Александр Хаминский: «Копытов, безусловно, болен, но на преступление пошел осознанно»
- Александр Михайлович, вот люди жили с Копытовыми в этом доме много лет. Неужели они ничего не замечали? Ведь «голоса в голове» - это уже вполне серьезно? Раньше, например, можно было вызвать психиатрическую помощь, отправить на принудительное лечение... - И сейчас такое существует. Но, во-первых, соседи не врачи, они могут не определить симптоматику. В большинстве таких трагических случаев, симптоматика в принципе не определена. И второй момент – сейчас в обществе не то что безразличие, а люди стараются не лезть не в свое дело. И даже если есть какая-то видимая симптоматика, люди не будут встревать. Судя по тем фотографиям Копытова, которые я видел – с задержания, с допроса, – внешних признаков психических заболеваний, по крайней мере на лице, нет. Видно, когда человек находится в состоянии тревоги, каких то психопатических состояниях, рассеянный взгляд, и.т.д — это видно. В данном случае этого нет. То же самое я мог бы сказать, например, о трагических событиях в Тверской области, когда сосед расстрелял семью и гостей из соседнего дома. По нему точно так же ничего внешне сказать было нельзя – человек и человек. - Так может быть и не было ничего? Может быть из тихого, не совсем здорового человека хотят сделать «стрелочника», выгородить действительно виноватых, газовые службы, например? - Он же дал показания, все объяснил. Это во-первых. Во-вторых, будет проведена психолого-психиатрическая экспертиза. Точнее, она уже проведена, обрабатываются результаты. Я думаю, что результаты экспертизы на 99% покажут у него наличие психического заболевания. Но здесь нужно понимать – само по себе наличие психического заболевания и состояние аффекта – это вещи суть разные. В аффекте он не осознает, что делает. А наличие психического заболевания, разрушающего личность, по типу шизофрении, либо отсутствие такого заболевания, но склонность к насилию, агрессии, садизму делает такое преступление умышленным. Скорее всего, Копытов страдает от психического заболевания, но преступление совершено умышленно, а не в состоянии аффекта. Это очень важная медико-правовая оценка его действий. Важнейшая, среди всех остальных. - А существует ли какая-то статистика – сколько людей с подобными заболеваниями живут вне стационаров, сколько из них состоят на учете, сколько не состоят и могут спровоцировать подобные трагедии? - В качестве иллюстрации могу рассказать один случай. Научно-диагностический центр клинической психиатрии находится на первом этаже бизнес-центра. Офисы-офисы-офисы. Сюда по разным вопросам обращаются сотрудники различных организаций из этого бизнес-центра, хотят проверить себя у психолога, невролога, кто-то анализы сдает и.т.д. И приходят два человека. Один говорит – я привел своего коллегу, он что-то стесняется к вам ходить, может вы его посмотрите. Коллеге 40 лет. Начали его смотреть и выявили синдром психического автоматизма – это разновидность расстройства параноидно-галлюцинаторного характера, синдром Кандинского-Клерамбо. Профессор, научный руководитель центра с удивлением спрашивает: «Вы лечитесь где, у кого, как?» А он отвечает: «А я нигде не лечусь». Профессор удивляется еще больше: «А сколько лет это у вас?» «25!». И поясняет: «А все очень просто. В 15 лет я почувствовал, что у меня внутри что-то не то, начал испытывать дискомфорт. А потом? А потом я с ними договорился! Мне главное, чтобы спать не мешали». То есть 25 лет главным для него было, чтобы голоса, которые внутри, ему спать не мешали. И ни разу не обращался к врачу. Если бы он своему коллеге по работе не рассказал о своих ощущениях, а тот не взял его за руку и не привел в клинику в том же здании внизу, то он никогда не попал бы к врачу. А заболевание у него — психотического характера. И это чудо, что за 25 лет ничего не произошло ни с ним, ни с теми, кто его окружает. И мы ведь понимаем, что он далеко не один такой… - Ну а если человек все таки дошел, обратился, встал на учет… -Учет у нас только диспансерный. Специальный недиспансерный учет только по месту жительства. Когда люди приходят к нам, мы их лечим и у нас нет полномочий ставить их на учет и куда-то об этом сообщать. И мы подаем сведения о том или ином пациенте только в двух случаях — если есть запрос из суда и если есть запрос из следственных органов в рамках уголовного дела. Мы не выдаем врачебных тайн. Поэтому, когда к нам приходят люди, мы им всегда говорим, что проблемы с душевным здоровьем лучше решать до, чем после. - То есть жить рядом с такими людьми – это лотерея? - Ну да. Рванет-не рванет. Здесь вообще могло произойти все, что угодно. Он мог бы захотеть сделать что-то со своей жизнью. Но вместо своей выбрал чужие жизни. И еще раз повторю – это осознанное и умышленное деяние.
