Кто делал ультразвук телебашне: начальник лаборатории, проверявшей бетон — обо всех тайнах прочности

День Х всё ближе, и обстановка в Екатеринбурге всё напряженнее: по изначальному графику недостроенную телебашню у цирка должны снести 20 февраля. Вроде бы этот срок предварительный, и, возможно, снос вообще весной, но вопросы, удастся ли ее взорвать, еще остались. О том, как строили башню, мы расспросили старшего прораба Владимира Михеева, ну а о том, почему телебашня считается такой прочной, мы поговорили с Маргаритой Арсентьевной Кучеровой, которая занималась контролем качества бетона при строительстве башни. Маргарите Арсентьевне уже 87 лет, и в ее биографии, кроме башни, есть много интересных страниц: например, сразу после института ее отправили в Асбест — на бетонный завод, начальником над пленными немцами. Маргарита Арсентьевна вспоминает, как те удивлялись и говорили: «У нас таких девушек просто нет...» — Маргарита Арсентьевна, расскажите, где вы работали, когда начали заниматься телебашней? — В центральной строительной лаборатории Главсредуралстроя. Потом стала ее начальником — главным инженером. О том, что мы будем заниматься башней, мы знали с самого начала проекта, мы сотрудничали с ее проектировщиками — это была наша работа. — Вы разрабатывали состав бетона башни? — Да, мы. Для этого сначала мы съездили в Москву — в командировку, где познакомились с опытом строительства предшественницы нашей башни — Останкинской. Мы встречались со строителями, с работниками лабораторий, знакомились с составом, с технологиями. — Что особенного было в строительстве телебашни? — Там использовалась технология непрерывного бетонирования — чтобы у строения не было швов. На башню работали сразу три бетонных завода: завод ЖБИ № 1 на Эльмаше, завод имени Ленинского Комсомола (на ЖБИ), и Нижнеисетский завод. С этих трех заводов на стройку один за другим приезжали бетоновозы и самосвалы*. — Почему этот бетон был особенным? — Прочность бетона определяется его маркой: обычно используется марка 100, 150, 200, для перекрытий — 300. А тут была очень высокая марка бетона: 400, 500. — За счет чего это достигалось? — В бетон вводились так называемые пластификаторы. Дело в том, что чем меньше расход воды при изготовлении бетона, тем бетон прочнее. Если много воды — он хорошо льется и укладывается. Но прочность тогда у него снижается. Поэтому в воду вводились пластификаторы — сульфитно-спиртовая барда. Бетон от этого становился более пластичным, воды для его укладки требовалось меньше — и поэтому в итоге он становился прочнее. — Как вы контролировали качество бетона? — Это было очень ответственное сооружение, и поэтому и на заводах, и при укладке бетона все относились к своей работе очень серьезно. А мы отбирали пробы бетона. Изготавливались такие бетонные кубики, которые твердели такое же время, как и бетон в самой конструкции башни. Обычно мы проверяли бетон на прочность в возрасте 7 дней, в 14 и в 28 дней. Бетон испытывали на прессе. Собственно, и сейчас качество бетона контролируют так же. — А сами вы на башню ездили? — Конечно! Мы контролировали прочность уже уложенного бетона — с помощью ультразвукового метода. У нас были современные ультразвуковые приборы — с датчиками, которые прикладывались к бетону. Ультразвук пропускался через определённый слой бетона. А мы в лаборатории строили такую зависимость — график: с какой скоростью распространяется ультразвук в бетоне марки 100, 200, 300 и так далее. Чем прочнее бетон, тем быстрее в нем распространяется ультразвук. Мы фиксировали это, а потом по графику проверяли, насколько прочным стал бетон. — А вы до самого верха башню проверяли? Не страшно было подниматься? — Нет, мы к высоте были привычные и не боялись совершенно. Внутри был лифтовой подъемник — как бы лифт, но без особых ограждений, и на этой площадке мы поднимались наверх. Кстати, прочность бетона также проверяли с помощью шарикового молотка — в один из его кончиков вставлен шарик. При ударе шариковым молотком образуется лунка, и чем марка у бетона ниже — тем лунка больше. Тоже строился график-зависимость, получившиеся лунки замерялись штангенциркулем, и так проверялась прочность. Это был простой доступный способ, молоток можно было всегда взять с собой. И одновременно прочность проверялась более точным методом — ультразвуком. — Как вы думаете, сколько башни простоит? Вы, когда разрабатывали состав бетона, ориентировались на какую-то цифру: 100, 500 лет? — Нет, такой цифры у нас не было. Но мы знали, что бетонные конструкции очень прочные, и что мы строим на очень долгий срок. Не думаю, что атмосферные осадки могли ее серьезно повредить. — Что вы почувствовали, когда узнали, что башню собираются сносить? — Жалко ее, конечно. Ведь кроме прочности, эта башня… на нее же водили экскурсии. С нее был прекрасный обзор города! Внутри был подъемник, можно было подняться на самую верхнюю площадку — и любоваться всем городом! Что, в последние годы уже не водили?.. * Другие участники стройки, а также данные из открытых источников свидетельствуют, что бетон для башни действительно возили с нескольких бетонных заводов, но на начальных этапах стройки, в частности, при бетонировании фундамента. Впоследствии состав бетона смог выдержать на нужном уровне только завод на ЖБИ (Ленинского Комсомола, сейчас входит в группу LSR).