Патриархальная гомосексуальность вокруг света: как гей-педофилия была обязательным ритуалом, нормативной формой влечения и частью образовательной системы

«Гомосексуальные ритуалы» — словосочетание, которое, казалось бы, вытащили то ли из влажных фантазий ксенофобов-конспирологов, ищущих у себя в штанах план Даллеса по растлению россиян за авторством коварных рептилоидов из ЦРУ, то ли из книг Владимира Сорокина, живописующих быт «опричников» — сотрудников спецслужб фантасмагорической России будущего. Но нет, все это наблюдавшаяся, а кое-где и наблюдаемая по сей день антропологами реальность довольно крупного региона планеты — побережий и тропических лесов островов Меланезии, от южной Новой Гвинеи до окраин Австралии и севера Вануату. Этот культурный комплекс стал широко известен после исследования американского антрополога Гилберта Хердта в середине 1970-х. Он описан в его книге «Стражи флейты: языки мужественности». Обложка знаковой книги Гилберта Хердта о ритуальной гомосексуальности в Новой Гвинее. Источник Гомосексуальные ритуалы практиковались среди мальчиков и юношей народа самбия в рамках обрядов инициации. Сыновей в возрасте от 7 до 10 лет отбирают у их матерей. В течение последующих 10–15 лет они живут отдельно в мужских сообществах и обязаны регулярно заниматься оральным сексом: до полового созревания — в принимающей роли по отношению к старшим подросткам, а после — в активной. Все это время любая коммуникация, включая разговоры, с представительницами противоположного пола мальчикам и юношам запрещена. Женщины считаются потенциально «загрязняющими» и «отравляющими», а менструальная кровь — смертельно опасной. Такие требования к поведению сохраняются вплоть до вступления в брак. Согласно описаниям Гилберта Хердта, самбия считают поглощение спермы необходимым для роста и взросления мужчины. По традиционным представлениям народа, кровь передается мальчикам матерями, сперму же они получают в ходе орального секса. Фелляция лишь один из элементов сложных многолетних инициатических ритуалов, состоящих из шести больших стадий и включающих выполнение многочисленных надрезов на коже, провоцирование регулярных носовых кровотечений (смысл этого действа состоит в очищении от «женской крови»), символическое поглощение древесных соков, временные ограничения в еде и питье. Частью одного из таких обрядов является обучение технике орального секса на модели пениса — ритуальной флейте. Цель всей системы — воспитать из мальчиков максимально агрессивных и сильных воинов. Согласно социальным нормам группы, после вступления в брак мужчины, напротив, ведут полностью гетеросексуальный образ жизни, создавая семью с женой и детьми. Семейная система самбия также связана с серьезным страхом перед женщинами: множество ритуалов, предохраняющих мужчин от «высасывания сил» прекрасным полом, проводится регулярно и когда те уже взрослеют. Глава семейства, как правило, старше своей избранницы на 5–10 лет — такой порядок заведен, чтобы сохранять мужское доминирование. Тем не менее страх перед возможным превосходством женщин постоянно сопутствует мужчинам и мальчикам самбия. Подобные обряды в середине XX столетия практиковало, по-видимому, около трети населения равнин южной Новой Гвинеи. Такую легенду, например, рассказали представители народности кераки австралийскому антропологу начала XX века Фрэнсису Эдгару Уильямсу: «Гуф, несмотря на хорошее питание и заботу, рос слабым: живот у него был раздут, и он страдал от запоров. Его отец уже не знал, как быть, и однажды решил заняться с ним содомией, думая, что это поможет Гуфу поправиться и начать расти. Ночью отец забрал его у матери, воплотил свой план в жизнь и натер тело ребенка спермой. В результате мальчик чудесным образом вырос. Отец велел ему держать произошедшее в секрете от матери; когда же та увидела Гуфа, радости ее не было предела, но она решила, что изменения с сыном произошли от хорошей еды, которой накормил ребенка ее супруг… Сейчас отцы уже не вступают в интимную связь со своими сыновьями, потому что нормы экзогамии [запрета на сексуальные отношения внутри родственной группы. — С. Ф.] распространяются как на содомию, так и на брак». Так, среди трех племен, живших в окрестностях одной и той же горы Босави, у эторо был ритуализован оральный секс, у калули — анальный, а у онобасулу — мастурбация с растиранием спермы по телу. Иногда ритуальная гомосексуальная инициация носила групповой характер. У кимаамов с острова Фредерика Хенрика (Йос-Сударсо) инициируемый подросток мог иметь анальный контакт с семью-восемью взрослыми партнерами за ночь. Отец из племени якуаи посылал сына к мужчине, с которым тот должен был спать, а глава семейства получал за это компенсацию. Женская ритуальная гомосексуальность также была описана в некоторых (хотя и гораздо более редких) общностях Меланезии: баруйя горной Новой Гвинеи, отдельные группы на Соломоновых островах, а также большие намбас с острова Малекула в Вануату. (Среди трех десятков других этнических групп на Малекуле проживают большие и малые намбас; намба — это традиционная одежда, покрывающая пенис, и различаются народы, в соответствии со своими названиями, ее размером.) Традиционный танец племени малые намбас. Источник Под влиянием вестернизации и христианизации, происходящей также и в Меланезии, практики ритуальной гомосексуальности постепенно исчезают. На их место приходит христианская гомофобия — такие изменения были описаны у народности гебуси. У асматов же теперь распространены равноправные (и нормализованные в их сообществе) гомосексуальные отношения, скрываемые лишь от представителей господствующей церкви. Перенесемся из Меланезии XX века на средневековый Ближний и Средний Восток, в мир ислама. Известная своими крайне жестокими антигомосексуальными законами, эта мировая религия была такой не всегда, и в действительности все обстояло куда сложнее. Мистическая поэзия «шахид-бази» (что означает одновременно «игра свидетеля» и «любовь к мальчикам») была частью культурного ландшафта Ирана начиная с середины XI столетия. Первыми к ней прикоснулись исламские мистики-суфии Ансари (ум. в 1089) и Ахмад аль-Газали (ум. в 1126), писавший: «Каждую ночь образ моего Турка превращается в свойство моего бытия». В этом тексте он видит Аллаха, воплощенного в образе «прекрасного турецкого мальчика». Османская миниатюра, изображающая групповой гей-секс (1773). Фрагмент турецкого перевода арабского эротического трактата «Омоложение старика». Источник Еще одним персидским поэтом, писавшим о любви к мальчикам, был великий Хафиз (1315–1390). Слабая выраженность гендерных категорий в фарси отчасти маскирует этот факт, проявляющийся при анализе арабских включений, а русские переводчики текстов по национальной стыдливо-гомофобной традиции чаще всего придавали персонажам поэта женское обличье. Венец растрепанных кудрей, румянец от хмельной услады, Сорочка нараспашку, бокал вина в руке, уста напев мурлычат — Взор, навлекающий беду, мурлыканье столь жалобно, столь сладко — Таким вошел он прошлой полночью и сел у изголовья. Склонился к уху моему и голосом, печали полным, Сказал: «О, старая любовь моя, ты спишь?» Какой влюбленный, среди ночи пьющий сей нектар, Начнет нести любовный бред, вина не воспевая? Святоша, не хули за то, что пьем до дна: Судьба сия предрешена заветом основным от Бога. И чем бы Он ни наполнял бокал, мы выпьем все: Будь то нектар из Рая или бокал с отравой. И кубок веселящего вина, и путаные завитки волос — Бог с вами, намерения благие, как те, что у Хафиза! Еще одним выдающимся мистиком иранского мира был Нуриддин Джами (ум. в 1492), в мистической космогонии которого Аллах представлялся прекрасным юношей, созерцающим собственную красоту. Среди современных русскоязычных поэтов эту литературную традицию продолжает — уже в рамках нынешней равноправной гомосексуальности — суфий лезгинского происхождения Фазир Муалим (род. в 1970): Я подхожу к нему, я подхожу к нему, я подхожу. Целую взасос его шею, Окунаю лицо в его щетину, Прячу лицо в его щетине, блуждаю. Становлюсь им, становлюсь им, становлюсь — Отыскав его шейную артерию, — Он ближе ко мне, Он ближе ко мне, Он ближе ко мне, Чем шейная артерия, — Нащупав его шейную артерию, Перегрызаю ее! Мой Возлюбленный хлещет эвкалиптовым соком, Красным, как кровь шахида, Сладким, как смерть шахида. Гомосексуальная культура исламского мира отнюдь не исчерпывалась поэзией и мистикой. Принцип «не спрашивай — не говори» преобладал. Отступника признавали виновным только в том случае, если факт его прегрешения подтверждали четверо непосредственных свидетелей-мужчин. Наказания даже за гомосексуальное изнасилование подростка или гей-секс в мечети были порой весьма мягкими — одним из примеров может служить Иран XIX столетия. Пассивным партнером в однополых отношениях той эпохи обыкновенно был мальчик или юноша не старше 15–16 лет, на лице которого еще не росла борода. В Иране династии Каджаров подросток считался неизбежным объектом желания взрослых мужчин, а если кто-то сбривал бороду, то он тем самым давал понять, что стремится быть таковым. Танец бача в современном Афганистане. Источник Одной из наиболее распространенных гомосексуальных практик Центральной Азии была культура бача мальчиков-танцоров, занимавшихся сексом с мужчинами. Исполнительское мастерство могло дать им определенную известность и почет. Повзрослев, юноша обыкновенно становился сотрудником чайной или мелким торговцем. Так же, как и все другие жители исламского мира, добропорядочный бывший бача заводил семью и детей. Продолжение рода считалось главной обязанностью мужчины, а всевозможные иные практики секса и любви — вторичными: мало кого волновало, сколько партнеров «на стороне» было у отца семейства. «Танцующие мальчики Афганистана» (2010) — фильм Наджибуллы Курейши о современных бача На сегодняшний день подобные традиции сохранились в Афганистане, где международные организации пытаются вести борьбу с этим культурным явлением как с формой сексуального насилия и детской проституции. В странах Средней Азии субкультура бача и их взрослых поклонников и партнеров «бачабозлик» была уничтожена в ходе советских кампаний по искоренению буржуазных и религиозных пережитков. Систематическое изучение однополых отношений в Античности, как ни странно, началось весьма поздно: немногочисленные работы начала прошлого столетия выходили под псевдонимами или после серьезной редактуры. Всеобщая европейская гомофобия «развитых XIX и XX веков» касалась и классической филологии. Первым современным исследователем в этой области следует считать Кеннета Довера, специалиста по классическим языкам, опубликовавшего в 1978 году монографию «Греческая гомосексуальность». Она посвящена главным образом анализу обвинительной речи в рамках афинского политического процесса 346 года до н. э., связанного с афино-македонскими отношениями. Эсхин обвиняет представителя противоположной фракции Тимарха в том, что он в юношеские годы занимался проституцией, а потому, в соответствии с афинским законодательством, его следует лишить гражданских прав. Гомосексуальные отношения сами по себе нареканий у оратора не вызывают. Эсхин утверждал, что и сам является любовником-«эрастом» своих подростков-возлюбленных («эроменов»), а вот что действительно противоречит представлению о достоинстве афинского гражданина — так это занятие проституцией. Гомосексуальная сцена с греческой чернофигурной вазы. Афинское государство. IV век до н. э. Источник В реальности же добровольные отношения между взрослым эрастом и 12—18-летним юношей-эроменом были естественной частью пайдейи — системы воспитания идеального гражданина полиса. Греческая модель однополой любви исследуется и воспевается героями диалога Платона «Пир». Эрасты и эромены стояли друг за другом в Священном отряде, обеспечившем Фивам в IV веке до н. э. победу над Спартой и доминирование в Греции. «У фиванцев их Священный отряд был составлен из влюбленных и любимцев в знак величия бога [Эрота. — С. Ф.], ради которого они предпочитают славную смерть постыдной жизни», — пишет Афиней в 13-й книге «Пира мудрецов». Любви между юношей и взрослым мужчиной был посвящен и значительный корпус древнегреческой лирики. Самая объемная его часть приписывается аристократическому поэту Феогниду из Мегары, жившему в VI веке до н. э., хотя авторство многих текстов до сих пор вызывает вопросы у исследователей. Вот пара фрагментов из этого корпуса: Радостно юных любить. Ганимеда в оное время Зевс Кронид полюбил, вождь всеблаженных богов. Он же похитил его и вознес на Олимп и содеял Мальчика богом, и цвет юности с ним разделил. Так не дивись, Симонид, что я из-за юноши стражду Милого, гибну, горю, в рабстве у страсти томлюсь. Милый, пока подбородок твой гладок и мягок, тебя я Буду любить и ласкать даже и в смертный мой час. Страстью дарящий прекрасен, а любящий сраму не знает. И у твоих же колен так я взываю к тебе: Милый, со мной поделись любовью. Фиалковенчанной Кипророжденной дары вскоре уж станут твои! Нет, не презренно склониться к иному, пускай же такие Речи молящие в грудь вложит тебе божество! Критские охотники. Мужчина и юноша. Бронза. Дар из храма Гермеса и Афродиты. Крит. VII век до н. э. Источник Мы снова вынуждены вернуться к инициатическим ритуалам — и на этот раз не далеких «отсталых папуасских племен» Меланезии, но, напротив, аристократов острова Крит. Они похищали юношей также высокого происхождения и проводили с ними до двух месяцев на дикой природе, занимаясь охотой. Если «плененный» оставался удовлетворен происходившим, то их близость с любовником сохранялась и после — по завершении следующих за возвращением празднеств, посвященных Зевсу — верховному богу древнегреческого пантеона. Не быть похищенным считалось позором для юноши, свидетельством отсутствия мужества или же плохого характера. Происхождение этого обычая неясно. Некоторые исследователи ищут истоки традиции в глубокой древности. Среди них — французский историк Сержан Бернар. Он считает, что институциональная греческая гомосексуальность (и — в частности — ее наиболее архаическая критская версия) восходит к инициатическим ритуалам индоевропейцев — общих предков почти всех народов Европы, а также персов и большинства индийцев. По другой версии, которой придерживается, например, Кеннет Довер, эта модель появилась в значительно более поздний период — в конце VII века до н. э., и, хотя первым ее вариантом был именно критский ритуал, другие, менее формализованные разновидности быстро «перекочевали» в близкую критянам Спарту, а затем и в прочие греческие полисы. Сейчас, в 2017 году, «педофилия» как в России, так и в странах Запада превращена в слово, означающее одно из «абсолютных зол», то, о чем можно говорить либо плохо, либо никак, источник безраздельного неопознаваемого страха и ненависти. Так было не всегда. «Куриные ястребы: мужчины, которые любят мальчиков» (1994) — документальный фильм Ади Сайдмана о NAMBLA, Североамериканской ассоциации любви мужчин и мальчиков. Один из его героев — поэт Аллен Гинзберг. В 1970-х годах, в эпоху, когда современное ЛГБТ-движение делало свои первые шаги, ситуация была несколько иной. В 1978 году в ответ на начавшиеся в США гомофобные кампании, участники и идеологи которых, обличая «зло», нередко упоминали и однополую эфебофилию, активисты основали организацию NAMBLA — Североамериканскую ассоциацию любви мужчин и мальчиков. Относились к ней в ЛГБТ-среде крайне противоречиво. Лесбийские феминистки постоянно пытались выдавить ее из состава всех активистских коалиций и оргкомитетов. Единственным заметным исключением среди них стала Бет Келли — впоследствии академический теоретик феминизма. Она написала статью о собственных детских влюбленностях, объектами которых становились пожилые женщины. С другой стороны, ассоциацию поддержал основатель первой в США гей-организации «Общество Маттачине» Гарри Хэем. Членом NAMBLA был великий американский поэт-битник Аллен Гинзберг, в ее создании поучаствовал один из лидеров нью-йоркского ЛГБТ-движения начала 70-х, троцкист Давид Торстад. В 1994 году NAMBLA вместе с близкой по духу голландской организацией Vereniging MARTIJN (запрещенной в Нидерландах в 2014 году) была исключена из Международной ассоциации геев и лесбиянок. Значительно больших масштабов достигло аналогичное движение в Германии: вплоть до 1993 года в программе парламентской немецкой партии «зеленых» значилась отмена формального возраста согласия. Однако и здесь феминистки победили — одному из крупнейших «зеленых» политиков Фолькеру Беку в 2013 году пришлось неуклюже оправдываться за подписанные им в 1988-м тексты о реформе, один из пунктов которой касался возраста согласия… Дети участвовавших в инициатических гей-оргиях новогвинейцев становятся ревностными христианскими консерваторами, ничего не знающими о культах их родителей, а диалог о «педофилии» и «возрасте согласия», как выясняется, отнюдь не всегда сводился к истерикам моралистов. Самые «дикие» и «аморальные» ритуалы отдаленных племен подчас оказываются до боли похожи на культурные явления, сформировавшие основы западной цивилизации. Так что диалоги с ревнителями «традиционных ценностей» имеет смысл начинать с вопроса: «А не вчера ли утром вы их, товарищи, изобрели?»