безрезультатными. Это был „утомительный" процесс, — говорит она. — Потрачен был целый год». В конечном итоге предполагаемые родители переключились на использование донорских яйцеклеток. 11 сентября 2014 года доктора из клиники New Hope трансплантировали ей двух близнецов мужского пола. Она поняла, что беременна, когда начала чувствовать себя «эмоционально». «По радио звучала песня в исполнении Уитни Хьюстон, и я заплакала»). После того как доктор подтвердил, что у плода ощущается сердечный ритм, она получила первую часть оплаты. В тот же день она сообщила руководству парикмахерской о том, что через две недели она уходит с работы. Услуги суррогатного материнства стоят около 100 тысяч долларов. Из этой суммы сама суррогатная мама получает от 30 тысяч до 35 тысяч долларов, и может быть бонус в случае нескольких беременностей. Остальные деньги идут посредникам, участвующим в организации этой сделки, а также используются для оплаты счетов агентства, юридических услуг, консультаций и медицинского страхования. Если все подсчитать, что стандартная оплата суррогатного материнства во время беременности составляет около 5 долларов в час. Суррогатные мамы иногда получают больше денег, если они работают вместе с иностранными предполагаемыми родителями — особенно из Китая, поскольку наличие языкового барьера и удаленность осложняют контакт после рождения ребенка. «Как правило, суррогатные мамы не хотят вынашивать детей для китайских пар, потому что те хотят иметь контакт с родителями», — отмечает Дженэ Крелл (Janae Krell), основатель адвокатской группы All Things Surrogacy. Примерно на 12 неделе Андреа начала контактировать со своими «предполагаемыми родителями» в WeChat, в популярном китайском мессенджере, в котором есть функция синхронного перевода. Андреа «направляла им фотографии своего увеличивающегося живота и держала их в курсе». Примерно на 18 неделе китайская пара приехала к ней. Они подарили Андреа жемчужное ожерелье, а ее сыновьям игрушки. Пока они находились в Кливленде, Андреа отвела их ультразвуковую студию, где они сделали подарочный вариант записи на DVD сердцебиения плода. А еще она купила им плюшевого мишку, в которого можно было вставить запись сердечного ритма — если на него нажать, воспроизводились соответствующие глухие звуки. «Я помогла им выбрать детскую коляску, детские сидения для автомобиля, а также одежду, — вспоминает она. — Они нуждались в помощи — они не знали, что им потребуется». Они так подружились, что Андреа предложила им поселиться в ее доме, когда они вернутся к моменту рождения детей. Они приехала на 34 неделе. Через три недели врач Андреа сказал, что время пришло. Она родила обоих младенцев вагинальным способом, но второй ребенок находился в тазовом предлежании. («Это были самые тяжелые пять минут в моей жизни, — говорит она. — Мне казалось, что я увидела свет». После этого «предполагаемые родители» захотели, чтобы Андреа после родов устроила себе, в соответствии с китайской традицией, месячный отдых (zuo yuezi). Однако значительно раньше она уже вновь активно занималась своими делами. «Они ничего не умели», — говорит она, улыбаясь. «Они были „новичками в отношении новорожденных", а в случае с двумя детьми все было в два раза сложнее. К Андреа приехала ее мать. „Мы работали поочередно, ухаживали за ними, и все такое. Мы были как бы их нянями", — говорит она и делает паузу. — Я на самом деле была няней». В октябре прошлого года Андреа вновь посетила агентство New Hope, где ей имплантировали новый эмбрион, и все это происходило в самый разгар президентской кампании. Я позвонила ей в июне, как раз за несколько дней до предполагаемых родов, и разговор переключился на политические темы. По словам Андреа, она «не сторонник Трампа», хотя Хиллари Клинтон тоже не особенно ей нравится. Когда я спросила ее о жесткой позиции Трампа в отношении Китая и росте ксенофобских настроений в Соединенных Штатах, она с сожалением признала, что все это сказывается на ее работе. По ее словам, из-за той ненависти, которую она видит в Америке, она гордится тем, что вынашивает небелого ребенка. «Это доказывает, что все мы одинаковые», — говорит она. «Когда я беременна, никто не знает, что я беременна китайским ребенком, и поэтому это не имеет значения. Кровь есть кровь, ДНК есть ДНК, а клетки есть клетки». Мин и ее муж Кай являются профессионалами, им за 40, а работают они в Пекине. Мин — финансист, а Кай занимается вопросами кибербезопасности. Зимой 2014 года они сообщили своим семьям, что собираются провести отпуск в Нью-Йорке. Они посетили своих друзей, и Мин была в восторге от Метрополитен-музея. Однако истинную причину они держали в секрете — они рассчитывали пройти процедуру зачатия инвитро в надежде получить эмбрион, которого может выносить для них американская женщина. Мин и Кай пытались в течение нескольких лет родить ребенка, однако они сталкивались на этом пути с одной проблемой за другой. В конце концов, доктора посоветовали им воспользоваться услугами суррогатного материнства в Соединенных Штатах. Они прошли цикл процедур инвитро в Китае, а затем так спланировали свою поездку в Нью-Йорк, чтобы она совпала с овуляцией у Мин. Затем они вернулись домой и стали ждать подходящей суррогатной матери. Из полученных ими анкет из агентства New Beginnings они выбрали Эмили, женщину из штата Кентукки. На фотографии Эмили позировала вместе с двумя своими детьми. Когда Мин и Кай говорили с ней по телефону, они засыпали ее вопросами: Где она работает? Почему она хочет помочь им в этом деле? Как ее семья относится к этому? Эмили согласилась и забеременела летом 2015 года — это была девочка. Осенью нынешнего года Мин и Кай приехали в штат Кентукки, чтобы присутствовать во время проведения ультразвукового исследования на 22 неделе, и тогда они лично познакомились с Эмили и ее детьми. «Мин невероятно сблизилась с детьми, — сказала Эмили в беседе с Джейн Гронедал (Jane Groenendaal) директором по суррогатному материнству агентства New Beginnings. «Она стала для них как новая тетя». Мин и Кай вновь приехали в марте 2016 года для того, чтобы быть вместе с Эмили во время родов. После этого Мин оставалась в Америке в течение трех месяцев — она занималась оформлением американского паспорта и получением номера страхового полиса для своей дочери Сары. Затем мать и ее ребенок полетели в Пекин. Мин и Кай рассказали своим родителям обо всем. Однако они скрывают историю о суррогатном материнстве от своих друзей. Когда Саре исполнится пять или шесть лет, Мин и Кай планируют эмигрировать в Соединенные Штаты. Как родители суррогатного «якорного ребенка» они питают именно такие иммигрантские надежды, с помощью которых Дональд Трамп доводил своих рядовых избирателей до исступления. Они хотят, чтобы Сара ходила здесь в школу для того, чтобы повысить шансы на поступление в один из американских университетов. Они хотят получить второго ребенка и надеются на то, что смогут уговорить Эмили сделать это для них. Когда я спросила Мин о том, почему она хочет второго ребенка, она ответила понятными для всех родителей словами. «Я думаю, что один ребенок будет чувствовать себя слишком одиноким, и так будет лучше для взросления дочери». Основатель клиники New Hope доктор Джон Джан (John Zhang) эмигрировал в Америку в 1991 году. Он родился в провинции Чжэцзян в семье врачей — его мать была известным врачом-акушером, а две его сестры занимались медицинской практикой в Китае. Он получил медицинское образование в 1984 году, а затем и докторскую степень в Кембриджском университете, после чего остался в Америке для продолжения образования в ординатуре Нью-Йоркского университета. «У меня очень хорошее образование, — сказал Джан в беседе со мной. — Основная подготовка в Китае. Специальное обучение в Кембридже. Клиническая практика в Нью-Йорке. Лучшая из возможных комбинаций». Клиника New Hope, которую Джан основал в 2004 году, сегодня является одним из самых загруженных центров по вопросам фертильности. Пять работающих в ней докторов проводят 4 тысячи оплодотворений инвитро в год и создают в несколько раз больше эмбрионов. Они также занимаются координацией все большего числа суррогатных беременностей. Бизнес процветает — по данным Американского общества репродуктивной медицины (American Society for Reproductive Medicine), количество рождений с помощью суррогатного материнства увеличилось более чем в два раза с 2004 года. Я беседую с Джаном в его угловом кабинете, окна которого выходят на Центральный парк. Это происходило в октябре прошлого года, за несколько недель до выборов, а листья на деревьях в тот момент уже становились желтыми и красными. Сам Джан выглядит несколько зеленым из-за холода, и, кроме того, во время беседы он не снимает свою хирургическую маску. Он надеется на то, что ему будет лучше после медицинской конференции, которая состоится на следующей неделе. На стене его кабинета висят фотографии. На одной из них Джан вместе со своим научным руководителем во время работы над диссертацией доктором Твинком Алленом (Twink Allen), а также окровавленные тела нескольких крупных носорогов и слонов, на которых они проводили экспериментальные работы по оплодотворению инвитро. А на его столе находится фотография жены и сына. Его жена выглядит моложе, чем Джан, которому сейчас 55 лет. Он говорит, что его жена из Украины. Они поженились несколько лет назад. Я спрашиваю его о том, был ли он до этого женат, а он в ответ смеется — «Мне нужно было работать!» В настоящее время — кабинет с видом на Центральный парк, жена из восточной Европы, хвастливая уверенность — он несколько напоминает Трампа как очень успешный продавец самого себя. Провожая меня, Джан спрашивает о том, сколько мне лет. Когда я называю ему мой возраст, он начинает убеждать меня в том, чтобы я разрешила ему заморозить мои яйцеклетки. Когда я начинаю колебаться, он предлагает скидку. Когда мы вновь беседуем уже в июне, Джан выглядит таким же уверенным, как и всегда. Он готов поспорить, что Трамп, несмотря на всю свою протекционистскую риторику, не остановит поток капитала — финансового или генетического — через границы. «На основании моих консервативных оценок, я могу сказать, что в Китае три миллиона супружеских пар, которые могут приехать в Соединенные Штаты для проведения соответствующих процедур». Он не считает, что выборы повредят его бизнесу. «Дональд Трамп враждебно относился к Китаю во время своей кампании, — отмечает он, — но после выборов он стал более дружелюбным. Очень немногие страны могут наладить отношения с нашим президентом, но Китай входит в их число». Джан признает, что в какой-то момент после выборов у него возникло беспокойство по поводу предлагавшегося Трампом запрета на въезд в страну. «Я думал, что многие пациенты больше не смогут к нам приехать, — говорит он. — Однако большинство наших китайских пациентов, которые могут себе позволить заплатить за наши услуги, получают визу на десять лет, и поэтому никаких проблем нет. Зачем создавать проблемы для людей, которые хотят приехать сюда и потратить здесь свои деньги?» Кажется, Джан понял фундаментальную истину относительно Америки Трампа. «В конечном итоге, — говорит он, — деньги решают все». Мойра Вайгел — аспирант Общества выпускников Гарвардского университета (Harvard Society of Fellows) и автор книги «Усилия любви: Изобретение свиданий» (Labor of Love — The invention of Dating).