В гостях у Ле Корбюзье: Жилая единица в Берлине

К 1957 году Берлин уже не существовал как единый город и требовал перед именем непременного уточнения — Восточный либо Западный. В 1949 году, после разделения Германии на ГДР и ФРГ, Восточный Берлин получил статус столицы Социалистической Германии, а Западный Берлин превратился в витрину западных ценностей: город с высоким уровнем жизни и либеральными нравами, своего рода «выставку достижений капиталистического хозяйства». Соревнование между востоком и западом затронуло все аспекты жизни города, в том числе и архитектуру.Как мы все знаем, многие районы Берлина были основательно разрушены во время войны и требовали восстановления. В Восточной части города показательным проектом стало начавшееся в 1951 году возведение жилых кварталов вдоль Шталиналлее (улица Stalinallee в 1961 году была переименована в Карл-Маркс Аллее), чью эстетику, как можно догадаться по названию, во многом определил сталинский ампир, импортированный из СССР. Главный бульвар социалистического Берлина до боли напоминает Ленинградский проспект в районе станции метро Аэропорт с его гигантскими домами-дворцами, тут и там венчаемыми бесполезными башенками и фальшивыми галереями. На фото: девятиэтажный «вогнутый» дом по проекту архитектора Вальтера Гропиуса в районе ГанзафиртельВ качестве антитезы тяжеловесной советской эстетике Шталиналлее в Западном Берлине было решено разработать современный план восстановления района Ганзафиртель (Hansaviertel). Осуществление этого проекта предполагалось в рамках международной строительной выставки «Интербау 1957» (Interbau 1957) — именно ей Берлин и обязан появлением собственной «жилой единицы» Ле Корбюзье. На фото: девиз выставки «Интербау 1957» — «Город завтрашнего дня»Выставка Interbau 1957Она вошла в историю как мероприятие легендарного масштаба и результативности, далеко выходящее за рамки узкопрофессиональной экспозиции. Восстановление района Ганзафиртель финансировалось США в рамках плана Маршалла, так как проект был важен не только с практической, но и с идеологической точки зрения. Администрация Западного Берлина пригласила к участию в «Интербау» 53 самых прославленных архитектора своего поколения. Ле Корбюзье оказался в компании таких величин, как Алвар Аалто, Вальтер Гропиус, Оскар Нимейер, Макс Таут, но даже среди них он был на особом положении. Кроме постройки современных многоквартирных домов и индивидуальных коттеджей план района предполагал создание развитой инфраструктуры — с магазинами, ресторанами, кинотеатром, библиотекой, двумя церквями «шаговой доступности» и станцией метро. На фото: возведение «жилой единицы» по проекту Ле Корбюзье в западноберлинском районе ГанзафиртельК середине 1950-х Корбюзье, с его концепцией «машин для жилья», максимально отвечающих потребностям современных городских жителей и при этом дешевых в исполнении и эксплуатации, стал идеологом новых принципов массового строительства. Его имя было знакомо даже далеким от архитектуры обывателям, а передовые идеи наложили явный отпечаток на облик новой послевоенной Европы. Участие Ле Корбюзье в «Интербау 1957» сразу же придало событию особый статус, а заодно и стало болезненным щелчком по самолюбию правительства СССР, которое, после краткого периода дружбы со швейцарским архитектором, «завернуло» его план реконструкции Москвы и проект Дворца Советов, объявив архитектора формалистом и врагом советской власти. Но к 1957 году на счету Ле Корбюзье были, среди прочего, уже две «жилые единицы» в Марселе и в Нанте, выстроенная с нуля столица индийского штата Пенджаб, город Чандигарх, знаменитая капелла в Роншане и штаб-квартира ООН в Нью-Йорке… Все его проекты отчаянно ругали и копировали — не это ли признак истинного успеха? «Корбюзьехаус» (Unité d’Habitation, type Berlin), 1958Flotowallee, 16, BerlinОтношения заказчиков берлинского проекта и Ле Корбюзье тоже было особыми: если обычному архитектору дают четкое техническое задание, которое тот должен осуществить в привязке к конкретному участку городской среды, то в случае с «берлинской единицей» все вышло наоборот. Проект, предложенный Ле Корбюзье, был настолько масштабным, что его нереально было интегрировать на отведенной под застройку территории Ганзафиртель. Но вместо того чтобы попросить автора внести коррективы в предложенный им вариант, под него выделили дополнительный участок земли рядом со стадионом в районе Шарлоттенбург — тем самым стадионом, на котором в 1936 году прошли знаменитые Олимпийские игры, запечатленные в фильме «Олимпия» Лени Рифеншталь. Если вспомнить, что до 1961 года восточная и западная части Берлина не были разделены стеной — этот период социологи называют временами «нейлонового занавеса» — и жители могли свободно передвигаться между районами города, рекламный характер «Интербау 1957» становится еще более очевидным. За год проведения выставки ее посетило около 1 миллиона человек, включая 350 тысяч жителей Восточного Берлина. Многие берлинцы присматривались к квартирам в современном модном районе, радикально отличавшемся от довоенных. Чтобы будущие жители могли воспринять облик нового района в целом, на время выставки над ним была пущена канатная дорога, а во всех строящихся домах оборудованы шоу-квартиры. Хотя к моменту открытия «Интербау 1957» из 1600 квартир были готовы лишь 800, многие посетители выставки подписывали договоры аренды и покупки жилья прямо на месте. По образу и подобиюСвою «берлинскую единицу» Ле Корбюзье проектировал по образу и подобию марсельского «Лучезарного города»: 17-этажный улей на 530 квартир, сверенных со шкалой Модулора, с «улицей общественных помещений» на седьмом уровне (от фр. rue — так Корбюзье называл сквозные коридоры, обслуживающие два этажа квартир каждый). Для удобства жителей на крыше предлагалось оборудовать детский сад и многоэтажный гараж в пристройке-улитке. Но он не учел одного: даже авторитет самого влиятельного архитектора современности не мог заставить немцев отойти от утвержденных правил и норм жилищного строительства. Ordnung muss sien! «Должен быть порядок!» — гласит немецкая пословица. И неважно, что Корбюзье создал Модулор, основываясь на пропорциях «идеального человека». Германский идеал был несколько иным, и он не предполагал, что житель типовой многоэтажки сможет коснуться потолка рукой. Поэтому запроектированная Ле Корбюзье высота помещений 2,26 м была (без согласования с архитектором!) увеличена его немецкими коллегами до 2,5 м. Из-за изменения высоты потолков тут же «поехали» пропорции фасада, а любимые Корбюзье козырьки-«солнцерезы» (brisesoleil) потеряли актуальность, потому что просто-напросто перестали отбрасывать тень на слишком мелкие балконы. Из-за изменения пропорций фасадов полихромия, которую Ле Корбюзье считал неотъемлемой частью архитектурно-пространственного решения, перестала работать в комплексе с архитектурными элементами, и превратилась не более чем в переводную картинку. По замыслу Ле Корбюзье, «Лучезарный город берлинского типа» должен был стать семейным домом, но берлинский застройщик решил, что его целевая аудитория — это молодые немцы без детей, поэтому 80 процентов квартир стали однокомнатными и двухкомнатными. Несмотря на то, что в «берлинской единице» большинство квартир остались двухуровневыми, все они утратили двусветную гостиную. Пространственной игрой пожертвовали ради увеличения полезной площади второго этажа. О кухонной мебели, разработанной по Модулору, тоже пришлось забыть, а открытая кухня в соответствии с требованиями немецких пожарных служб была отделена от гостиной сдвижными перегородками. От гаража-улитки отказались еще до начала строительства; при этом архитектору никто не сообщил, что в качестве автостоянки будут использовать пространство между пилонами. «Улицу магазинов» на седьмом этаже сочли ненужной, оставив в качестве компромисса почтовое отделение в вестибюле дома. История с крышей для прогулок и занятий спортом немцев тоже почему-то не впечатлила; в итоге на крыше обустроили лишь несколько технических помещений. В общем, практически все, что составляло индивидуальность и уникальность «жилой единицы», сочли баловством и излишествами. Такого небрежения авторской мыслью Ле Корбюзье снести не мог, и в разгар строительства полностью порвал отношения со своими берлинскими коллегами и отказался от авторства проекта. Строительство берлинской единицы — образец организации идеального процесса Похоже, немецкая сторона так до конца и не поняла, на что обиделся мэтр. На одном из фасадов «берлинской единицы», не имеющей к Модулору никакого отношения, таки красуется барельеф человека с вытянутой вверх рукой и разрез идеальной «жилой ячейки» марсельского «Лучезарного города». Невзирая на ссору с архитектором, дом был закончен в 1958 году за оговоренные 18 месяцев, причем с точки зрения качества и организации строительства, «берлинская единица» оказалась, пожалуй, самой удачной из пяти: если вспомнить, что Корбюзье надеялся застроить «Лучезарными городами» все пригороды Европы, то идеально темперированный процесс возведения «берлинской единицы» мог бы стать образцом для реализации плана массовой застройки. Но как говорится, не судьба. Строительство было оптимизировано до предела: межкомнатные перегородки отливали в опалубках на стройплощадке и тут же поднимали наверх кранами. При этом внешние стены и ограждения балконов производились фабричным способом. В доме была тщательно продумана система вентиляции, пожаротушения и эвакуации, квартиры были отлично звукоизолированы. Здание оборудовали двумя пассажирскими и одним грузовым лифтом, а на каждом этаже предусмотрели место для хранения велосипедов — словом, дом получился очень комфортным и, если говорить о качестве отделочных работ, на порядок лучше своих предшественников. «Берлинская единица» сегодняБлагодаря реконструкции 1993 года «берлинская единица» выглядит в наши дни совсем как новенькая — гораздо благополучнее своих европейских сестер. Жаль только, фирменный бруталистский бетон с галечным наполнением аккуратные берлинцы решили «облагородить», покрыв слоем защитной краски. Но, что бы ни думал о своем берлинском проекте сам Корбюзье и специалисты от архитектуры, жильцы «Корбюзьехауса», как его здесь называют, очень любят свой дом и гордятся им. Созданная ими ассоциация собственников не только решает бытовые вопросы, но и пропагандирует эстетику модернизма, организуя экскурсии по своему дому. Записаться на них можно, пройдя по ссылке. На фото: восстановленная музейная квартира в «Корбюзьехаусе». В ней можно побывать во время экскурсии Что касается возможности пожить в берлинской «жилой единице» Ле Корбюзье, то с этим дела обстоят несколько сложнее. Дело в том, что с некоторых пор в Берлине законодательно запрещена краткосрочная сдача квартир в аренду, поэтому в объявлениях многие собственники пишут, что сдают квартиры не менее чем на месяц. Хотя, вполне возможно, при личной переписке вам удастся выговорить себе другие условия. Вот несколько интересных вариантов: Фото с сайта www.hotze.net. По ссылке — информация о сдаче в арендуКак снять жилье в «берлинской единице»Редактор архитектурного журнала и блогер Бенедикт Хотце сдает свою квартиру-студию в «Корбюзьехаусе» за скромные 790 евро в месяц (на срок от 2 месяцев). Вдохновением для цветовой схемы интерьера служит палитра фасада. Кроме того, в квартире отреставрирован оригинальный линолеум и восстановлена перегородка между кухней и комнатой. Кстати, по словам Хотце, берлинцы 1950-х называли подобные окна «шашлычными» за то, что те напоминали им окошечки передвижных закусочных, торговавших шашлыком. На Airbnb можно снять двухуровневую квартиру с перепланировкой из начала 2000-х: глянцевая бело-желтая кухня с хрустальной люстрой, психоделические обои в спальне наверху и весьма соблазнительная цена — от 75 евро в сутки плюс 100 евро за уборку. Фото с сайта engelvoelkers.comПросто гигантская по меркам берлинской «жилой единицы» (107 кв.м) квартира сдается через агентство недвижимости Engel&Voelkers. Двухуровневая монохромная квартира со входом через верхний этаж, с одной спальней и гедонистической ванной комнатой без дверей подойдет не обремененному бытом холостяку и ценителю остроумных интерьеров. Гвоздь программы — полностью (!) зеркальный шкаф для одежды, который и увидеть-то сначала довольно трудно.Где еще можно поселитьсяЕсли же в берлинской «единице» вам остановится по каким-то причинам не удастся, помните, что буквально все дома, построенные в районе Ганзафиртель в рамках выставки «Интербау» — это очень и очень интересная архитектура. Обратите внимание на искривляющийся, как линза, дом по проекту одного из отцов-основателей Баухауса Вальтера Гропиуса (Händelallee 1—9), на дом-корабль на пилонах (привет Ле Корбюзье!) бразильского архитектора Оскара Нимейера (Altonaer Strasse, 6), или на Eternithaus, дуплекс с террасой, архитектора Пауля Баумгартена (Altonaer Straße 1). Заодно обязательно совершите пешую экскурсию по району выставки «Интербау 1957», записаться на которую можно, пройдя по ссылке.Продолжение следует… ПО ТЕМЕ…Ле Корбюзье: За кулисами восьми зданий модернизма