Из чугуна и камня: кто завел на Урале моду на шкатулки

Шкатулки в царской России была чрезвычайно популярными. Их покупали и состоятельные люди и провинциальные девицы. Своя шкатулка была и у наследника Алексея Романова. Ее судьба историкам до сих пор не известна. Рассказываем, об этой загадке и о том, как менялись пристрастия уральцев в выборе шкатулок в те времена. Евдоким Яковлев начинавший службу простым подьячим в личной канцелярии генерала Генина, жил в самом центре Екатеринбургской крепости 18 века. Свои деловые бумаги он хранил двух деревянных шкатулках со внутренними замками — «одной китайской, другой под красною краскою». Иностранные шкатулки на Урале любили, но этот факт был, пожалуй, одним из первых упоминаний иностранных коробочек. Стоимость таких китайских вещиц составляла один рубль. В отличии от них костяные резные шкатулки «русского Севера» были в пять раз дороже. Холмогорские шкатулки «обложенные ажуром» из костяной резьбы были чрезвычайно популярны. В имуществе местных уральских дворян Турчаниновых и Голубцовых были подобные великолепные образцы начала девятнадцатого века. Не отставали от них и местные купцы-золотопромышленники. Так, среди вещей купца Тарасова был «комодик из слоновьей кости». Часто для украшения, под ажурную резьбу таких ларцов подкладывали цветную фольгу или слюду. Иногда кость окрашивали в зеленый или красно-коричневый цвета с помощью природных красителей: шафрана и щавеля, дуба и коры, а орнаменты вырезались в виде зверей, птиц или солярного круга. В эпоху Екатерины Второй, когда возникла мода на все французское, в богатых домах стали появляться модные женские раскладные шкатулки для драгоценностей, оббитые лионским шелком и украшенные гравюрами на крышке. В Туринском же музее хранится более простая мемориальная деревянная шкатулка Камиллы Ле Дантю — француженки, приехавшей в уральскую ссылку вслед на мужем-декабристом Василием Ивашевым. Вообще деревянные шкатулки оказались чрезвычайно популярны среди «путешествующих» уральцев. Ведь они были более прочными, чем костяные или фарфоровые аналоги. И если в центральной России во всю шла торговля ларцами из карельской березы и капового дерева, то на Урале наиболее приемлемой считалась покупка подобного товара в Ново-Тихвинском женском монастыре. Монастырские шкатулки украшались резьбой и покрывались разноцветными красками. Такие шкатулки стояли в домах и основателя Уральского общества любителей естествознания Онисима Клера и у директора Екатеринбургской Гранильной фабрики Григория Шалимова. «По желанию заказчика» их оббивали бархатом, украшали вышивками цветными шелковыми нитями в технике рельефной глади или обтягивали бисером. В 1887 году местная жительница с улицы Водочной (ныне улица Мамина-Сибиряка) Марфа Александровна Мишель предоставила для экспонирования на местной выставке «шкатулку, убранную берестом с портретом Петра Великого, работы Петра Первого». Правда, организаторы мероприятия сильно посомневались в последнем утверждении, все же оставив после окончания Урало-Сибирской научно-промышленной выставки ее в коллекции «Музея УОЛЕ». К началу же девятнадцатого века мода на шкатулки увеличилась с написанием знаменитой трагедии «Фауст» Иоганна Гёте. Одной из сюжетных линий в произведении стали слова сказочного Мефистофеля: Смотри, как тяжела шкатулка эта. Мы девушке ее поставим в шкаф. В ней драгоценности и самоцветы. Она с ума сойдет, их увидав. Как известно, литературная Маргарита прельстилась ларчиком, а мода хранить немецкие шкатулки в больших книжных шкафах появилась во многих уральских домах. Договор же «с самим дьяволом» оказался на руку немецким производителям. Так, в торговых обозах доставлявших на Урал, числились — раскладные черепаховые и «сердоликовые в бронзе» шкатулки немецкой фабрики города Оберштайн. Этот поток уменьшился лишь после огромного пожара, случившегося на Берлинском литейном заводе. В Середине 19 века, «образцовый кабинет» этого сгоревшего предприятия купили владельцы Кыштымского округа, наладив по немецким моделям производство уральских чугунных шкатулок. Шкатулки Каслинского и Кусинского заводов начали выпуск шкатулок с изображением — детей с собакой, трубящего ангела и амуров. Такие отливки с моделей 1830 годов выполнялись вплоть до начала Первой мировой войны в 1914 году. Особо ценились работы формовщиков Мочалина, Теплякова и Торокина. Каслинская шкатулка «Менуэт» стояла и на столах у директора Екатеринбургской Обсерватории Германа Абельса. Да и в годы НЭПа, в 1927 году «четырехугольные коробочки на ножках» были популярны среди новой свердловской элиты. Но, если мода на чугунные шкатулки была среди «среднего класса», то дворяне Урала предпочитали как и прежде французских производителей. Овальные литые шкатулки, украшенные внутри шелком и сценками охоты, наполняли богатые будуары. Хотя дворянки радовались и уральским аналогам. Так в 1836 году новый владелец Тагильских заводов Павел Демидов женился на Авроре Карловне Шернваль, преподнеся в качестве свадебного подарка шкатулку из уральских камней, внутри которого среди прочих драгоценностей был и знаменитый алмаз «Санси», ныне хранящийся в главном музее Франции — Лувре. Подобную камнерезную шкатулку недавно увезла с собой в парижские апартаменты и актриса Катрин Денев, находившаяся по приглашению в Екатеринбурге. В девятнадцатом веке самая знаменитая энциклопедия Брокгауза и Эфрона писала про это так: — Некоторые из екатеринбургских изделий имеют сбыт даже за границей (шкатулки из порфира, малахита и т. п.). В отличии от миллионеров, уральские провинциальные девицы обклеивали свои шкатулки обыкновенными поздравительными открытками, правда — английскими, которые зачастую были украшенными блестками и «снегом» из борной кислоты. К началу нового двадцатого века вновь, как в «петровские времена» возродилась мода на азиатские ларцы. Японские настольные ларцы «под черным лаком» и деревянные шкатулочки, украшенные иглами дикобраза, стояли даже в екатеринбургском доме семьи изобретателя Радио — Александра Попова. В это время в состоятельных семьях появилась еще одна забава — посиделки вокруг Музыкальных шкатулок, доставлявшихся из Швейцарии. Это были единственные в своем роде шкатулки, в которых ничего не хранилось, не считая…музыки из модных оперетт и популярных композиторов. Но самой загадочной стала судьба «романовских» шкатулок из Дома Ипатьева. В июле 1918 года в комнате для гостей Дома Ипатьева «на ближайшем к левому переднему углу подоконнике» был обнаружен маленький ключ на белом шнурке. По словам Терентия Чемодурова — слуги императорской семьи Романовых, ключ этот был от шкатулки наследника, в которой он хранил свои деньги. Куда делась сама шкатулка с содержимым, было нетрудно догадаться. Пустая же шкатулка была обнаружена следователем Наметкиным и на открытой полке буфета в столовой. А в комнате Великих княжон на столе стояла выпотрошенная шкатулка, обитая зеленой кожей и расписанная в декадентском стиле изображением арки и цветов. Внутри остались только в одном из отделений четыре перламутровые пуговицы и безопасная английская булавка. Да и у самого бывшего императора Николая была подобный ларец, в котором находилось «самое ценное для них». Внутри он хранил… письма Григория Распутина.