Бездомные нуждаются в приютах, где можно хотя бы переночевать
Проблема обостряется к холодам. Полиция, врачи, социальные службы бывают бессильны, когда к ним с очередным заявлением обращаются жители Приморья, заметившие греющихся в подъездах или замерзающих на улице бродяг. К примеру, во Владивостоке центр милосердия «Росток» - единственный официальный, государственный, и тот переполнен сверх меры. Начиная с 10 ноября, в муниципалитетах Приморья начнёт работу краевой проект «Социальный автобус», раздавая бездомным продукты и тёплые вещи. Безусловно, свою миссию выполняют служители церкви. Как рассказали в краевом центре социального обслуживания, именно верующие организовали по краю своеобразные центры адаптации для потерявших не только дом, но и смысл жизни. Однако и они настроены пессимистично, считая, что социально адаптировать бомжей маловероятно. Пеняют на отсутствие государственной программы по реабилитации, бюджетных средств. Перешедшие за грань Этим летом героем приморских социальных сетей стал бомж. По словам очевидцев, некие люди в форме охранников выбросили грязного побитого мужчину из машины на берег бухты Тихой. Вызывали полицейских и скорую помощь, но те не приехали. Одни наблюдатели возмутились бесчеловечностью по отношению к несчастному, другие вспомнили, что раньше его видели в ближайших микрорайонах: он попрошайничал, выпивал в компании себе подобных. Инвалид, но пока не обезножил, на тот момент мог передвигаться самостоятельно. Летом ещё ничего. Но сегодня каждая ночь может оказаться последней. - Граждане чрезвычайно озаботились проблемой бездомных, - говорит зам. директора Приморского центра социального обслуживания Мария КУЗЬМИНА. - Пишут в интернете, заявления, что те скитаются, ночуют в подъездах, нарушая эстетику среды. Мы выезжаем на каждый вызов, но, к сожалению, пристроить бездомного сложно. Во Владивостоке есть только один центр «Росток», где спят чуть ли не на головах друг у друга. Вытрезвителей нет, медики - не берут. Хорошо, есть социальные койки в посёлке Трудовом, по краю работают поставщики социальных услуг. Кормит акция «Социальный автобус». Эксперт оговаривается - мало отмыть, одеть и накормить. Большинству подопечных нужна помощь врачей. Устраиваться на работу в алкогольной коме или с туберкулёзом последней степени бессмысленно. Центр реабилитации для бездомных, как голубая мечта - ни один бюджет не потянет. У медиков по отношению к бомжам - никаких обязательств. В некоторых регионах России врачи согласны им оказывать помощь за дополнительную плату, но это тоже иллюзия. - Бывает так, что одного и того же товарища мы по нескольку раз подбираем на улице, отвозим в приют, но через день-два он оттуда уходит, - добавляет Мария Кузьмина. - Многое зависит от личного желания человека вернуться к нормальной жизни, но часто наши усилия напрасны. Среди так называемых «поставщиков социальных услуг» нашлись и те, кто иногда пускает бездомных на ночлег в черте Владивостока. Создатель центра признаётся, «бомж» для него - это человек, перешедший все допустимые грани и пределы. - Прежде всего, я помогаю людям, зависимым от алкоголя и наркотиков, - рассказывает руководитель центра Сергей СТОРОЖЕНКО. - Сам бывший наркозависимый, наркомания - это болезнь души, от которой может спасти слово Божье. В центре разработана авторская программа длительной реабилитации, рассчитанная как минимум на год. Но я предпочитаю работать с теми, кто в состоянии осознать свою внутреннюю проблему. Бомжи - люди своевольные. Приходят, чтобы помыться, поесть и снова уйти. Им ничего не нужно, им нравится такая жизнь. Романтика! Как мы ни старались, бесполезно. Божьим словом лечат обездоленных людей и в центре реабилитации «Восхождение», расположенном в посёлке Ярославском Хорольского района. Здесь находят понимание потерявшие облик осуждённые, бывшие детдомовцы. - Иногда молитва творит чудеса, - делится руководитель центра Елена ЗАЙЦЕВА. – Но статистика исцелений невысокая: из ста зависимых лишь десять выздоравливают, остальные падают. По тюрьмам не ходить! В старом двухэтажном доме с толстыми стенами села Романовка Шкотовского района разместился районный центр для бомжей-инвалидов. Отсюда только два пути - на тот свет или в интернат. - Бомж бомжу рознь, - справедливо замечает директор центра Марина БЕЛОУС. - Есть люди, которые увлечены этим процессом, а есть те, чьё пребывание на улице сопряжено с опасностью для жизни. Принимаем всех, кто экстренно нуждается в помощи. У большинства отсутствуют конечности. В итоге они попадают в дома-интернаты, навечно становясь под защиту государства. Средний возраст постояльцев - 45-50 лет. Бывшие заключённые, мужчины, разрушившие семью, обманутые «чёрными» риелторами. Возраста не старого, но уже инвалиды. - Стрижём, бреем, учим ходить, - продолжает Марина Белоус. - Как няньки - с ложки кормим, а передвигаются, кто как - есть коляски и ходунки. Бывает, что и с ногами стараются «залечь» - от безучастности. У них нет сопротивления обстоятельствам, и это болезнь. Это следствие алкоголизма. Единицы достойных людей, единицы - трудоспособных. Из них некоторые остаются работать у нас. Считаю, что в стране нужно создавать систему приютов, чтобы бездомные хотя бы ноги сохранили в морозы. Нужна воля власти и, конечно, дополнительные средства. В Уссурийске на общественных началах создан центр адаптации для бывших заключённых. Его основатель сам когда-то сидел - и на нарах, и на игле. Когда вернулся к жизни, бросил наркотики... вновь пошёл по тюрьмам. - Только в одном Уссурийске восемь исправительных учреждений, выйдя из которых, масса уголовников оседает в городе, - говорит Иван ГРИЩЕНКО. - У меня есть позитивный опыт, 15 лет занимался тюремным служением, вёл с заключёнными беседы. Снял частный дом, начал собирать часть ребят, давать им кров и работу. Принцип прост: осуждённого, от которого заведомо отвернулись близкие, он встречает на выходе из колонии и берёт под свою опеку. От властей Иван имеет благодарственные письма. Но люди сверху запретили ему тюрьмы посещать. - Говорят, что секта! - удивляется Иван Грищенко. - Но конфессия, к которой я отношусь, официально разрешена. Могу привести пример многих людей, которым помог: они освободились, живут по-христиански. Но ими нужно заниматься сразу, по факту освобождения, иначе уйдут и пропадут. Я не прошу от власти денег, хотя бы понимания. Когда-то сам был бомжем, а сегодня знаю, что нет неразрешимых проблем. Правда, усилия нужно приложить серьёзные. Моя задача - отмыть человека, помочь восстановить документы, устроить на лечение, найти жильё. Поддержать психологически. Представьте себе рецидивиста, который 25 лет сидел в колониях строгого режима. Сегодня не пьёт, не курит, женат. Впрочем, деятельность Ивана непопулярная и неблагодарная. Он признаётся, что бомжи - самые тяжёлые люди для реабилитации. Вот если бы на большие деньги создали центр, где были бы врачи, профессиональные психологи... Смотришь на фотографии зарубежного хосписа для бездомных - не ночлежка, а номер-люкс! И там не бомжи, а хиппи. В России, между прочим, в 90-е годы наказание за тунеядство и бродяжничество отменили. У нас свобода передвижения, но и другие реалии. В стране так и не придумали, что делать с контингентом, портящим эстетику пространства, умирающим зимой с отмороженными ногами. Елена ЖУКОВА Мнение эксперта: психотерапевт, нарколог Юрий ПАНАСЕНКО: - Кто такие бомжи? Люди, которых, по сути, нет. Как на них закрывали глаза в Советском Союзе, так и сейчас поступают. Всех лишившихся крова нельзя грести под одну гребёнку: есть много людей, жестоко обманутых. Но и они не подлежат учёту, выселяются в сельские местности, где едва доживают в хибарах. В наших условиях социализировать бомжа нереально. Интернатов не хватает. По-хорошему, их нужно брать на соцобеспечение, им нужно людское отношение. Чтобы гуманизм не был пустым словом. Мнение власти: председатель комитета по социальной политике и делам ветеранов Людмила ТАРАН: - Я хорошо помню случай, когда одному человеку, оставшемуся на улице, помогала лично. Созванивалась с социальными службами, восстанавливала паспорт, устраивала на работу. Знакомые смогли его пристроить, держался ровно три месяца, потом скучно стало, он уехал и затерялся. Но выглядел опрятно, стремился начать жить с чистого листа. Объяснил, что привык странствовать, не может оставаться на месте. Мое понимание – этим людям нужно помогать. Необходимо, чтобы в городе было место, куда бы они пришли и получили тарелку супа. Но главное спасение этих людей - в милосердии окружающих.
