Улгани, и жизнь наладится

Село Ивановское Селемджинского района в конце марта оживает: из тайги выходят эвенки, которые несколько месяцев кочевали со стадом оленей, порой уходя за сотни километров от родного дома. С советских времен весеннее возвращение оленеводов отмечают яркими народными гуляньями, соблюдая традиции: заезды на оленьих упряжках, соревнования по национальным видам спорта, дегустация блюд из диетической оленины, которую готовят участницы конкурса "Хозяйка чума". Эвенкийское село Ивановское находится в 750 км от областного центра Приамурья. 12-часовая поездка к коренным народам Севера запомнится не лучшей дорогой. Более-менее подготовленный автомобиль проедет по снежному таежному серпантину до наступления тепла, но как только дорога при плюсовых температурах размокает, добраться до поселения — задача не из простых. Самобытность во всем В Ивановском живут около 400 человек, 323 из них — эвенки. Как рассказал председатель Ассоциации коренных малочисленных народов Севера Селемджинского района Сергей Никифоров, заняты они на горнодобывающих предприятиях и традиционных промыслах — охота, оленеводство. Последним, делится коренной житель села, занимаются все меньше — в основном старшее поколение. И именно оно старается сохранить традиции. День оленевода — возможность показать всю самобытность культуры народов Севера в одном месте. Накануне праздника в этом доме работа кипит в прямом и переносном смысле. Кипит все, что стоит на огне традиционной русской печи и бытовой электроплиты, — это варятся обязательные составляющие диетических блюд из оленины. В четыре руки готовятся к конкурсу Галина Соловьева и Тамара Колесова — единственные участницы "Хозяйки чума" в этом году. "Нынешнее мероприятие сложно назвать конкурсом, поскольку участвуем мы вдвоем. Обязательное условие — "хозяйка" должна быть замужней, уметь готовить блюда из оленины для своего охотника и обустроить чум — застелить землю еловыми ветками, а на "стенах" развесить картины или изделия ручной работы: например, вышивку. Встречать гостей мы будем в национальных костюмах, расшитых вручную", — рассказала Галина Соловьева. Приготовить с десяток блюд из оленины, рецепты которых передают от поколения к поколению, оказалось самым трудоемким. Под песни на эвенкийском языке (их женщины разучивают специально к концерту) хозяйки готовят деликатесные почки и костный мозг (их подают сырыми), варят кишки, мясо на кости. Последнее пойдет на суп с домашней лапшой. "Сейчас оленей очень мало и их мясо мы едим не так часто. Покупаем его у охотников — около 400 рублей за килограмм. В блюда идет все — мясо, кишки, почки, язык, кровь оленя. Специи, чеснок не используем — в тайге всего этого нет!" — поделилась Тамара Колесова, нарезая кружочками костный мозг оленя — одно из самых калорийных блюд на будущем столе. Пока готовят, Галина Афанасьевна и Тамара Борисовна (кстати, родственницы по бабушке) вновь затянули песню на эвенкийском — про национальные унты. "Раньше наши бабушки и дедушки как пели — "что увижу, то и пою". Их пение называлось горловое — нас такому не научили", — вспомнила еще об одной уходящей традиции Соловьева. Шаманом можно родиться Пока женщины стоят у плиты, в соседней комнате их мужья и братья смотрят по телевизору турнир по волейболу. Но, разговаривая с гостями, делают звук потише, с охотой рассказывают о себе. Оказывается, среди них есть потомок шамана. "Шаманов у нас в селе не осталось. Одним из последних был мой прадед Николай Сафронович Стручков, его все звали дед Никутян. В село он пришел с семьей из поселка Бомнак Амурской области, по дороге его раскулачили — забрали оленей. Дед мой мог многое лечить — от головной боли до вывихов", — рассказал Егор Стручков. Правнук шамана делится: его деда в селе любили и обращались к нему чаще, чем к медикам. За работу Никутян денег не брал. "Помню, в тайге сядем в кружочек и слушаем, как он, закрыв глаза, впадает в транс и разговаривает с духами. Умер дед в 80 лет и к этому моменту должен был передать свои способности. Но пока ни у кого из членов семьи они не проявились, хотя уже выросло пять поколений. Как понять, что у тебя способности шамана? Говорят, должно присниться". Пока Егор гадает, есть ли у него способности шамана, приходят "хозяйки чума": последнее блюдо из списка, кишки оленя, готово, осталось нарезать их соломкой и подавать на стол. Из тайги за деньгами День оленевода в Ивановском собрал около трехсот человек. К 11 часам дня полные сил дети, еле передвигающие ноги старики, мамы с колясками, семейные пары из соседних поселений, представители местной и областной администраций пришли к традиционному месту проведения праздника — небольшому пятачку на окраине села, где компактно вписалась сцена, а также расположились несколько чумов и палатка, в которых можно отведать пирожки, купить комплексный обед или приобрести изделия ручной работы. Здесь же в центре соорудили конструкцию для проведения обряда очищения улгани. В стороне пасутся олени — участники традиционных забегов. А с ними оленеводы — проделав путь в сотню километров, они приехали в село всего на несколько дней. "Пока дети учились в школе, я сидела дома, а три года назад решили с мужем, что пойдем в тайгу вместе. Бывает, что домой хочется, хотя в тайге всегда есть чем заняться — варю, шью, помогаю оленей ловить. В свободное время смотрим закачанные на флешку фильмы. Сейчас приехали в село, чтобы сделать запасы продуктов, заготовить дров на зиму для дома, продать шкуры животных, а затем снова в тайгу, месяца на три", — рассказала супруга одного из оленеводов Лариса Сафронова. Трое ее сыновей быть оленеводами не хотят. Родители не настаивают — все-таки не самый легкий и достойно оплачиваемый труд. Но в этом "сезоне" пасти оленей вместе с родителями пойдет один из них — Валентин вызвался помочь отгонять волков, которые страшны для оленей больше, чем для людей. Если раньше хищников морили ядом, то сейчас разрешен только отстрел — не столь эффективная мера даже для опытного охотника. "От волков оленей не уберечь — их же не будешь в стойле держать. Поэтому волки их и давят. Был год, когда мы лишились 120 оленей, этой зимой — уже 30 нет. Отстреливать волков очень сложно, так как они охотятся ночью", — рассказал оленевод Владимир Соловьев. "В 80-х была программа, в рамках которой нам предоставляли вещество — с помощью него мы боролись с волками. В начале 2000-х за отстрел хищников полагалась премия от правительства — около 50 тыс. рублей. Сейчас всего этого нет, а охотиться на волков крайне сложно, в том числе и потому, что у нас горы и на ногах за животными не угонишься — нужна техника", — объяснил и.о. руководителя государственного унитарного предприятия "Улгэн", которое занимается разведением оленей, Денис Шипков. К слову, в лучшие времена на предприятии было более 3 тыс. оленей, сейчас — около 600. Ни один праздник без заездов По поверьям эвенков, чтобы все плохое осталось позади и жизнь наладилась, нужно принять участие в обряде очищения улгани. Он, кстати, на празднике предваряет все мероприятия: гости по одному проходят через символические ворота, и их "окуривают" подожженными ветвями багульника. После дают кусочек лепешки — ею нужно покормить огонь, и цветную ленту — ее важно привязать к дереву, параллельно желая себе и своим близким здоровья и всего хорошего. Ни один ежегодный праздник не обходится без заездов на оленьих упряжках и верхом на рогатых. "Для соревнований мы отбираем самых шустрых верховых оленей. Вообще, олень может развить скорость до 60 км/ч, но на соревнованиях она, конечно, ниже", — рассказал один из участников Дмитрий Тарский. Заезды любимы всеми оленеводами. Но из-за потери престижа профессии ежегодно на старт выходит все меньше и меньше экипажей. Катерина Киселева