Моногамией вперед

Как Владимир Путин показал себя знатоком свободной любви и партийной дисциплины 28 ноября президент России Владимир Путин встретился с лауреатами конкурса «Семья года» и с членами координационного совета по реализации национальной стратегии действий в интересах детей. Владимир Путин озвучил глобальную программу помощи детям и их родителям на ближайшие годы, а также ответил активисткам совета Ирине Яровой и Елене Мизулиной на их цивилизационные вопросы. Специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников — из Большого Кремлевского дворца и 1-го корпуса Кремля. В Георгиевском зале на столах были разбросаны карандаши, фломастеры, изрисованные елочками блокноты «Москва. Кремль»… Здесь собрали людей, которые победили в федеральном конкурсе «Семья года». Алексей и Светлана Савченко и их дети, все из Севастополя, уединились в стороне от остальных (на весь громадный Георгиевский зал их было тут человек 30). Те же фломастеры, блокноты, альбомы… Мама, папа, трое детей за столом: две девочки шести и восьми, кажется, лет и мальчик лет семи. Светлана Cавченко рассказала, что для них тут провели экскурсию по Андреевскому, Александровскому и Георгиевскому залам и показали даже царские палаты. — Сказали,— разъяснил мне мальчик,— что тут жили цари, их сыновья, и нам рассказали, как они ели… Как лечились… — Ели,— кивнула Полина.— Жареных лебедей, ракушки… — Ежиков! — воскликнул мальчик. — Ежиков… — Как это? — удивился я. Насчет лебедей я еще мог понять (но не простить), но ежики… — Ежиков обматывали горячей глиной…— деловито рассказывал мальчик. — Обмазывали,— поправляла девочка. — А на следующий день,— невозмутимо продолжал он,— получалась голое мясо! Иголки оставались в глине! Они говорили об этом с нескрываемым удовольствием. Смаковали подробности. Дети открывали для себя новый мир. В этом мире люди ели лебедей и ежиков. И просто пожирали друг друга. Впрочем, об этом им рассказать, наверное, просто не успели. — А как лечили царей? — заинтересовалась мама. — Разные эликсиры,— пожала плечами девочка,— травы… Сажали в банку много пчел, жарили их с маслом, а потом обмазывали этим волосы… — Так это же маска для волос! — догадалась мама. По мне, так это был уже перебор. Выпадающие из ежей иголки, зажаренные (главное, чтоб не подгорели, но хрустящая корочка обязательно должна быть) пчелы… Я думал, что ненависть к самодержавию после такой экскурсии хрупкому сознанию детей обеспечена. Но такое впечатление, что пока они были только очарованы и даже обворожены им. — И хвост ящерицы бросали в котелок и варили! — обрадовался мальчик.— Мазались потом!.. — Крем для тела, короче! — констатировал папа. Мальчик еще рассказал, как выиграл квест: нашел в палатах фотографию Александра, по его мнению, Михайловича: — Сказали: «Найдите царя под царем!..» Нет, султана… Нет, князя! А, да, «царевича под князем!..» Я нашел портрет князя. Под ним лежал царевич… Тут всех позвали мыть руки перед встречей с Владимиром Путиным, и дети с мамой ушли, а папа рассказывал мне, что он ИП, что занимается стройматериалами в Севастополе, что Севастополь — это не Крым, и что по крымскому телевидению Севастополь никогда не покажут, и что детей зовут Ника и Полина… — А мальчик? — поинтересовался я из вежливости. — Нет мальчика у нас,— пожал плечами Алексей.— Пока, конечно. В кодексе поведения лауреатов конкурса «Семья года» нет пункта, как отвечать на такие вопросы по-другому. — Как это? Вот же он сидел! — удивился я.— Мальчик! — А,— махнул рукой Алексей Слесаренко,— это Батыр! Он не наш! Он из ингушской семьи. Вот они сидят… Просто к нам прибился… Мы же неделю тут. Сначала в гостинице «Измайловская» жили, потом в «Президент-отеле», когда сказали, что в Кремль пойдем. Батыр к нашим девочкам и прибился. — Там еще Акрамат и Ибрагим,— сообщила вернувшаяся с мытья рук Полина. То есть нельзя было сказать, что им тут скучно без Владимира Путина, но все-таки через несколько минут я увидел, что Полина неумолимо засыпает, все-таки они тут коротали время, разумеется, не первый час. Владимир Путин в это время в соседнем здании, в 1-м корпусе Кремля, проводил заседание Координационного совета по реализации национальной стратегии действий в интересах детей на 2012–2017 годы. И кого тут только не было. И сразу после начала заседания участники совещания (а посвященные — и до) уже считали его по всем причинам историческим. И не только потому, что на нем выступил Владимир Путин. Он озвучил меры, которые примет государство для достойной встречи и проведения «Десятилетия детства» (многие будут уже, конечно, не дети, пока оно шагает по стране). Господин Путин рассказал, как в России (при его, конечно, участии) стала расти рождаемость. Как снизилась младенческая смертность. — Удалось выйти на плюсовые показатели естественного прироста населения — честно говоря, никто не ожидал, что это произойдет. Произойти-то произошло,— добавил господин Путин,— однако сегодня демографическая ситуация снова обостряется! Эта тенденция была предсказуемой,— успокоил Владимир Путин,— она связана с последствиями предыдущих наложившихся друг на друга глубоких демографических спадов! А не потому, что мужья и жены, разочаровавшись не то что друг в друге (это-то само собой), а в государстве, раздумали делать то, что было уже собрались. Владимир Путин предположил, что предстоит «перезагрузить нашу систему демографического развития». Меры по перезагрузке следующие. При рождении первого ребенка с 1 января 2018 года семье будет выплачиваться сумма, соответствующая прожиточному минимуму ребенка в регионе. В среднем в 2018 году это 10 523 руб. Деньги, впрочем, будут давать в первую очередь тем, кто действительно нуждается (ну и конечно, теперь все заинтересовались, кто нуждается настолько, что ему эта выплата будет положена, и на ком будет лежать бремя доказательства, не на соседях ли, тоже нуждающихся…). Действие программы материнского капитала продлено до 31 декабря 2021 года (эти деньги теперь те же особо нуждающиеся смогут получать ежемесячно). — Покупая жилье на первичном рынке или рефинансируя ранее полученные ипотечные кредиты, семьи смогут рассчитывать на субсидирование государством процентной ставки сверх 6% годовых,— ни разу не сбившись, произнес Владимир Путин. Даже на лицах участников совещания я, внимательно разглядывая их в Екатерининском зале Кремля, заметил смятение: не все осознали, а тем более поняли. Может, они и слышали все эти слова раньше по одному или даже по два, но теперь, собранные вместе, они вызывали, по-моему, священный недоуменный трепет. И конечно, участников совета переполняло осознание историчности текущего момента, которая усугублялась с каждым словом президента. На их глазах, да что там, в их присутствии и даже, они могли с большой долей самонадеянности предположить, с их участием… Делалась большая политика, причем демографическая. Да и просто, честно говоря, большая политика. — Объясню,— успокоил их президент.— К примеру, сегодня средневзвешенная ставка на рынке ипотечного кредитования составляет, по данным Банка России, 10,05%, то есть в таком случае государство берет на себя больше 4% стоимости кредита. Кто-то, я видел, хотел захлопать в ладоши, но, поскольку никто не решался начать аплодировать первым, потому что, видимо, до конца не представлял себе условия и правила этой большой игры и форму своего участия в ней (может, тут следовало не аплодировать, а просто благодарно кивнуть?), Владимир Путин так сейчас и не дождался этих аплодисментов. Наконец, власти намерены за два года решить проблему мест в яслях, то есть полностью удовлетворить существующие на сегодня заявки на 326 тыс. мест. Председатель совета Валентина Матвиенко призналась Владимиру Путину, что она «в хорошем смысле в шоке от услышанного». — Честно говоря,— добавила она,— я могу отложить свое выступление, потому что это никому теперь не будет интересно (и всем бы так-то.— А. К.). Но разве могла Валентина Матвиенко что-то отложить на потом? — Все-таки коротко постараюсь подвести итоги нашей пятилетней работы,— Валентина Матвиенко была неумолима. Спрашивается, зачем было произносить первое предложение, если она потом произнесла второе? И наоборот. Но видимо, каждое из них на самом деле имело самостоятельную ценность. Коротко не вышло — и в самом деле, ради чего тогда заводиться-то, если коротко? Было много слов благодарности членам совета: «Пять лет работы сделали нас мощной командой!..» Прозвучала благодарность в адрес правительства: «Такой поддержки, такого отклика, касающегося программы детства, мы не видели ни по одной другой проблеме!» Несколько, да нет, много благодарностей в адрес Владимира Путина. «Огромное спасибо!» … «Огромные слова благодарности…» «В соответствии с вашим поручением…» «Во исполнение вашего указа…» В общем, о проблемах бедности в детских семьях Валентина Матвиенко выcказалась богато. Ирина Яровая, приняв эстафету из рук Валентины Матвиенко и вице-премьера Ольги Голодец, поблагодарила Владимира Путина за то, что тот сделал в 2000 году «судьбоносный выбор, сказав, что мы будем опираться на собственные силы и традиции — а это так важно для страны, которую можно назвать семьей семей…» — Я присоединяюсь к коллегам, которые, говоря о том, что то, о чем вы заявили сегодня, превзошло самые большие ожидания! — продолжала Ирина Яровая и благодарила за что-то уже саму Валентину Матвиенко, которая только что благодарила ее как члена «мощной команды»… У Ирины Яровой, как она сказала, есть конкретное предложение: ежегодный доклад правительства о состоянии образования сделать национальным докладом! — Ребенку,— заявляла Ирина Яровая,— должно быть дано знание о том, в чем источник национальной силы и славы отечества! Каждому ребенку должны дать право прикоснуться к этому источнику силы и знаний! Предлагаю формулировать приложение к образовательным федеральным стандартам образования под названием «Цивилизационное наследие России» и сделать его обязательным!.. Чтобы уйти из логики потребления в логику созидания! Пакет Яровой расширился таким образом до поистине цивилизационных размеров и стал попросту бездонным, то есть прохудился. Впрочем. Из ее уст прозвучало еще одно предложение: — Речь идет о несовершеннолетних. Совершивших преступления небольшой и средней тяжести… Речь идет о впервые совершенном преступлении… Надо эту норму перевернуть. Сейчас правилом является уголовное наказание, а исключение — исправление воспитательными мерами. А мы сделаем правилом исправление через меры воспитательного характера и исключительным — уголовное наказание! Либеральное предложение в устах Ирины Яровой настораживали: что-то тут было, конечно, не так. Не так, прежде всего, просто. И закончила Ирина Яровая тем, что если Владимир Путин поддержит «эти предложения, то я готова в самые кратчайшие сроки предложить на уровне разработки нормативно-правовых актов решение этих вопросов». Вот только не надо нас пугать. Член совета Матвей Шпаро рассказал президенту, что «до следующего года должна состояться десятая, юбилейная экспедиция с детьми на лыжах к Северному полюсу». Я вздрогнул, услышав это, потому что слишком хорошо помню историю прошлой экспедиции с участием детей и уполномоченного по правам ребенка Павла Астахова, эти его разбитые и видимо, обмороженные пальцы… И как они на какое-то время потерялись, кажется, и как все равно не нажимали красную кнопку — за ними сразу прилетели бы, а они хотели дойти сами… И вот Матвей Шпаро опять собирался (на месте нынешнего уполномоченного по правам ребенка Анны Кузнецовой я бы даже не собирался. Но она, кажется, и не собирается). — Для многих мальчишек и девчонок,— мечтательно сказал Матвей Шпаро,— Северный полюс является такой метафорой… — Аккуратно только, совершенно не безобидная вещь, небезопасная,— неожиданно произнес господин Путин. Видимо, тоже вспомнил, как принимал у себя членов последней экспедиции. Выступила член Координационного совета Галина Семья. И разве не все этим сказано. Ну и разве могла не порадовать нас собой Елена Мизулина? — На прошлой неделе ко мне обратилась молодая семья,— рассказала она. Гуляли в парке в Москве, ребенок катался на велосипеде, упал, разбил губу, родители испугались — крови много, вызвали скорую помощь. Все обошлось, все нормально. В понедельник повестка — вызывают к дознавателю. Началась проверка, а она может быть до месяца, на предмет, а не является ли это домашним насилием! Нельзя не считаться с этой опасностью!.. А как же Конституция? Неприкосновенность частной жизни! — все в обход! Елена Мизулина ввела новый бесстрашный термин: «родительское бесправие». — Оно растет! Вот судите сами, что такое нынешний семейный кодекс! Принят в 1995 году. Компиляция чего? Даже не советского Кодекса о браке и семье, а Кодекса 1926 года, цель которого была разрушить традиционную российскую семью!.. Кодекс прямо записывает, что приоритет в сфере семейных отношений имеет гражданское право. А это что такое? А это означает, что семья — ничто! Она даже не может быть участником правоотношений! Родители низведены до уровня законных представителей, то есть их легко заменить! Сотрудник органа опеки, установив факт родительского попечения им самим, фактически в кого ткнет, в каждого ребенка,— тот и будет социальным сиротой. Сжималось сердце — прежде всего от сочувствия к Елене Мизулиной. — Что же он такое, Семейный кодекс? — продолжала она.— На уничтожение семьи направлен!.. И это должны понимать те, кто навязывает нам западные формы семейной жизни! Елена Мизулина ставила диагноз не Семейному кодексу и его обществу, но всему Координационному совету, всем пяти годам его плодотворной работы. Кто бы мог подумать!.. То есть вряд ли об этом подумала и она сама. — Должна заметить,— добавила Елена Мизулина,— недавно обратились из Крыма, типичный случай. Мать дала бабушке нотариально заверенную доверенность, поехала в Москву. Вторая семья, ребенок восьмилетний не захотел ехать с мамой, захотел остаться с бабушкой. При наличии нотариально заверенной доверенности ребенка отбирают, помещают в психушку, обоснование дают такое: «Увлекается компьютерными играми». Так у нас всех детей можно поместить в психушку, отобрать не только у бабушек и дедушек! Владимир Путин прокомментировал выступление членов совета. Идею национального доклада он назвал интересной (то есть ждать осталось недолго). «Цивилизационное наследие России» «как приложение к учебнику — хорошая идея». — По поводу того, что у нас есть запрос на семейное неблагополучие… Это спорный тезис! — воскликнул Владимир Путин. Также можно сказать (он искоса поглядел на Владимира Колокольцева.— А. К.), что у нас есть запрос на преступность или иначе нам нужно ликвидировать Министерство внутренних дел! Потому что это, видимо, их запрос, потому что они таким образом обеспечивают как бы себе фронт работ! И Владимир Путин вдруг с удовольствием, если не с наслаждением высказался о деятельности государства после 1917 года. Было такое впечатление, что он очень тщательно готовился к ответу на слова Елены Мизулиной, а ведь это вряд ли. Но то, что вырублено топором в голове каждого прилежного советского студента, как лишний раз выясняется, может быть в любой момент произнесено без запинки вслух спустя десятилетия: — Теперь по поводу того, что изначально после 1917 года вся деятельность государства была направлена на разрушение семьи… Это не совсем так. Вначале действительно так и было. Это в примитивном виде излагалось как обобществление женщин, но у людей с примитивным социалистическим сознанием! А у элиты,— разъяснял Владимир Путин,— совсем по-другому, у элиты это было основано на положениях Маркса, Энгельса, в том числе на работе Энгельса «О семье, частной собственности и государстве». В ней он писал, что если строгая моногамия является верхом добродетели, то, безусловно, пальму первенства нужно отдать ленточной глисте, где в 40 тысячах ее члеников располагаются и мужской, и женский аппараты, и она всю жизнь только тем и занимается, что совокупляется сама с собой! Члены Координационного совета завороженно слушали Владимира Путина. Слова «глисты» и «членики» до сих пор не раздавались под этими великими сводами. — То есть свободная любовь пропагандировалась, практиковалась! — продолжал Владимир Путин.— Но позднее, мы знаем, как на парткомах и месткомах рассматривали семейные дела, как боролись за сохранение семьи. Это была уже совсем другая история. И все-таки с вами трудно согласиться, что весь этот период все было направлено на разрушение семьи. А в это время в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца ни о чем таком не подозревавшие родители из благополучных семей готовились просить Владимира Путина продлить историю материнского капитала еще хотя бы ненадолго. И просили. А он потом рассказывал им, как только что уже произнес все эти слова. А они говорили, что у них на родине про это никто не узнает все равно, потому что у них никто ни о чем никогда не знает. А он убеждал их, что раз об этом сказал он сам, то через час все расскажут об этом всем, и что дополнительно пропагандистской работы не требуется. Полина Слесаренко выспалась за столом, пока ждала Владимира Путина, и теперь с интересом смотрела на него. У нее начиналось «Десятилетие детства». К его окончанию она подойдет совершеннолетней. Да и он все это время, похоже, будет где-то при ней. Да и при всех нас. Андрей Колесников